Страница 13 из 77
Помню, как мама фыркала и старалась как можно дальше держаться от этого «безумного умника», так она прозвала Вениамина… как там его отчество, даже вспомнить не могу.
И представить, что моя утонченная сестра, и занудный отец Ромы… у них общий ребенок!
— Лариса, — говорит свекровь, возвращая меня из мрачных мыслей.
— Что?
— Без Эдуардовны. Бесит, — морщит аккуратный носик. — Гены одного драного кобеля передались его отпрыску. Все же я была лучшего мнения о своем сыне. У него перед глазами был пример падения его папаши. Не помогло, — она это все говорит ровным тоном. Эмоции полностью под контролем.
Все же эта ее способность, как раз и передалась Роме. Его практически нереально было вывести из себя.
— Вы уверены? — смотрю на нее с недоверием.
Мой тихий и уютный мир превратился в сюрреалистический ужастик. Страшно идти, жутко представить, что меня ждет за очередным поворотом.
— Он был одним из ее лечащих врачей, — продолжает уверенно вести машину.
— Я видела фамилии, мама рассказывала. Не одного упоминания о Вениамине, — говорю, мысленно возвращаясь в болезненное прошлое.
— Это ничтожество сам мне рассказал, когда в очередной раз ползал в ногах, умоляя дать ему деньги, — в голосе сквозит пренебрежение к бывшему мужу. — Он поистине сделал благо для всех, когда испустил свой смрадный дух.
— Не надо так о мертвых, — вздрагиваю. Концентрация ненависти и презрения в машине зашкаливает.
— Это еще почти комплимент, — на идеально подведенных губах появляется подобие улыбки. — Счастье, что мне хватило ума вовремя выкинуть его за шкирку из своей жизни.
Роме было три года, когда его родители развелись. Отец жил и работал в Германии. На нашу свадьбу он специально приехал. Муж рассказывал о нем как о талантливом хирурге. Но они с отцом никогда не были близки. Подробностей я не знала. Муж не любил говорить про прошлое семьи.
— Алена и ваш бывший муж… — хмурюсь.
Пытаюсь сопоставить факты. Сестра действительно перед беременностью была на лечении в Германии. Она там провела больше года. Перенесла очень много операций. Ее ногу собирали по кусочкам, сделали невозможное, чтобы она ходила.
В тот период очень сильно болела Зоря. У нее были сильнейшие осложнения после гриппа. Я с ней не вылезала из больниц. Потому не могла навещать сестру за границей. Но мама исправно туда ездила. Мы собирали деньги на очередные операции. Но тогда наше материальное положение оставляло желать лучшего. На лечение Зори шло очень много денег. Муж старался, брал подработки, но цены на операции в Германии были заоблачные. И если на первые операции мы собрали с миру по нитке, залезли в долги, то дальше деньги доставать было все труднее.
Потом Алена сообщила, что ей помог благотворительный фонд. С тех пор она у нас больше ничего не просила. А через несколько месяцев она вернулась домой. Стала рассказывать про своего мужчину, показывала фотографии красивого брюнета, потом сообщила о беременности. Я была безумно рада, что ей удалось пережить трагическую любовь, что она нашла в себе силы жить дальше. Но в скором времени она сообщила о расставании с отцом ребенка.
Сказала, что это к лучшему, она улыбалась и казалось, посвятила себя беременности. Я полагала, что малыш дал ей силы смириться с крахом карьеры и потерей жениха. Алена стала очень спокойной, доброжелательной.
Мне было искренне жаль ее, сестра действительно прошла через ад. И в некотором роде, червячок вины всегда грыз меня. Многое бы сделала иначе, будь у меня возможность вернуться назад. Я приложила максимум усилий, чтобы сестра адаптировалась в новой для нее реальности. Была рада их тесному общению с Зорей, дружбе с Ромой. Сама звала ее к нам в гости.
— Веня очень любил игру. Доигрался, — свекровь останавливает автомобиль у шикарного особняка. — Приехали. Быстро в дом, приводить себя в порядок. Никаких соплей я не потерплю! — холодный, командный тон.
Выхожу из машины. Смотрю на белоснежный фасад, на строгий стиль, ноль уюта. Так хочется бежать прочь… от свекрови, ее сына, их тайн… Запах мне не нравится… Задыхаюсь.
