Когда наступает рассвет

Раскурив, он раза два затянулся, и, не сводя с девушки испытующего взгляда, резко спросил:

— Слышала, Каликова? Скажи прямо: сможешь пробраться к белым в тыл? Понимаешь ли, как это опасно?

— Понимаю, товарищ командир, — ответила Домна. — Не беспокойтесь, вернусь невредима и принесу все необходимые сведения! Не первый раз иду в разведку.

Командир потер бровь, подумал, йотом указал трубкой на стул:

— Давай садись, потолкуем.

Домна сияла шапку, поправила подстриженные волосы.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать третий… А что? — насторожилась Домна. — Молода, что ли?

Командир ничего не сказал, облокотился о стол и задумался. Судя по тому, что он время от времени украдкой поглядывал на нее и морщил лоб, можно было догадаться, что он думает о ней. Может, вспомнил он свои двадцать три года.

Начштаба спросил Домну:

— Значит, готова идти?

— Хоть сейчас!

— А если завтра? — спросил начальник штаба. — Ну, а как пойдешь, в какой одежде?

— Оденусь просто. Буду говорить: иду в Помоздино, к родственникам, хочу наняться в прислуги. Я ведь прислугой с детства работала.

— Девушке, пожалуй, удобнее будет идти. Только вот жаль, косу ты остригла!

— Волосы мне недолго отрастить! — рассмеялась Домна, извлекая из кармана свои отрезанные косы, завернутые в чистую тряпицу. Она вплела их в свои волосы и спросила:

— Ну, кто я теперь, парень или девка?

Командир и начштаба встали, осмотрели девушку,

переглянулись.

— Подходяще вроде! — сказал командир. — Если не приглядываться, не заметишь. Но если всматриваться…

— Я в платке буду! — сказала Домна и, накинув на голову платок, стала совсем похожа на деревенскую девушку.

— Хорошо! — согласился командир.

— Не бойтесь. Я уже ходила. Не впервые!..

— Да, надо все продумать, — обдумывая что-то, проговорил командир и потрогал бледно-синюю лепту, вплетенную в косу. — А это не лишнее?

— Как раз нет! Девушки наши любят их носить, у кого есть.

— А коса не упадет ненароком?

— Я так вплету, чтобы не упала.

— Ну, тебе виднее. — Оп подумал и спросил — А юбка, кофта есть?

— Здесь нет ничего, — пряча косы, сказала Домна. — У здешних попрошу.

— Об этом мы сами позаботимся. — Командир обернулся к начштаба — Не забудьте, пожалуйста. Значит, так решим: до Подъельска ее проводит небольшой отряд. Там Каликова переоденется, наймет лошадь и направится в Аныб. А какой дорогой поедешь? — спросил он Домну.

— Конечно, не трактом. Там белые шныряют. Придется обходить через Керос и Эжол, вот здесь! — показал на карте начштаба. — Здесь менее опасно, да и белым не бросится в глаза.

— Я тоже так думаю! — согласился командир. — А как ты сама, товарищ Каликова, думаешь?

— Обходным путем пойду, так лучше!

— От Подъельска до Кероса пять верст, — стал подсчитывать по карте начштаба. — От Кероса до Эжола — восемь, оттуда до Аныба еще десять. Всего будет двадцать три версты. Если на лошади ехать, часа четыре хватит.

— Ежели утром выехать, до темноты, пожалуй, успею добраться до Аныба, — сказала Домна.

— Конечно, успеешь. Только вот, когда выехать: днем или вечером?

— Лучше днем, чтобы быть там до наступления темноты.

— Правильно! И тебе веселее ехать, — по-отцовски тепло улыбнулся командир. — Мы еще раз продумаем все и завтра скажем. Что еще возьмешь с собой?

— Сменную одежду: рубашку, кофту, юбку. Заверну в платок, буду в руке держать, — ответила Домна. — Если бы и в самом деле ехала наниматься в прислуги, взяла бы то же самое.

— А деньги?

— Много не нужно. Сколько их может быть у девушки, ищущей работу? На оплату за лошадь — и все.

— Питание?

— С голоду не помру, — успокоила Домна. — Где понянчусь, где дрова поколю — все умею делать!

