Хендрикс

Я делаю глубокий вдох, пытаясь заставить ноги двигаться к двери, но не могу. — Мы даже не разговаривали с той ссоры, которая у нас была пару дней назад. Он не отвечает на мои сообщения.

Она качает головой. — Его телефон разрывался с тех пор, как появились новости о его призыве. Может быть, он этого не видел.

— Возможно, ты права. —  Я иду за телефоном, когда она останавливает меня.

— Что ты делаешь?

Я останавливаюсь, сбитая с толку. — Звоню ему?

Она выхватывает его у меня из рук и засовывает мне в карман. — Я не думаю, что это тот разговор, который ты хочешь вести по телефону.

— Хорошая мысль. — Я хватаю свою толстовку и натягиваю ее через голову. — Я вернусь. Пожелай мне удачи.

— Удачи!

От моего общежития до его - десять минут ходьбы через кампус, но это дает мне время подумать о том, что я собираюсь сказать. Положительный тест подпрыгивает в кармане моей толстовки, когда я поднимаюсь по ступенькам. Когда я подхожу к его двери, я размышляю, должна ли я постучать или войти. Эх, я лучше постучу.

Дверь открывается, и сосед Колби по комнате, Мейсон, стоит по другую сторону двери. Его глаза расширяются, когда он понимает, что это я, но я мило улыбаюсь.

— Привет, Мейс, Колби здесь?

Он резко сглатывает и открывает дверь шире, чтобы впустить меня. — Я так понимаю, он меня не послушал?

На моем лице отражается замешательство, пока я не вижу его сторону комнаты. Она абсолютно пуста. Все его вещи, плакаты, которыми были увешаны стены, фотография его семьи, которая стояла на прикроватной тумбочке, – все это исчезло. Не похоже, что Колби когда-либо здесь жил.

— Что происходит? Где все его вещи?

Мейсон вздыхает и подходит к своему комоду. — 49ers хотели, чтобы он пришел пораньше, и администрация сказала ему, что он может закончить занятия в течение семестра онлайн. Он ушел прошлой ночью, но сказал мне передать это тебе. — Он протягивает мне конверт с моим именем, нацарапанным на лицевой стороне почерком Колби. — Я, э-э, дам тебе немного времени.

Я подхожу, сажусь на кровать, которая раньше принадлежала Колби, и вскрываю письмо.

Дорогая Сейдж,

Мне жаль, что приходится это делать, особенно таким образом. Я думал позвонить тебе, но решил, что тебе будет не так больно читать это, а не слышать, как это исходит из моих уст. Последние несколько месяцев, которые мы провели вместе, были замечательными, но с учетом того, насколько напряженным будет мой график, и с переходом в НФЛ, я просто не хочу быть связанным отношениями. Не расстраивайся. Ты великолепная девушка. Ты найдешь того, кто сможет сделать тебя счастливее, чем я когда-либо мог. Я надеюсь, что однажды ты сможешь простить меня, но я пойму, если ты этого не сделаешь.

С любовью,

Колби

Злые слезы текут по моим щекам, когда я достаю телефон из кармана и нажимаю на его контакт. Ему нужно знать, прежде чем он пойдет дальше с какой-нибудь супермоделью из Victoria's Secret. Я должна рассказать ему о ребенке.

— Мне очень жаль, — раздается в трубке голос робота. — Номер, по которому вы звоните, больше не обслуживается.

Я падаю на землю, сжимая телефон в одной руке, а письмо и тест на беременность - в другой.

Что мне теперь делать?

***

— Эй, — Мэдди встряхивает меня от болезненных воспоминаний. — Даже не беспокойся об этом. Он, наверное, слишком занят, трахая половину Северной Калифорнии, чтобы смотреть по телевизору что-либо, кроме спорта.

Я хихикаю без особого энтузиазма, потому что знаю, что она, вероятно, права. Его выходки плейбоя освещались во всех средствах массовой информации последние шесть лет. Поначалу они жалили, но со временем их стало легче игнорировать.

— Да, — вздыхаю я. — Я уверена, что я просто волнуюсь из-за ничего.

***

Пару дней спустя я убираю беспорядок в форте из одеял, когда раздается стук в дверь. Я закатываю глаза и встаю, чтобы открыть ее.

