Смерть возрожденная

– Руби их! – приказал Кулес своим.

Он первым увяз в толпе. Подчинённых сбрасывали с сёдел, били кистенями и дубинами. Однако толпу начали разгонять и вытаптывать. Горожане, видя дезориентацию противника и появление неожиданного союзника, воспрянули духом и сильнее надавили на церковников. Внезапно кто-то сбил с седла Плоддеана – кузен утонул в редеющей орде, звеня полными латами. Кулескор бросился вперёд: кто-то расступался; иных Йохун, родной жеребец и один из лучших друзей барона, яростно затаптывал; некоторым прилетало по голове, шее или спине могучим дворянским шестопёром. Брат, потеряв оружие, поднялся в толпе и начал сражаться с фанатиками бронированными кулаками.

– Плод, сюда! – кричал глава семьи. – Ко мне!

Тот не слышал его. Толпа зажимала в тиски, не пускала двух аристократов друг к другу. Наконец с седла сбили самого Кулеса, но орудия он не потерял. Сражаясь кинжалом и шестопёром, начал пробивать дорогу к брату и вставшему на дыбы Йохуну. Внезапно ударное оружие выбили из рук. Кулескор достал клинок и продолжил мясорубку.

Раздался призывной рог, со стороны города. Барон, рубя вчерашних нищенок, не мог осмотреть округу из-за чёрно-белых колпаков с золотыми крестами-анхами, какие носили многие фанатики. Мешали обзору и увязшие в толпе рыцари с оруженосцами. Но послышалось что-то странное. Гневное стрекотание.

С небес на толпу бросилась химера – грифон-мутант с демонической головой, мощными лапами и чешуйчатым хвостом. Одно озверевшее животное сделало то, с чем не справился отряд тяжёлой кавалерии. Толпа рассыпалась, человеческие части тел летели во все стороны. Кулес, пользуясь замешательством фанатиков, добрался до кузена. У того текла кровь на верхнюю часть лат.

– В шею ранили?! – пытался пересилить крики вокруг старший барон. – Куда?!

– Валим отсюда, брат! – тяжело дыша, рявкнул Плоддеан.

Химера оказалась не такой простой, как подумал Кулескор. Зверь стал нападать на людей из его отряда: один вылетел с седла с пробитым шлемом, другого откинуло в толпу церковников. Кулес взглянул на клюв-пасть чудовища: пена сочилась рекой.

– Бешеный, дьявольское отродье! – выругался Кулескор. – Брат, на коней! Давай!

Как только толпа разбежалась, конные получили возможность для решения проблемы. Два рыцаря взяли бестию на таран – копья вонзились под крыло и в шею. Истерично вереща, чудовище попыталось броситься на отступающих внутрь стен горожан, но по сигналу капитана Онгедеара оруженосцы и чародей Ольре прошили тому череп болтами и огненной стрелой. Химера издала последний стон и рухнула посреди тел, загораживая проход по и без того заваленной дороге.

Отряд, усадив раненых сослуживцев в сёдла и попрощавшись со своими мёртвыми, собрался у павшего монстра. На улице города, которая вела к уничтоженным воротам, громоздилась толпа. За ворота в сопровождении вояк вышел человек в кольчуге и кожаном шлеме с окровавленным клинком наперевес. Вместе с двумя стражниками незнакомец недоверчиво оглядел чужаков. Однако, словив кивок от кого-то из своих, горожанин подошёл поближе, обходя крылатую тушу.

– Знакомый герб на груди, ваша милость, – начал он. – Мы признательны вам за помощь, хотя в городе ещё и идут бои.

Кулескор вслушался в обстановку вокруг: среди колокольного звона действительно слышались отдалённые крики и лязг стали.

– Барон Кулескор Кортрайну, – ответил Кулес и кивнул на кузена с перевязанной шеей. – Плоддеан, двоюродный брат.

– Вашей милости требуются лекарства? – спросил местный командир. – У вас несколько раненых!..

– Они выпили зелья лечения, благодарим, – кивнул вожак чужаков. – Нам нужна информация. Что происходит вокруг? Почему, чем ближе мы приближаемся к столице южных земель, тем больше столкновений видим? Церковь начала чистки? И, да простит Творец мою бестактность, с кем имею честь вести беседу?

