Страница 49 из 56
На поляне у нашего леса уже резвятся другие дети, няньки сидят на пледе, обмахиваясь веерами. Собаки с громким лаем носятся за детворой.
Орлен догоняет меня и начинает щекотать. Я с визгом отбиваюсь и, хохоча, несусь в синий лес.
Вот что я вижу в осколке.
Я уже не четырехлетняя девочка, но ощущаю себя так, словно нахожусь в ее теле, вижу ее глазами. Слова дразнилки вырываются сами из моего рта, словно я лишь кукла-марионетка в давно поставленном спектакле.
Я убежала от брата в синий лес. Это наш лес испокон веков. Это я вспоминаю, стоило коснуться осколка.
Финис не обычное королевство, и магия здесь особенная. Магия мироздания. Синий-синий лес в нашем королевстве живой и разумный. Деревья в нем поют и рассказывают истории. А когда у королевы рождается ребенок, в лесу появляется новое дерево. Оно растет так же быстро, как королевское чадо. Когда ребенок вырастает, дерево превращается в могучий исполин, который невозможно обхватить руками.
Наш лес полон деревьев наших предков и тех, кто были до них. И тех, кто будет после. Это не просто лес. Это — волшебное, даже нам не до конца понятное, царство.
Мое дерево было уже с меня ростом. Ствол у него был тонкий и гибкий, синие листья похожи на звезды, а при дуновении ветра оно пело колыбельную для меня.
В синем-синем лесу
Тихо совушки спят.
В синем-синем лесу
Ты найдешь дорогу назад.
Я любила свое дерево, а оно любило меня, мудрой и терпеливой любовью. К нему я прибегала, чтобы рассказать великий секрет, что увидела, как Орлен целовался с Ритой, («фу-фу-фу, какая гадость!»). Под его кроной я прятала мятные леденцы, ему шептала о своих мечтах («Хочу выйти замуж за принца и розового единорога, и чтобы он летать умел»).
Дерево было всем. В какой-то степени оно было мною. Конечно, именно к нему я и побежала, прячась от брата.
Я подбежала к дереву, рухнула перед ним на землю и засмеялась.
— А меня сегодня булочкой угостили, — откровенничала я, — во-о-от такой! Она пахла медом!
За спиной послышался легкий смех. Вздрогнув, я обернулась. Передо мной стояла женщина, с длинными золотыми волосами и синими глазами. Она сияла под светом солнца, словно добрая волшебница. Я разинула рот от восхищения.
— Здравствуй, Кристабель, — с улыбкой сказала она.
— Вы знаете мое имя? — пролепетала я.
— Все знают имя маленькой принцессы и будущей королевы Финиса, — ответила она, — а что это ты тут делаешь одна, в лесу? Тебя могут потерять.
Я важно махнула рукой.
— Не потеряют. Это же наш лес. А это, — я с гордостью указала рукой, — мое дерево. Всамделишное!
Женщина с восхищением взглянула на него.
— Какое красивое! А это правда, что деревья в вашем лесу не горят? — она присела, ее глаза оказались напротив моих.
— Правда-правда! Ни у кого не получится поджечь дерево! Это любой дурак знает.
Женщина подняла брови и чуть сощурилась.
— Сдается мне, — сказала она, — что это все россказни. Любое дерево может гореть.
— Ничего не россказни! — от досады я топнула ножкой, — в нашем лесу деревья не горят! Никогда-никогда!
— Нет, не верю, — сказала она, — тебя просто обманывают, малышка.
— Не обманывают!
— А ты докажи!
Я замолчала и захлопала ресницами.
— Как это? — тихо спросила я.
— Подожги дерево. Если это правда, оно не сгорит, — сказала она.
Я довольно улыбнулась.
— Конечно, не сгорит! Только как я подожгу? Огня у меня нет, и мама не разрешает, — ответила я.
— А мы ей ничего не скажем, — заговорщически улыбнулась женщина. Она протянула мне руку, и в ней появилась горящая свеча, — возьми.
Я взяла свечу, уже предвкушая свою правоту. Поднесла ее к веткам своего дерева. И они запылали.
Меня захватила горячая боль, я с громким криком бросила свечу на землю и упала сама. Мое дерево горело, и я вместе с ним. На лицо опадал пепел, я плакала, размазывая его по лицу.
