Потомство для зверя

— Я редко работаю с суррогатными матерями, — говорит она, ее голос прерывается.

Она хочет, чтобы я рассказала, как мы с Конмаком познакомились, но я не поддаюсь на уловку. Это может быть проверкой того, насколько я осторожна.

— Значит, вы работали со многими беременными женщинами? — спрашиваю я. спрашиваю я.

Мэйв фыркает, но ничего не отвечает. Ее молчание только подтверждает мои подозрения, что я, вероятно, ее первая клиентка.

Мы продолжаем напряженно молчать, пока не доезжаем до парковки крупнейшего в пригороде торгового центра. Я успеваю запомнить стоянку такси, мимо которой мы проезжаем, прежде чем Мэйв ставит свою машину на место для инвалидов.

У меня на кончике языка вертится мысль сказать что-нибудь о незаконной парковке, но я прикусываю язык. Я так близка к свободе, что почти чувствую ее вкус.

— Это для тебя, — она протягивает мне черную карточку.

Я опускаю взгляд и вижу, что на ней уже выбито мое полное имя — Хелена Кардеа. Мой желудок опускается на колени. Неужели аукционный дом дал ему эту информацию? Это незначительная деталь, но я только один раз сказала ему, что меня зовут Хелена.

Мэйв выходит на парковку, и я следую за ней в торговый центр, сердце колотится так сильно, что вибрация достигает подошв моих ног.

Поход по магазинам должен быть захватывающим и гламурным, но я думаю только о том, как бы не упустить эту возможность. Мэйв берет на себя инициативу и перебегает от одной торговой точки к другой, выбирая товары, как я могу предположить, для себя. Я старательно ищу свободный проход и нахожу его в отделе, где продается одежда для беременных.

— Я хочу примерить ночнушки, — пробормотала я.

Она хмурится.

— Просто купи несколько и примерь их дома.

— Давайте не будем впустую тратить деньги мистера Конмака, — отвечаю я, бросив взгляд на ее сумки с покупками.

Она поджимает губы.

— Хорошо, только не задерживайся.

Мои ноги несут меня к стеллажу с ночными рубашками, почти идентичными той викторианской, в которой я была вчера вечером. Не обращая особого внимания, я хватаю несколько штук наугад и иду к ближайшей примерочной.

Взгляд Мэйв блуждает по отделу нижнего белья.

— Постараюсь побыстрее, — бормочу я, кивая в сторону вещей, которые она рассматривает. — Может, посмотришь там что-нибудь?

Ее лицо светлеет, и она смотрит на меня сверкающими голубыми глазами.

— Не задерживайся.

Я забегаю в раздевалку. В центре - общая секция, по краям - зеркальные кабинки. Повесив вещи на крючок, я медленно считаю до десяти, а затем выглядываю в магазин.

В отделе нижнего белья Мэйв перебегает от стенда к стенду, выбирая изысканные бюстгальтеры своего размера. Я жду, пока она продвинется вглубь отдела, а затем выскальзываю из примерочной и устремляюсь к выходу.

Кровь шумит в ушах, когда я мчусь вниз по лестнице, заглушая музыку, звучащую из колонок. План состоит в том, чтобы купить телефон с предоплатой по карте Конмака и снять немного наличных. На эти деньги я смогу взять такси до железнодорожного вокзала, а затем, используя свои банковские счета в интернете, куплю билет.

Тропическое путешествие может подождать, пока я не получу на руки паспорт.

Я открываю дверь внизу лестницы и выхожу на первый этаж, как вдруг сильная рука срывает меня с места. Я открываю рот, чтобы закричать, но рука зажимает мне нижнюю часть лица и тянет обратно на лестничную площадку.

— Тихо, — шипит мне в ухо похититель. — Или я перережу тебе глотку.

Холодный металл вдавливается в яремную вену, давая понять, что он не шутит. Я замираю, не в силах соображать, пока он не выносит меня через пожарную дверь на парковку. Нож у моей шеи ослабевает, но я не смею сопротивляться, боясь, что он выполнит свою угрозу. От него пасет едким запахом одеколона, он тяжело и томно дышит.

Человек, держащий меня, огромен - может быть, не такой огромный, как Конмак, но он больше Сайласа. То, чего ему не хватает в массе, он компенсирует злобой. До сих пор Конмак всегда был осторожен со мной, а этот парень, похоже, наслаждается причинением боли. Он проходит мимо электромобиля Мэйв и ставит меня на ноги возле белого фургона.

В этот момент я поворачиваюсь в его руках и встречаю оскал золотых зубов. Это Морис Танатос.

Глава 11

Крик вырывается из моего горла. Танатос ругается и поносит нож к лицу, но я уже не обращаю внимания на его угрозы. Я прочитала все статьи об этом монстре и знаю, что умереть на парковке от перерезанного горла в тысячу раз лучше, чем позволить ему забрать меня, чтобы мучить и убивать.

Я практически не чувствую боли в щеке, не ощущаю удара его кулака по моей голове. Звезды заполняют зрение, и я падаю в сторону, продолжая кричать.

Когда Танатос возвращается к фургону и распахивает двери, я пытаюсь бежать. Ноги шатаются, зрение затуманено, но меня подстегивают адреналин и страх.

Впереди пожилая пара выходит из универмага. Они замирают при виде меня, несущейся к ним, как будто парковка горит.

— Позовите на помощь, — кричу я. — Кто-то пытается меня похитить.

Через несколько секунд этот монстр с маниакальным смехом поднимает меня на ноги.

— Ты бойкая, — рычит он, его дыхание обжигает мою шею. — Так охота будет еще слаще.

Он разворачивается и трусцой бежит обратно к своему фургону.

Я бросаюсь назад, бьюсь, машу руками, но не могу вырваться.

— Отстань...

Танатос обрывает мой крик ударом руки по губам. Сделав паузу, чтобы слизать кровь с моей щеки, он швыряет меня в кузов фургона, как будто я ничего не вешу. Я приземляюсь на кучу влажных тряпок, пахнущих мочой, и бросаюсь к выходу.

Его огромное тело преграждает мне путь, упираясь обеими руками в открытые двери, и он смотрит на меня с золотой и широкой ухмылкой, как у демона.

— Еще одно движение, и я прикончу тебя прямо сейчас.

У меня сводит живот.

Он говорит серьезно.

Все документальные фильмы о реальных преступлениях, которые я смотрела, повторяют в моей голове универсальное предупреждение: никогда не позволяйте преступнику переместить вас в другое место.

Но преступники холодны и расчетливы. Преступники действуют тайно. Преступники не имеют в своем распоряжении греческую мафию на подмоге.

Если я скажу, что это блеф, он заберется в кузов фургона и убьет меня еще до того, как пожилая пара додумается вызвать охрану.