Английская поэзия XIV–XX веков в современных русских переводах

Другого, может быть.

И если помоложе он,

Чем мальчик твой былой,

К тому ж скромнее и честней —

То стань его судьбой,

(Верней маргаритка, чем страстоцвет)

Так лучше нам с тобой.

Перевод А. Серебренникова

Фиалки, 1915

Фиалки Плагстритского[86] леса

Я шлю тебе, любовь моя

(И как ни странно: голубые,

Хоть из пробитой головы

Кровь пропитала их, увы;

Но, как ни странно, голубые).

Фиалки Плагстритского леса,

Представь, что значат для меня:

В них Жизнь, Любовь, Надежда, Ты

(Не видела ты, как цветы

Росли, где друг мой пал убитый,

Мой самый лучший друг, укрытый

В тени лесной от света дня).

Я шлю фиалки из-за моря

В твой край забывчивый, в ту даль

На память о године горя,

Ты не поймешь меня едва ль.

Перевод А. Триандафилиди

Плýгстерт

Я знал любовь, и солнце золотое,

И песни, и восторга времена.

Но как дитя, пресытившись игрою,

Сбежал туда, где прах метет Война.

Я видел кровь и смерть — но все конечно,

И Страх не навсегда в бою со мной;

Мерзка Любовь, что так недолговечна,

Тщедушный отвратителен покой.

Пошли мне поле смерти, Боже Сил,

Дай пламя ада, воинские муки…

Перевод А. Серебренникова

Charles Hamilton Sorley (1895–1915)

* * *

Such, such is Death: no triumph: no defeat:

Only an empty pail, a slate rubbed clean,

A merciful putting away of what has been.

And this we know: Death is not Life, effete,

Life crushed, the broken pail. We who have seen

So marvellous things know well the end not yet.

Victor and vanquished are a-one in death:

Coward and brave: friend, foe. Ghosts do not say,

“Come, what was your record when you drew breath?”

But a big blot has hid each yesterday

So poor, so manifestly incomplete.

And your bright Promise, withered long and sped,

Is touched, stirs, rises, opens and grows sweet

And blossoms and is you, when you are dead.

So