Страница 41 из 50
— А я то как рад… Давай до свидания…
Он разворачивается на каблуках и уходит, оставляя меня одну посреди улицы.
…
Накануне дня Х не нахожу себе места. Я взяла отгул на работе, чтобы провести этот день с Матвеем. Нам предстоит первая длительная разлука за последние пару месяцев, проведённые вместе. Когда все вещи собраны, мы решаем принарядиться, и сходить куда-нибудь поужинать.
Вечером, оказавшись в постели, я набрасываюсь на Матвея, как голодная львица на загнанного оленя.
— Милая, всё в порядке? — осторожно спрашивает он, когда мы мокрые и запыхавшиеся после страстного спринта лежим на влажных простынях.
— Не знаю, а ты как думаешь?
— У меня такое чувство, что ты провожаешь меня в армию, — смеётся мой мужчина. — И я должен сдать какую-то запредельную норму по сексу. Меня не будет всего пару недель. Я вернусь и всё компенсирую. Неделю проведём в постели… Я обещаю… Тебе будет больно ходить, если захочешь…
— Чёрт, это так заметно?
— Ну вообще да, я боялся, как бы ты не отгрызла от меня кусок… Какой-нибудь очень важный кусок… Тот к котому я очень привязан…
— Блин, прости. Просто я переживаю.
— Я тоже, но оно того стоит, — он на пару секунд замолкает. — Не верится, что я смогу увидеть твоё прекрасное личико…
— Откуда ты знаешь, что оно прекрасное? — усмехаюсь я.
— Мне как-то Мак рассказал… Знаешь, мне кажется, что он даже запал на тебя…
— Хм, — только хмыкаю я, слова застряли в горле.
— Ты так не думаешь? — спрашивает Матвей.
— Я ничего такого не замечала, — вру я, проклиная себя последними словами.
— Ну ладно, может показалось… Но если и так, его не трудно понять…
— Что он рассказал тебе? — спрашиваю я, поглаживая Матвея по груди, мне очень льстит этот разговор.
— Он сказал, что не видел девушки красивее тебя. А он видел, ох как много… Сказал, что у тебя полные сексуальные губы, аккуратный носик и большие глаза медово-карие…
— Ах-ах-ах, что так и сказал медово-карие? Ни за что не поверю! — смеюсь я.
— Нет. Он сказал цвета детской неожиданности, — смеётся Матвей. — Но я уловил, что это за оттенок…
— Вот же гад! Это конечно больше на него похоже.
— Да уж… Знаешь в детстве, когда мы крестили его, служительница церкви назвала его исчадием ада…
— Ах-ах-ах, вот это да!
— На вид эта женщина была сама добродетель и терпимость. Так что, — Матвей сделал многозначительную паузу.
— Ладно, я сама спросила… Могла бы предположить нечто подобное, — улыбаюсь я.
— Знаешь, мне и не нужно было это описание. Я уже и изучил твоё лицо вплоть до миллиметра…
— Как? Ты же никогда не притрагивался к нему, — удивлённо восклицаю я.
— Руками нет… А вот так, да… — он начинает покрывать поцелуями мои щеки, нос, глаза.
От его признаний и нежных прикосновений сердце моё трепещет, а между ног разгорается огонь. Ловлю губами его губы, и целую жадно и неистово. Закинув ногу на него, я придвигаюсь ближе к его члену, который уже готов к новому бою. Рукой направляю его в себя, и чувствую приятную наполненность, он движется нежно и мягко, не прерывая поцелуй.
— Можешь сделать это жёстче? — прошу я.
— Как скажешь…
Он опирается на руки, и нависает над тобой, прижимаю его бёдра руками, усиливая толчки. Порочные хлюпающие звуки наполняют комнату, я закрываю глаза и вдруг, оказываюсь на полу, у полоски света под дверью за которой кто-то неистово сношается. Сжимаю его бедра ещё сильнее, слышу жалобный скрип кровати или… это старый диван за той самой дверью. С губ срывается стон.
— "Аааааах…"
Кто это стонет? Я или девушка, что была за той дверью…. С ним.
Фантазия гадкая штука, так легко попасть в её сети. Тело моё между ног сладко жёсткого проникновения.
— Кончи в меня! — выдыхаю я.
— Можно? Ты уверена? — мягко спрашивает Матвей.
— Да, я так хочу! Пожалуйста!
