Страница 68 из 84
— Эй, борода! Не вздумай долго прохлаждаться. Перекурим — и дальше…
Он и пулемет оставил в санях.
Ладанов огляделся: задние подводы проехали к следующим домам и тоже остановились. Солдаты, хлопая рукавицами и громко переговариваясь, разбрелись по избам. К ночи небо вызвездило, мороз заметно крепчал. От вспотевших усталых лошадей поднимался парок.
«На пути в город никого нет, — смекнул Ладанов. — Теперь как раз…»
— Слушай, как тебя зовут? — обратился он к ямщику, возившемуся у лошади.
— Меня? Викул Микул.
— Из каких мест будешь?
— С верховьев Вычегды я.
— Как это угораздило тебя в такую даль забраться? — расспрашивал Ладанов, оглядываясь по сторонам, определяя, где может находиться патруль. Но, кроме ямщиков, копошившихся около своих лошадей, юн никого не заметил. Мороз всех разогнал по избам.
— А вот так, — недружелюбно пояснил возница, ослабляя чересседельник. — Приехал на колесах, уезжаю на санях. И доберусь ли до дому, сам не знаю…
— Постой, не трогай чересседельник! — подойдя ж нему, решительно потребовал Ладанов.
— Почему? Лошади надо отдохнуть.
— Ничего, потом она отдохнет. Заверни ее, и обратно поедем в город!
— В город? — опешил Микул.
— Да, я забыл одну вещь. Мне обязательно надо в город. Поедем сейчас же, немедленно! — торопил его Ладанов и ухватился за повод, чтобы повернуть лошадь на дорогу.
— Эй, не дури, слышь ты! И тебя и меня пристрелят! — пытался урезонить его ямщик, но Ладанов, не слушая, строго приказал:
— Выкинь из саней ящики с патронами и пулемет, чтобы лошади легче было!
Ладанов подбежал к саням и сам стал торопливо сбрасывать цинковые коробки с патронами, выгрузил пулемет и вскочил в освободившиеся розвальни. Дышал он учащенно, отрывисто. Руки его дрожали, сердце бешено колотилось в груди. Прерывающимся голосом он прикрикнул на продолжавшего стоять ошеломленного ямщика:
— Гони!
Лошадь тронулась с места и нехотя затрусила, но Ладанову казалось, что сани еле тащатся. Он столкнул ямщика из саней и, ухватившись за вожжи, стал нахлестывать лошадь. Вывалившийся из саней ямщик что-то кричал ему вслед, но Ладанов ничего не слышал. Он с ожесточением нахлестывал лошадь вожжами.
«Успеть бы! Успеть скрыться за поворотом!» — отчаянно билась в голове одна-единственная мысль.
Ладанов не видел, как открылась дверь избы и оттуда выскочили солдаты. Словно сквозь сон он услышал позади несколько выстрелов. Страшная боль пронзила его, дыхание перехватило, и он вывалился яз саней…
Когда сознание вернулось к Ладанову, он увидел искаженное злобой лицо фельдфебеля и саблю в его руке. Ладанов в ужасе поднял руку, чтобы защититься. Сабля взметнулась и опустилась, и рука его как бы сама собой отвалилась. И Ладанов в зверином страхе закричал.
— Собаке собачья смерть! — дошли до его сознания слова. Перед глазами молнией опять блеснула казацкая сабля. Протяжный, страшный крик оборвался…
Борьба продолжается
K концу 1919 года Красная Армия захватила инициативу в свои руки и смертным боем громила контрреволюцию. Уже была разбита армия Колчака, раз громлены дивизии Юденича под Петроградом. С кровопролитными боями отступал на Кубани Деникин.
Нечем было похвастаться интервентам и белогвардейцам и здесь, на севере: части Красной 6-й армии упорно удерживали свои позиции по всему Северодвинскому фронту, не пуская врага ни на шаг вперед. В этот момент в ставке Миллера и родился план: ударом с тыла захватить железную дорогу Котлас — Вятка. С этой целью и был организован так называемый особый вычегодский отряд под командованием капитана Орлова. На помощь ему был направлен другой отряд белых с низовьев Печоры.