— Мэдди, я дала тебе ключ не просто так. Ты не обязана —

Слова вылетают прямо из моих легких вместе с дыханием, когда я обнаруживаю, никого иного, как Колби Хендрикса, стоящего у моей двери и выглядящего совсем как греческий бог, которого я всегда помнила.

4

КОЛБИ

Глаза Сейдж расширяются, выдавая, что я последний человек, которого она ожидала. Ее рот открывается и закрывается, как у рыбы, вытащенной из воды. Я использую несколько минут, которые ей нужны, чтобы взять себя в руки, чтобы присмотреться к ней. Она выглядит прекрасно, как всегда. Ее волосы немного короче, чем были раньше, и она выглядит более взрослой, чем девятнадцатилетняя девушка, которую я оставил позади, но она так же великолепна, как и тогда – если не больше.

— Я знаю, это странно, что я просто появился здесь.

Она скрещивает руки на груди. — Странно - это еще мягко сказано.

Я киваю и потираю заднюю часть шеи. — У тебя есть минутка, чтобы поговорить?

Похоже, она хочет мне отказать. Послать меня нахуй и захлопнуть дверь у меня перед носом. И, честно говоря, я бы это заслужил. Но вместо этого она отступает назад и жестом приглашает меня зайти внутрь.

Дом Тофера Джеймса совсем не такой, каким я его себе представлял. Я всегда представлял себе его статую в центре фойе и автопортреты, покрывающие все стены. Это намного уютнее, хотя я не думаю, что заслуга в этом принадлежит ему. У Сейдж всегда был талант к декорированию.

— Как у тебя дела? Ты знаешь, с тех пор как...

Она фыркает, ведя меня через дом в гостиную. — Ты имеешь в виду, с тех пор, как ты порвал со мной небольшим абзацем?

Я судорожно сглатываю. — Да.

— У меня все великолепно. — Она наклоняется, чтобы поднять несколько вещей с пола, и мне требуется вся моя сила воли, чтобы не пялиться на ее задницу. — Знаешь, ты действительно оказал мне тогда услугу. Было бы отстойно проводить еще больше времени с кем-то, кто всегда был одной ногой за дверью.

— Да ладно тебе. Это несправедливо.

Она пригвождает меня взглядом. — Разве это не так?

Мы двое стоим здесь, в комнате царит такое напряжение, что трудно дышать. Время, которое мы проводили вместе, не обходилось без ссор, но мы никогда не чувствовали дискомфорта. Не так, как сейчас. Не такой.

Наконец, она сдается и садится. — Я бы предложила тебе что-нибудь выпить, но я не хочу, чтобы ты оставался дольше, чем необходимо.

— Принято к сведению, — отвечаю я, садясь напротив нее.

Мои глаза сканируют комнату, пока не останавливаются на картине на крайнем столике. На ней Сейдж много лет назад, держащая на руках крошечного младенца. Мэделин стоит в стороне, лучезарно улыбаясь своей лучшей подруге, но Сейдж не сводит взгляда с маленькой девочки, закутанной в розовое.

Дыхание Сейдж прерывается, когда я беру фотографию в руки, и моя грудь сжимается. У меня слезятся глаза, и скатывается случайная слеза. Я смотрю на единственную девушку, которой я когда-либо по-настоящему отдавал часть себя, и ответ на мой вопрос читается на ее лице еще до того, как я его задаю. Тем не менее мне нужно услышать это самому.

— Пожалуйста, — умоляю я. — Пожалуйста, скажи мне, что я не пропустил первые пять лет жизни моей дочери.

Она остается совершенно неподвижной, вообще ничего не говоря. Я даже не уверен, что она дышит. Она просто смотрит на меня в ответ, и на ее лице не написано ничего, кроме страха и душевной боли. Моя хватка на раме усиливается.

— Сейдж, — говорю я немного более строго. — Кто ее отец?

Ее горло подергивается от тяжелого сглатывания. — Т-ты.

Правда обрушивается на меня, как тонна кирпичей. У меня не только есть ребенок, но и пятилетняя дочь, которая меня не знает. Я никогда не держал ее в своих объятиях. Не пел ей перед сном. Не наблюдал, как она делает свои первые шаги.