— Ох милая!…
Его финальный толчок, кажется, рвёт меня пополам, дрожу от накрывшего оргазма. Тёплая жидкость вытекает из меня на простыни.
…
Утром я подвожу Матвея до больницы, и отпускаю с тяжёлым сердцем. Отдавая самое дорогое, что у меня есть на милость незнакомцев.
ГЛАВА 36. ЛЮБОВЬ И БОЛЬ
Без Матвея квартира кажется осиротевшей. Время невероятно замедляется, как у горизонта событий чёрной дыры. Вечер растягивается в бесконечность, ничто не помогает отвлечься, даже любимая уборка. Оскар весь день пролежал у двери, скуля, и нервно дёргаясь на каждый шорох.
— Оскар, ко мне, — ласково зову пса.
Он поворачивает ко мне свою бесконечно грустную морду, и вяло виляет хвостом.
— Я тоже скучаю за ним, малыш….
Пёс подходит ко мне, и смотрит в глаза с таким понимающим видом, будто сейчас заговорит.
— Иди ко мне…
Оскар запрыгивает на диван, и кладёт морду на колени. Поглаживаю его шелковистую шерсть.
— Пойдём гулять?
Пёс немного оживляется, и сильнее бьёт хвостом.
— Да, малыш, нам нужен свежий воздух и движение. А то совсем скиснем…
Накинув толстовку, и натянув старые джинсы, иду на прогулку. На улице уже чувствуется приближение осени, в воздухе царит запах сырой земли и прелой травы. Ветер приносит откуда-то издалека неясный аромат дождя. Влажная прохлада забирается под одежду, заставляя вздрогнуть.
Оскар с интересом обнюхивает землю, и тянет меня куда-то по своим интересам. Так мы проходим несколько кварталов, оказавшись в незнакомом для меня районе. Вы идём через дворы сонных домов. За шторами квартир горит уютный тёплый свет, бросая отсветы на тротуар.
"Матвей стал для меня семьёй, как же плохо без него…"
Бредём по тёмным улочками и переулкам, минуем незнакомые тропинки и повороты. Я уже слабо понимаешь, где мы оказались. Неприятное тревожное чувство закрадывается в душу, заполняя собой пустоту, оставшуюся после ухода Матвея. Оскар начинает сильнее натягивать поводок так, что мне приходится почти бежать за ним.
— Оскар, рядом! Оскар не тяни!
Но его хвост вертится, как пропеллер, кажется он сейчас взлетит.
"Наверное суку учуял… Все вы такие, кобели…"
Как вдруг, мы оказываемся на знакомой тихой улочке.
"Это же их дом!"
— Ах ты, разбойник! Ты куда меня привёл?!
Оскар тянет ещё сильнее, и поднимает громогласный лай.
— Тише, ты всех перебудишь! — возмущённо приказываю собаке.
— Эй, морда! Это ты что-ли?! — слышится откуда-то сверху.
"Ну конечно, он торчит на балконе, как всегда…"
— И ты здесь, маньячка! Опять следишь за мной? — насмешливо говорит темнота голосом Макара.
— Иди к чёрту! Пёс притащил меня сюда!
Услышав голос своего второго хозяина, Оскар просто слетел с катушек.
— Выйди пожалуйста, иначе он всех на уши поставит…
— Эй, заткни свою чёртову собаку! — кричит кто-то из соседей.
— Слышь там, герой, завали! А то я тебя заткну! — громогласно грозит Макар, крик больше повторяется.
— Поднимайтесь. На улице пиздец как холодно. Не хочу выходить, — не спросив моего согласия, он тут же исчезает за балконной дверью.
"Блять, ну этого ещё не хватало…"
Но отказываться от приглашения просто глупо. Я продрогла до костей, а Оскар хочет к Макару.
"Ладно, побудем немного и вернёмся домой на такси…"
Стоило мне переступить порог квартиры, как из груди вырвался вздох восхищения.
— Вау!
— Я тут чутка подшаманил, — небрежно бросает Макар, но его улыбка говорит о том, что он рад произведённому эффекту.
— Круто! Всё сделал сам?
— Ну да, а хули тут делать, — он пожимает плечами.
— У тебя талант!
— Быть гастарбайтером? Спасибо…
— Я не это имела ввиду, ты понимаешь…
— Да понял, рад, что тебе понравилось, — он улыбается. — Из-за Мота я ничего не менял. Но теперь… Когда он…
Слова буквально застревают у него в горле, видно, что он ещё тоскует по брату.