– Бурмистр Лёрварт, – статный воин поклонился. Он не походил на чиновника, тем более на главу города. Кулескор не скрывал удивления. – Мы не знаем, ваша милость. Всё началось несколько дней назад. Окрестные городишки также запылали. Церковь организовала борьбу с еретичеством, но я свой город знаю лучше любого церковного или дворянского шпика!

– Что, действительно в вашем городе нет еретиков? – спросил Плоддеан.

– Я – самый главный еретик, что всегда платил налоги, а также помогал советом и выделением казны на нужды высших сил! – Лёрвант начал вытирать клинок об одежду одного из убитых церковников. – Но нам не нужны высшие силы, которые ищут врагов среди верных подданных!

Телохранители бурмистра, которые стояли позади него, гордо задрали наносники шлемов. Кулес повернулся к своим подчинённым: Плоддеан прекратил чесать перевязанную шею и одарил кузена ироничным взглядом. Либо он не доверял воину-чиновнику, либо считал его таким же фанатиком, каких они отогнали от города совместными усилиями.

– Вы знаете, что происходит к юго-востоку отсюда? – спросил Кулескор. – Мы держим путь в Наркивью. Однако наши боевые товарищи, что патрулируют тракты, сообщают – вокруг небезопасно.

– Истина так! – воин пера и меча закончил с чисткой и убрал оружие в ножны. – В поселениях вокруг завелись крысы, и весьма много, хочу отметить! Я надеюсь, что магистр ордена Серебряных Грошей поборет вспышки безумия и разгонит настоящих еретиков по карьерам и каторгам!

– Согласен, – кивнул Кулес, – только стратегический ум магистра Мирхайса вернёт нашей стране дни спокойствия и процветания. Мы держим путь дальше, на юго-восток. Вы сказали, в городе ещё идут бои. Вам требуется помощь?

– Справимся сами, благодарим, – воинствующий чиновник снова поклонился. – Ваша миссия труднее. Собраться воедино всей нашей военной мощью и уничтожить заразу, где бы она ни пряталась. Говорят, наша страна готовилась к конфликту с южанами, но для начала бы навести порядок в собственном дворе… Доброго пути.

Ополченцы вышли наружу, оттащили тела и подтянули ворота, укрепив телегами и фургонами, которые, как заметил опальный барон, привели из-под городских стен. Кулескор проверил состояние раненых, убедился, что с убитых подчинённых забрали всё ценное, а родной шестопёр украли фанатики, и приказал выступать дальше. Не решился тратить время даже на молитву.

***

Спустя три дня пути показалась Наркивья. Серокаменная громада столицы южного маркизата Эдоэас доминировала над пустошью в пламени восхода. Над городскими шпилями властвовали штандарты маркизата с изображёнными на них геральдическими ключами в гроздьях лаванды. Знамён самой конфедерации не виднелось, что заметил уже кузен.

– Интересно, что побудило снять объятую Светом белую длань? – спросил Плоддеан, потирая очередную повязку на шее. – Местные дворяне, твои друзья, не боятся уже ничего?

– Будет собрание, – ответил Кулес, – там нам всё объяснят. Мы и так опаздываем.

– Ах, дьявольщина!.. – молодой барон чуть не сорвал повязку с шеи, но сдержался.

– Я отдам тебя, горделивого сукина сына, городским целителям, – усмехнулся Кулескор, приблизив коня к брату. – Настоящий мужчина должен уметь только убивать, умирать и любить долг всей своей жизни. Лечение оставь женщинам.

– А не нашему идиоту Ольре, это он делал последнюю перевязку, – кивнул кузен. – Ох, не напоминай лучше о женщинах… Я бывал в Наркивьи лет пять назад, может, помнишь. Прошлое моё лечение закончилось скверно. Письма о двух бастардах потом искали меня по всем южным землям.

– Никогда не забуду лицо гонца, что привёз письма к нам домой, – улыбнулся старший. – Твои похождения после ранения на охоте запомнила вся округа.

– Надеюсь, сейчас никто и не вспомнит… Брат, мне кажется, или в самой высокой башне свет мелькает? Как у маяка, словно сигнал дают.

– Знамёна местные, а не конфедерации, – напомнил Кулес, пришпорив коня. – Разведчик впереди ничего не докладывает. Думаю, Наркивья пребывает в покое. Но лучше ускориться. Нужны достойные харчи после недельного перехода не только нам, но и коням. Хватит сухпайка и подножного корма.