Страница 27 из 124
Но тут к ним подлетел субъект в косоворотке, перетянутой узким кавказским ремешком с металлическими украшениями. Его черные глаза были по-профессиональному деликатны и ласковы — распределяли интерес поровну между Светланой и Ипатовым.
«Добро пожаловать, дорогие гости!» — не то с грузинским, не то с армянским акцентом протянул он. И с широким жестом повел их куда-то в глубь зала.
«Послушайте, вы не можете посадить нас за отдельный столик?» — попросил Ипатов официанта.
«Никак не получится, дорогой. У нас все столики на шесть персон. — И негромко добавил: — Но вас я посажу за наш лучший столик. Для самых дорогих гостей!»
Он действительно подвел их к свободному столику, на котором стояла табличка: «Занято». От других столиков этот отличался еще тем, что в центре его белел букетик хризантем. Подальше был и оркестр — не так гремело.
Официант положил перед ними меню:
«Выбирайте, дорогие! Холодные закуски. Горячие блюда. Коньяки. Водка. Сухие вина. Цыплята табака сегодня — объедение!»
«Что возьмем?» — спросил Ипатов Светлану.
«Мне все равно». И опять, как уже не раз было до этого, от нее повеяло холодом.
Официант вежливо отошел в сторонку.
Ипатов растерянно листал меню: одни закуски занимали в нем две страницы. Не говоря уже об остальном! И названия одно другого загадочнее: чахохбили, чакапули, абхазури, чебуреки…
«Не знаю, как другие, но я здесь как в дремучем лесу! — признался Ипатов. — Нет, здесь черт ногу сломит!.. Давай вместе соображать».
«Правда, мне все равно», — сказала она.
«Тогда позовем на помощь этого сына гор», — Ипатов подозвал официанта.
«Понимаю, дорогой, — подхватил тот, даже не дослушав до конца. — Будешь доволен!»
И так же быстро, как появился, исчез.
«Ну вот, полный порядок!» — облегченно вздохнул Ипатов, хотя на душе у него немного поскребывало: а вдруг тот принесет столько, что никаких денег не хватит? Тут уж легким конфузом не отделаешься, рад будешь сквозь землю провалиться. Это будет похлеще, чем тогда в «Астории», куда его затащил Мишка Чухнин, бывший адъютант комбрига, поступавший в то время на какие-то командные курсы. Помнится, наели, напили они чуть ли не на двести рублей. И вдруг Мишке приспичило пойти вниз позвонить одной своей ленинградской знакомой (прошлой ночью они ехали в соседних купе и уже через два часа в Калинине обменялись телефонами). «Я — мигом!» — сказал Мишка. Но прошли час, полтора, а его все не было. Будь у Ипатова деньги, он бы махнул рукой на пропавшего и сам расплатился. Но у него в кармане была всего десятка — в лучшем случае официанту на чай. Уже начали расходиться последние посетители, спустились в зал усталые музыканты, отдавал какие-то распоряжения озабоченный метрдотель. Наверное, добрых полчаса косился на Ипатова официант, обслуживавший их столик. Наконец не выдержал, подошел: «Гражданин, ресторан закрывается. Разрешите получить?» Ипатов стал объяснять, что деньги у друга, что тот пошел позвонить своей девушке и с минуты на минуту вернется. Официант же глядел на его потертый, залатанный китель и недоверчиво усмехался. Потом попросил пройти к дежурному милиционеру. Никогда в жизни Ипатов не был так красноречив, как в эти позорные для себя минуты. Он и упрашивал подождать еще немного («Ну еще минут десять-пятнадцать? Может быть, он по пути зашел в комендатуру отметиться?»), и предлагал часы под залог («Видите, именные? Мне их сам командующий вручил!»), и взывал к гражданской совести обступивших его двух официантов, одного метрдотеля и одного милиционера («Да я никуда не удеру! Я же бывший фронтовик! Гвардии старший лейтенант!»), и вообще нес какую-то ахинею («Вот возьмите десять рублей, сто девяносто я занесу завтра!»). Все было тщетно, все плотнее сжималось кольцо. Но, как в плохой пьесе, под самый занавес влетел запыхавшийся Мишка. Потом он признался: дозвонившись до своей дамы сердца, он тут же схватил такси и поехал к ней в гости. И уже там, не без труда добившись того, чего добивался, он вдруг вспомнил о Ипатове, покинутом им в ресторане без копейки денег. Было около часа ночи. Нетрудно представить, с какой скоростью мчался Мишка выручать друга. Несмотря на ветер в голове, хорошее в нем всегда брало верх…
«А знаешь, здесь не так уж и плохо», — вдруг сказала Светлана, окинув взглядом небольшой уютный зал.