— Остановите это, пожалуйста!
Но женщина лишь грустно покачала головой и села рядом со мной.
— Это не в моих силах, детка, — сказала она и погладила меня по голове, — ну-ну, потерпи, боль скоро пройдет. Все пройдет.
Она оказалась права. Дерево сгорало, а вместе с ним уходила и боль, и память о том, кто я. Женщина подхватила меня на руки, крепко прижимая к себе.
— Идем, милая, нам надо спешить, — сказала она. Я уткнулась в ее плечо, бросила взгляд на лес и уснула.
Тогда, четырехлетней девчонкой, я не знала, что личное древо дает силу и защиту, и только я могла уничтожить его. Я убила не только дерево, я убила часть себя. Проклятая Мизелла! Теперь я вспомнила все. Все!
По дороге из Финиса она украла мое имя. С именем ушло последнее, что связывало меня с домом. По ночам первое время мне еще снилась мама. Я кричала и плакала во сне, и Мизелла решила это прекратить. Заколдовать ребенка — проще простого. Некоторым злым людям даже не нужна магия. Она наложила на меня печать забвения. Убедила, что все вокруг враги. А пепел, что остался после сожженного дерева, — те горстки силы, что еще были живы, стал не только следом для других, но их же наказанием.
Пепел защищал меня — не важно, друг или враг. Если ко мне подходил кто-то близко из Финиса, пепел бросался на него, принимая разные формы.
Это пришло не сразу. Чем старше и злее я становилась, тем сильнее становился пепел. Тем яростнее отбивался от других. Это тоже заслуга Мизеллы. Заколдовать меня и пепел, когда я была в таком состоянии — проще простого. Сейчас я поняла, что именно мой пепел напал на Элису и ее брата. Я сама чуть не убила тех, кто искал меня. Я сама, пусть и невольно, мешала поискам и путала следы.
Мизелла могущественная колдунья. У нее повсюду союзники и слуги, и во многих королевствах двери для нее были открыты. Она легко пересекла со мной море, мы проехали полматерика, когда оказались в городе, где прошло мое детство.
В один ужасный день она просто привела меня на площадь и оставила там одну. Так и началась моя бездомная и голодная жизнь. Поначалу я помнила, что именно Мизелла привезла меня и бросила. Было какое-то смутное осознание, что она и только она виновна в моих горестях.
Но вскоре все это ушло. Все-все ушло. Голод заслонил собой весь мой крошечный мир. Я жила хуже бездомной собаки. Наверное, если бы не мой пепел, я бы уже умерла…
Но теперь я помнила. И мамино лицо, и ее самый лучший в мире запах, и теплые руки, и этот восторг, когда папа подкидывает высоко-высоко, а потом, целуя, щекочет бородой.
Вспомнила братьев: Орлена и Вайрена, высоких и таких разных. Один вечно сидел за книгами, второй постоянно хулиганил. Вспомнила наш замок на холме, откуда был виден синий лес. И наш город, в котором жили люди и звери, что порой становились людьми.
И песни, что любили петь в моих краях. О вечной тайне мира, что хранит наш лес. О том, что неизбежно зло и что оно всегда проходит.
И что Финис — мой родной Финис — очень-очень стар, и каждая королева охраняет его секреты и может говорить со всеми деревьями, не только со своим. В Финисе каждый знает, что древо — это не просто дерево, а гораздо больше и, поверьте, умнее многих и многих из нас.
Проклятая Мизелла обманом убедила меня сжечь мое же дерево. Она лишила меня себя. Но она не учла, что после костра всегда остается пепел. И что порой слабость может стать оружием.
— Молодец, — шепнула дева-луна.
Я вздрогнула, осколок выпал из моей руки и рассыпался в прах. Передо мной снова высились колонны, звездное небо неподвижно повисло над головой. Мизелла застыла, раскинув руки, всполохи энергии окаменели. Земля была испещрена знаками. Подо мной засохла кровь.
Я все еще лежала, в ладонях пульсировала боль. Слабость никуда не делась. Я вопросительно взглянула на луну.
— Да, пора. — Сказала она и медленно моргнула.
Жизнь снова потекла.
Мизелла даже не заметила этой заминки. Она с упоением втягивала в себя древнюю Силу. Я попыталась встать.