Страница 17 из 41
Я говорю ей, что мне нравится строить ветеринарную практику, что мои сотрудники самые лучшие и что я чертовски восхищаюсь ее отцом. Я также признаю, что думал, что он собирается уйти на пенсию.
Слоун делает глоток шампанского, кажется, маринуется на том, что я только что сказал, затем ставит бокал.
— Ты хочешь, чтобы он это сделал?
— Чем черт не шутит. По общему признанию? Я должен. Моя мечта — самому управлять бизнесом.
— И почему это?
— Из-за моего отца.
Грусть закрадывается в меня, когда я вспоминаю его, но также и когда я не могу вспомнить его. Он умер почти столько же лет моей жизни, сколько был жив.
— Это то, что он хотел сделать. Он всегда мечтал иметь собственную практику по соседству, руководить ею в одиночку. Он вырос здесь, в Уэст-Виллидж, познакомился здесь с моей мамой и вырастил нас здесь, так что у него была целая мечта стать местным ветеринаром.
— Звучит заманчиво.
— Он хотел быть парнем, который знает всех соседей и будет спрашивать, пользуется ли Том своей когтеточкой и справляется ли с артритом колли со смесью бульдога.
Слоун кладет руку на сердце.
— Мне нравится.
— Это была одна из причин, по которой он вообще занялся бизнесом. Но когда отец заболел, он не смог ее осуществить.
— Он просил тебя продолжить его дело?
Я судорожно сглатываю, вспоминая те последние дни с отцом, разговоры, которые у нас были, все короче и короче. Я отрицательно качаю головой.
— В том-то и дело. Он никогда не просил меня об этом. Он никогда не говорил, что хочет, чтобы я сделал то или это. Он хотел, чтобы я добился того, чего хочу в жизни. Но я также знал, что хочу сделать это для него, воплотить его мечту. Потому что в какой-то степени его мечта стала моей.
— Ты хотел того же.
Слоун подпирает щеку рукой.
— Мне нравится знать людей, которые приходят на практику. Мне нравится знакомство с мисс Кларк и ее обезьяньей собакой Руби, а также с мистером Франклином и его одноглазым белым котом. Я думаю, что цели моего отца и мои стали одинаковыми, и я хотел иметь здесь клинику, возможно, как дань ему. И да, я тесно сотрудничал с Дугом, и я младший партнер, но я хотел бы иметь возможность сделать это самостоятельно. Я имею в виду, что это не проявление неуважения к твоему отцу. Ты же знаешь, я очень высокого мнения о нем, и многому научился у него.
Она слегка смеется.
— Все в порядке. Я все понимаю. У меня нет проблем с папой, поэтому меня не беспокоит, что ты хочешь, чтобы он ушел.
— Клянусь, я не хочу, чтобы он ушел, — говорю я, по большей части отрицая правду.
Она бросает на меня косой взгляд.
— Все в порядке. Я могу сказать, что ты хочешь.
Я вздыхаю.
— Нет. Дело в том, что я хотел бы сделать это сам. Но как тебе работается с ним? Странно или напряженно? — спрашиваю я, радуясь, что мы можем обсуждать его как ее отца, а не как самое настоящее препятствие в нашей Вселенной.
Она поджимает губы, кажется, обдумывает это, потом кивает.
— В общем-то нормально. Мои родители разошлись, когда мне было три года, и между нами никогда не было особой вражды, хотя после развода мама сменила мою фамилию на свою. Я видела папу каждые выходные. Навещала его летом. Он не был отсутствующим родителем, но и не слишком присутствовал, так что это создавало в основном незамысловатые отношения. Моя мама не питала к нему злобы, так что мне не пришлось с этим мириться. — Она делает глоток. — Теперь я вижу его чаще, чем в детстве.
— И это хорошо? Тебе нравится?
— Вообще-то у нас много общего, мы занимаемся одним и тем же бизнесом. Так что это довольно круто — связываться из-за благополучия животных. Я близка со своей мамой и определенно была близка с ней в детстве, так что, возможно, это просто мое время, чтобы больше общаться с ним.
И это еще одно напоминание о необходимости сопротивляться этой женщине. Это ее шанс провести время с отцом так, как она не могла в детстве. Я далек от того, чтобы мешать. Если бы мой отец был здесь, я бы хотел провести с ним время.