— Лариса Эдуардовна, я благодарна вам за помощь. Но у меня есть жилье, — пытаюсь слабо возразить.
— В дом, кому сказала! Будешь делать, что я скажу, — открывает двери особняка. — Жизнь наладится, — черные глаза вспыхивают. Что скрывает ее взгляд?
Глава 21
Сейчас с ней спорить бесполезно. И я не в том состоянии. Мне действительно надо отдохнуть. И тут хотя бы я уверена, что защищена от Ромы.
Единственно, что делаю сразу — звоню Светлане. Она поднимает трубку сразу. Голос взволнованный. И мне становится стыдно, я создала ей очередные проблемы.
— Лер, с тобой точно все хорошо! Я уже и в полицию ходила! Только надо мной посмеялись и вышвырнули как нашкодившего котенка, — всхлипывает.
— Да, — отвечаю бодро. Хоть такой уверенности у меня нет.
— Я скоро заеду. Не теряемся. Просто сейчас надо в себя прийти.
— У него в доме?! — восклицает слишком эмоционально.
— Нет… у свекрови…
— Хм… эээ, — теряется.
— Я приеду, поговорим, — отключаю вызов.
У Светланы мне было намного спокойней. Хотя не могу отрицать очевидного, Аришке многое надо, у меня пропало молоко. Лариса Эдуардовна развернула бурную деятельность. Непрерывно что-то заказывает, раздает направо и налево указания. На моих глазах оборудуют детскую, пока мы с дочуркой расположились в спальне.
Мне бы отдохнуть. А так и тянет сорваться и бежать. Не дают покоя ее слова про Алену. Что толкнуло сестру на связь с Вениамином? В их любовь никогда не поверю.
Отец Ромы погиб шесть лет назад. Его сбила машина. Он приехал в гости и так тут и остался… на кладбище.
— Чего кислая такая? — на пороге возникает свекровь.
— Про вашего мужа думаю и Алену, — говорю как есть. — Прошлое вспоминаю, — дочь лежит рядом и сладко спит.
— Нашла о чем думать, — выгибает идеально очерченную бровь. — Он ее оперировал, она его отблагодарила. Взаимовыгодный союз.
— А ребенок?
— В грязные подробности я не вникала. Мне хватало, что Веня регулярно меня донимал. Игра была его жизнью. После очередного проигрыша бежал ко мне, унижался и молил об очередной подачке. Зависимый человек.
— Не знала… — протягиваю задумчиво. — И вы помогали ему? Жалели? Это же своего рода болезнь.
— Жалела?! — издает злобный смешок. — Я готова была расцеловать ту машину, которая прекратила его жалкое существование, — столько в ее словах яда. Им воздух пропитывается.
— А что тогда?
— Шантажировал он меня, — по лицу пробегает тень. Губы поджимает.
— Чем?
— Дела прошлые. Не бери в голову. Семейные разборки, — улыбается. Очень натянуто, явно сболтнула лишнего. — Ладно, отдыхай. У меня дел еще по горло, — разворачивается спиной.
— Вы надолго тут?
— Сколько понадобится, — отвечает не оборачиваясь.
— А муж ваш?
— Ой, Лера, разберусь. Спи уже, — закрывает за собой дверь.
И я действительно засыпаю. Нервы дают о себе знать. Проваливаюсь в тревожный сон. Будит меня дочурка. Уже второй час ночи. Ларисы Эдуардовны в доме нет. Зато в гостиной сидят два охранника.
Чувствую себя как в тюрьме. Или я просто себя накручиваю? Их взгляды раздражают. На вопрос, где свекровь, получаю ответ — уехала по делам. Писать, звонить ей нет желания. Но какие дела могут быть ночью? Потому отправляюсь в комнату, и мы с дочуркой спим до утра.
Едва открываю глаза, телефон оповещает о новом сообщении от Зоряны:
«Мамочка, родная моя! Прости, что так себя повела. Тебе нужна была поддержка. А долго думала. Мне очень стыдно! У меня выступление, ты же помнишь, насколько оно важное. Без тебя у меня ничего не получится! Любимая мамулечка, я так буду тебя ждать! Приходи! Умоляю!».
Глава 22
Алена
Она всегда с нетерпением ждала ночи, сон был ее спасением. Алена любила спать, ей всегда снился Михаил. Он обнимал ее и шептал слова любви. Только в сновидениях она вновь могла быть с ним рядом.