Для уничтожения этих отрядов командование 6-й армии послало на помощь красным партизанам регулярные части. Красные моряки и пехотинцы в жарком бою под деревней Леной около Яренска разбили отряд Орлова. В ночном бою Орлов был убит. Части Красной Армии освободили Яренск, очистили от белогвардейцев значительную полосу коми края от Усть-Выми до села Турьи, прогнали банду предателя Прокушева, пробиравшуюся с верховьев Сысолы к железнодорожной станции Мураши.
Красная Армия спутала все планы белогвардейцев. После боев под Чукаибом, Визингой и Межадором отряд Прокушева-Медведева откатывался безостановочно почти сотню верст, оставив без боя Усть-Сысольск. Красные отряды вошли в город в ночь на 1 декабря и уже спустя два часа снова продолжили преследование противника, отходившего на Вычегду по зимнему тракту Визябож — Корткерос.
Враг хотя и отступал, но еще не был разбит. Как раненый зверь, бежал он в поисках логова, где бы мог отлежаться и, набравшись свежих сил, вновь броситься в смертельную драку.
Соединившись с прибывшей с Печоры белогвардейской ротой, Прокушев пытался дать бой под селом Корткерос, но потерпел поражение и вынужден был отступить дальше до Пезмога, а затем после очередного боя отойти до большого торгового села Нёбдино.
Зима была суровой, выпал глубокий снег, ударили морозы. Несмотря на холода, красноармейцы сводного отряда уже много дней продолжали гнать врага, не давая ему передышки.
Перед новым наступлением на Нёбдино красным необходимо было уточнить данные о противнике и найти проводников, чтобы совершить глубокий обход лесными тропами. В разведку решили послать Домну.
В эту ночь она спала мало, и только успела забыться, как чья-то рука легла на плечо, а приглушенный голос сказал:
— Пора вставать…
Домна села на лавку, нащупала приготовленную с вечера одежду, быстро оделась. За окном непроглядная темь. Темно было и в избе, лишь в руке командира отряда мерцал фонарь. Рядом стоял начальник разведки.
Осторожно, чтобы не разбудить спящих, Домна подошла к печке, нашла валенки, обулась, надела хозяйкин полушубок, присборенный сзади, приладила накладную косу, положив ее венчиком вокруг головы, повязалась теплым клетчатым платком, взяла узелок и выжидающе посмотрела на начальника разведки. Обо всем уже было переговорено, Домна знала, куда идет и что ждут от нее, знала, какой дорогой будет пробираться, и все же будто чего-то ждала. Может быть, каких-либо уточнений, может быть, теплого напутствия.
Начальник разведки тихо сказал:
— Счастливого пути, Каликова! Не забывай: к началу нашего наступления ты должна быть уже здесь. Желаем удачи…
Выйдя на безлюдную улицу, Домна направилась за околицу. Невдалеке от дороги отходил зимник, по которому можно выйти на проселочную дорогу. По ней крестьяне из ближних деревень ездят на мельницу. А оттуда недалеко и до деревни Борки, куда шла Домна, чтобы собрать необходимые сведения о противнике и найти проводников, которые могли бы помочь партизанам скрытыми лесными тропами обойти главные силы белых, взять их в кольцо и уничтожить.
«Лишь бы не нарваться в пути на беляков! — подходя к лесу, думала Домна. — Но что им тут делать, в этой глухомани, где живут одни медведи, да и те попрятались по берлогам?»
Все же надо быть осторожной, особенно на подходе к деревне. Правда, до села, где находится противник, верст с десяток, и стоит оно в стороне. Об этом Домна знала от Викул Микула. К нему она теперь и пробиралась.
Ночь подходила к концу. Тьма отступала в глубь лесной чащобы. Уже просматривались деревья у обочины дороги. Идти становилось легче.
Но вот дорога разветвилась, стала менее заметной и наконец совсем исчезла. Дальше на санях, видимо, не ездили, только ходили пешком. Тропинку замело снегом, и она с трудом различалась в зыбком свете раннего утра.
По рассказам Домна знала, что где-то, на другой стороне болота, проходит дорога на мельницу. Но до нее еще далеко. Лишь бы не заплутаться в незнакомом месте.
Побрела по глубокому снегу, проваливалась по пояс, спотыкалась о кочки. Падала. Снова поднималась навстречу колючему ветру.
Девушка упорно продвигалась вперед, спеша пересечь широкое болото и быстрее добраться до виднеющейся вдали опушки леса. Там будет легче…