Я поднимаю бокал.
— За семью. За отцов.
Слоун поднимает бокал с шампанским.
— За тех, кто у нас есть, и за тех, кто в наших сердцах.
Мое горло сжимается, но я с трудом сглатываю и делаю глоток.
— Расскажи еще о своей маме. Какая она? — спрашиваю я, думая, что будет безопаснее говорить о родителях.
В глазах Слоун вспыхивают искорки.
— Ты все поймешь, когда я тебе расскажу. Моя мама — хиппи, непринужденная любительница животных, которая спасала каждую трехногую собаку и бесхвостую кошку, которых находила.
— Яблоко от яблони недалеко падает.
— Я определенно сделана из того же теста, и уверена, что попала в спасательную службу из-за нее, а не из-за папы. Мы всегда спасали животных. Моя мама увидит потерянную собаку и перевернет небо и землю, чтобы вернуть ее туда, где ей самое место. Но я также очень похожа на своего отца. Он более настойчив. Всегда работает. Все время в раздумьях.
— Это очень похоже на Дуга.
— Он больше взвинчен, чем она. И я в этом смысле такая же. Мне никогда не удавалось выбраться из собственной головы. Я всегда думаю о том, что хочу сделать дальше. Когда я была намного моложе, думала, что хочу быть актрисой. Я даже играла в пьесе в колледже.
Я улыбаюсь, представляя Слоун на сцене.
— Я бы не смог отвести от тебя глаз.
Она хихикает.
— О, ты бы так и сделал, потому что у меня ужасно получалось. Тебя бы передернуло.
Я выгибаю бровь.
— Ты уверена?
— Я была хуже всех, — говорит Слоун, допивая шампанское, пока я опустошаю свой скотч. Мы заказываем еще, и она возвращается к теме. — Я была ужасна. Мне предстояло произнести проникновенную речь в пьесе. Я просто-напросто отключилась. Я думала, какие доклады нужно сдать на следующий день, или над чем работать дальше. Я не была полностью вовлечена. Поэтому решила заниматься тем, во что могла бы погрузиться головой и сердцем одновременно.
— И ты счастлива, что отдала всю свою голову и сердце во спасение?
Слоун энергично кивает.
— Да. Определенно да. Я люблю это. Спасибо, что подбил меня на это.
— Похоже, мы сыграли важную роль друг для друга.
Трули пододвигает нам свежие напитки, и я опрокидываю еще виски.
— Так что насчет тебя? Чем ты занималась последние семь лет? И пожалуйста, не упоминай Платна или Брика или кого-то в этом роде.
Слоун бросает мне кокетливую улыбку, а затем изображает, как застегивает молнию на губах. Но затем «расстегивает», чтобы поговорить.
— Я получила степень магистра и работала в нескольких других благотворительных организациях в процессе развития, и именно поэтому я точно знала, что хочу открыть свой собственный приют.
— И, по-видимому, все это время ты была совершенно одинока и ни с кем не встречалась? — спрашиваю я, невозмутимо и молясь.
Выражение ее лица на сто процентов серьезно.
— Ни души. Я вообще ни с кем не встречалась.
Я поднимаю бокал.
— Отлично. Я выпью за это.
Слоун шлепает меня по руке.
— И все же это нормально, что ты был светским львом?
Я выгибаю бровь.
— Откуда ты знаешь, что я был светским львом?
Она внимательно осматривает меня.
— Посмотри на себя. Это реально твой недостаток. Ты слишком хорош собой. И слишком очарователен. У тебя ведь были женщины повсюду, не так ли?
— Это что, недостаток? Кроме того, ты серьезно хочешь, чтобы я ответил на этот вопрос?
Вздохнув, она качает головой и делает глоток.
— На самом деле, я не хочу этого знать. — Делает глубокий вдох и кивает. — На самом деле, я хочу. У тебя были серьезные отношения? Я действительно хочу это знать.
Я тру подбородок, вспоминая Люси, Келли, Лайлу.
— Было несколько женщин, к которым я относился серьезно, но ни с одной из них я не видел себя в долгом или значимом будущем. — Я готовлюсь спросить то же самое. — А как же ты?
Слоун отрицательно качает головой.