«Иными словами, хорошо?» — Ипатов положил руку на спинку ее стула.
«Я сказала: не так уж и плохо», — упорствовала она.
«Конечно, куда ему до ресторанов Стокгольма и Копенгагена!» — улыбнулся Ипатов.
«Там тоже рестораны разные, — возразила она. — Даже есть такие, куда не принято ходить».
«Среди кого — не принято?» — спросил он.
«В обществе, конечно!» — она словно удивилась заданному вопросу.
«В каком обществе?» — не понял он.
«Я имею в виду, — слегка смутившись, сказала Светлана, — тот круг людей, в котором вынуждены вращаться дипломаты и члены их семей».
«А, бомонд! — весело уточнил Ипатов. — Высший свет! Барон Меланж, графиня Корнфлекс!»
«Не смешно, — мгновенно отреагировала она. — Кстати, на дипломатических приемах, кроме официальных лиц, бывают известные писатели, артисты, ученые…»
«Энто и нам известно!» — заметил Ипатов.
«Любопытно, откуда?» — серые глаза Светланы глядели внимательно и чуть насмешливо.
«Да все оттуда же! — вздохнул он. — Из газет!»
(Да, они с ребятами, шатаясь по танцплощадкам и кабакам только что освобожденных Берлина, Праги, Вены, не очень-то привередничали. Благо, что встречали их всюду как дорогих гостей, как победителей ненавистного фашизма. Вилькоммен! Будьте витани! Витамы!).
Вынырнувший из-за угла официант поставил перед ними графинчик с коньяком и бутылку «Мукузани», протер салфеткой бокалы, смахнул с белоснежной скатерти невидимые пылинки. Его ласковый взгляд по-прежнему никому не отдавал предпочтения.
«Немного терпения, дорогие гости!» — сказал он и удалился под крепнущий с каждой новой строкою голос певца, одетого, как и все оркестранты, в темную черкеску:
Неожиданно к их столику прибило парня с недоброй ухмылкой на широком помятом лице. Он смотрел на Ипатова каким-то наглым дразнящим взглядом.
«Места свободные?» — кивнул он на незанятые кресла.
Ипатов молча показал на все еще стоящую в середине стола табличку: «Занято».
«Ну, я займу всего одно местечко, — глумливо произнес парень и сел рядом с Ипатовым. После короткой паузы он сказал: — Где-то я тебя видел?»
Лицо парня было совершенно незнакомо.
«Вряд ли, — хмуро ответил Ипатов и, склонившись к угреватому уху нового соседа, тихо сказал: — Слушай, друг, ты не мог бы пересесть за другой столик?»
Тот ответил пренебрежительным взглядом.
На них с любопытством поглядывала Светлана.
«Твоя девочка?» — шепотом справился парень.
Ипатов изо всех сил сдавил ему плечо и сказал в самое ухо:
«А ну выметайся отсюда!»
Парень резким движением сбросил его руку. Под столом что-то щелкнуло — сверкнуло лезвие ножа.
«Знаешь, сколько сантиметров?» — вполголоса спросил парень.
«Сколько?» — холодея и в то же время, как это с ним всегда бывало в минуты опасности, обретая спокойствие, проговорил Ипатов.
«Тринадцать с половиной», — сообщил парень.
«Дай ухо сюда!» — в свою очередь шепнул Ипатов.
Парень с подчеркнутой готовностью придвинулся вплотную.
«А знаешь, сколько патронов в моем «вальтере»?» — для убедительности Ипатов потянулся к заднему карману, где по-прежнему оттопыривалась пачка денег.
Парень опасливо отодвинулся:
«Сколько?»
«Четыре, — сказал наобум Ипатов. — Три в обойме, один в патроннике. Думаешь, недостаточно?»
Некоторое время они в упор смотрели друг другу в глаза. Первым не выдержал взгляда парень. Он снова щелкнул под столом ножом, спрятал его в карман. Потом встал и произнес с угрозой: