Страница 27 из 67
— Я не считаю себя замужней, — шепчу я ему в губы. — Когда появится возможность, я стану вдовой.
С рычанием Лу углубляет поцелуй, его язык сплетается с моим. Я прижимаюсь к нему с придыханием, позволяя овладеть собой.
Пальцы одной руки запутались в моих волосах, а другой он хватает меня под колено и поднимает с пола. Он крепче сжимает мои пряди, и я стону от боли, пока его поцелуи спускаются по шее.
— На тебе слишком много одежды, — говорит он.
— Я сниму ее, — отвечаю я, задыхаясь.
— Позволь мне.
Когда Лу ставит меня на ноги и расстегивает молнию на толстовке, мое сердце болит от предвкушения повторения сегодняшнего утра, когда он вылизывал мою киску, пока я не кончила ему на лицо. Может быть, сейчас он наполнит меня своим огромным членом.
Он стягивает с меня футболку, его руки сразу же обхватывают груди. Когда он перекатывает мои соски своими сильными пальцами, я откидываю голову назад и стону.
В глубине моего сознания поднимается красный флаг. Я отодвигаю его в сторону и снимаю обувь. Лу — хороший парень. Он заботливый, хотя и не признается в этом, идет на жертвы ради других. Он не пытается произвести впечатление на людей хвастовством или обаянием. Я могу ему доверять.
Он одним движением стягивает с меня трусики, оставляя меня голой. В тот момент, когда он заключает меня в свои объятия, снова поднимается красный флаг.
Сегодня утром Лу сказал мне, что пришли результаты теста на овуляцию. Я же могу забеременеть.
Глава 18
Я отступаю назад, положив обе руки ему на грудь.
— Подожди.
Его черты лица искажаются.
— Я не отказываю тебе в сексе, хорошо? — говорю я.
— Тогда что?
— Если Танатос все еще бегает по улицам, хотя ему следует сидеть в тюрьме, то сейчас не время для беременности.
— В смысле?
Я потираю виски, сдерживая очередной приступ разочарования. Почему он всегда так быстро решает, что я его отвергаю?
Может быть, потому что он знает, что я хочу выкрутиться из нашего соглашения. Я люблю детей и всегда хотела стать матерью, но мысль о том, чтобы отдать их и уйти из их жизни, немыслима. Всю свою взрослую жизнь я мечтала создать семью с Сайласом. Даже если бы он свалил, дети все равно остались бы со мной.
— Если этот ублюдок придет за мной, то я должна быть готова. Я не могу защищаться с тошнотой, усталостью, опухшими лодыжками и чувственной грудью.
Он поджимает губы. Ничего не отвечает, потому что знает, что я права.
— Утром я удвою охрану, — говорит он.
— Он должен быть за решеткой. Неужели никто ничего с ним не сделает?
Голова Лу дергается в сторону.
— Что? — спрашиваю я.
— Он неприкасаемый, — рычит он.
— Потому что его отец объявит войну, если мафия начнет его преследовать?
Он кивает.
— А греки?
Его плечи опускаются.
— Они ищут его. Возможно, они вывезут его из страны и заявят, что он умер.
— Но он все еще здесь.
Лу ворчит.
— Как бы я не хотел, не могу выступить против него публично.
— Как думаешь, он останется здесь? — спрашиваю я.
Он молчит, и с каждым ударом сердца мелкие волоски на моей шее встают дыбом. Что же такого ужасного заставляет его задуматься?
— Скажи мне, — шепчу я. — Что бы это ни было, я вынесу правду.
Лу выдыхает, его голова наклоняется к моей.
— Я знаю этого психопата с десяти лет. Если он на что-то нацелился, никто не сможет заставить его остановиться. Он не уйдет, пока не добьется своего.
— Или пока кто-нибудь его не уберет, — говорю я.
Он кивает, его челюсть сжата.
— Это и был мой план.
Я засасываю нижнюю губу между зубами, вспоминая, как заметила его на аукционе. Лу выглядел совершенно неуместно среди телохранителей и сутенеров. Он сидел сзади, не шевелясь, пока наши глаза не встретились.
— Ты планировал убить его в аукционном доме?
— Проследить за ним до другого места, а потом убить, — сказал он.
— Но я сорвала планы
— Я не мог допустить, чтобы ты попала в его руки.
— Потому что я тоже в твоем вкусе? — шепчу я.
— Потому что ты попросила меня о помощи, — рычит он. — План состоял в том, чтобы казнить его до того, как он причинит вред другой женщине, но с тобой я не мог рисковать.
Мое дыхание учащается. Я склоняю голову, прислоняя ее к его груди.
— Спасибо, — говорю я, задыхаясь. — Я обязана тебе больше, чем своей жизнью.
Лу склоняет голову к моему лицу.
— Ты можешь отплатить мне, не сбегая.
— Я была настолько очевидна?
— Такая женщина, как ты, никогда не будет рада рожать детей для какого-то мужчины.
— Какая женщина?
— Сильная, упрямая, изворотливая, независимая. То, как ты начала действовать, когда Танатос напал на тебя, говорит о том, что ты храбрая, — он проводит большим пальцем по моей щеке.
По коже пробегают мурашки, и я откликаюсь на его прикосновение. Половина из того, что он сказал, считается оскорблением, но, когда Лу описывает, звучит как почтение.
— А еще ты слишком быстро согласилась родить мне сыновей, — добавляет он.
— О чем это говорит?
— О том, что ты оттягиваешь время, пока не найдешь возможность сбежать, — говорит он. — Скажи мне, что я ошибаюсь.
— Ты чертовски наблюдателен, — бормочу я.
Он фыркает.
— Ты обещала мне горячую ванну.
Я тыкаю его пальцем в грудь.
— Теплую.
Смеясь, Лу ведет меня в ванную. Она в четыре раза просторнее, по сравнению с той, что была у меня дома, с грифельными стенами, полом в тон и серыми потолками. Она должна выглядеть мрачно, но яркий свет и латунные аксессуары придают атмосферу теплоты.