— Правильно рассуждаешь! — похвалил командир. — Сейчас иди отдыхай. Еще раз все продумай получше, о том, что здесь говорили, никому ни слова! Еще лучше, если будешь спать здесь же, в штабе. Дом у попа был большой, думаю, место тебе найдется. Чтобы не искать тебя, если вдруг понадобишься. Согласна?

— Мне все равно! Где лягу, там мне, майбыр, и спится! — сказала Домна.

— Ну отдыхай себе! — Взяв за плечи Домну, командир ласково посмотрел ей в глаза. — Иди, милая девушка!

— Слушаюсь, товарищ командир! — Домна взяла винтовку, по-солдатски повернулась и вышла.

Был уже поздний вечер, по работа в штабе не затихала. Люди входили и выходили, громко разговаривали. Иные, устав после тяжелых боев, спали прямо на полу, им не мешал штабной шум. Больше всего здесь было телефонистов, связных, бойцов комендантского взвода.

Выйдя от командира, Домна поискала, где бы ей можно было отдохнуть. Но везде было полно людей. Входящие перешагивали через спящих. Лишь в небольшой комнате, где сидели телефонисты, ей показалось посвободнее. Она к ним и обратилась:

— Может, разрешите отдохнуть?

Телефонистка обернулась и узнала Домну.

— Отдыхай, нам мешать не будешь.

Она была в красноармейской одежде, с подстриженными, как и у Домны, волосами, лет на пять постарше.

— Раздевайся!..

— Я посижу тут в сторонке, — направляясь к скамейке у окна, сказала Домна.

Пожилой телефонист с задумчивым взглядом усталых глаз, наматывая на железную катушку потрепанный телефонный кабель, сказал ласково:

— Мешать нам не будешь, девушка, разденься и отдыхай. Вон на плите, в чайнике, кипяток, хочешь — пей.

Домна поставила винтовку в угол, сняла шинель, расстегнула воротник гимнастерки и с облегчением вздохнула, будто с ее хрупких плеч свалился груз. Вынув из узелка кружку, хлеб и кусок сахара, она, вполголоса разговаривая с телефонистом, с удовольствием стала пить горячий чай.

У натопленной печки было тепло. Привычная к лишениям походной жизни, здесь Домна чувствовала себя как дома.

Стемнело. В штабе ярко горели лампы, Домне не хотелось спать. Ей надо было многое обдумать. Она уселась в углу, чтобы не мешать штабным, достала иголку с ниткой и стала пришивать к шинели болтавшуюся пуговицу. Так легче было сосредоточиться.

«Завтра в это время я, наверно, буду в Аныбе, — размышляла Домна. — Знать бы, как все там сложится?..»

Конечно, патруль на заставе остановит, проведет в деревню. В штабе станут расспрашивать: откуда, куда? Вполне возможно, продержат день-два. Могут побить. Придется тебе терпеть. Допрос есть допрос. Потом выпустят. Что им делать с бедной крестьянской девкой, ищущей работу?.. Ну, а тогда можно и действовать: расспросить жителей, съездить в Усть-Кулом.

Она готовилась к тому, как ей вести себя, о чем говорить, как держаться. Может быть, придется и слезу пустить, чтобы разжалобить тех, кто ее будет допрашивать. Конечно, их слезой не проймешь…

О зверствах белых она много слышала. Рассказывали, как совсем недавно здесь, в Нёбдине, белые зверски замучили молодую учительницу Трубачеву. Говорили, что в Айкино искололи штыками и убили коммуниста Коинова. А его жену раздели и столкнули в полынью. Вспомнила Домна и Викул Микула.

Домна знала, что идет в логово зверя, и представляла, какое воронье себе свило гнездо на Аныбской горе. Она видела изуродованные жертвы в освобожденных деревнях. Долго ли изверги будут лить людскую кровь?

«Главное, не терять хладнокровия и не бояться их», — успокаивала она себя.

Конечно, кто скажет, что ее ждет? Не зря же говорится: если бы знать, где упасть, соломки бы там подостлать.

Домна надеялась на свою выдержку и находчивость. Ну, а если, что случится?..

«Маму жалко, как они там с Аннушкой? Где сейчас?..» И, отгоняя тягостные мысли, стала думать о подругах, с которыми встречалась на вечеринках, водила хороводы. В памяти всплыли и образы фабричных девушек — Ксюши, Зины, жены Ткачева — Груши. Представила проспекты Петрограда, по которым когда-то ходила, радостная и взволнованная.