По прозвищу Чумной

– Лестница, но явно не парадная, слишком узкая для этого, но и не служебная. Скорее вроде той, что в жилом корпусе инквизитория, – Кир, наконец, поймал нужный образ. – Ковёр, сильно затоптанный, даже бытовая магия уже не справляется. Окна на площадь или сквер, там было плохо видно, что-то такое.

– Скорее всего общежитие, или малый учебный корпус. Но если забег был ночью, то общежитие вероятнее. Пойдёмте посмотрим, – Великий Князь сверился со схемой помещений. – Всегда поражался, сколько талантов скрывается за стенами инквизитория.

– Среди отступников не меньше, – Воронов пристроился за плечом Михаила Алексеевича, на полшага позади. – Хотя могло бы.

– Вам-то что с того? У шаманов официальные объединения имеются, – он даже не обернулся, но подначивать молодёжь всегда интересно.

– У магов – нет.

– Проявляете милосердие к врагам?

– Не гребу всех под одну гребёнку, Ваше Императорское Высочество, – спохватился Кир, подозревая, что начинает наглеть и на всякий случай заставляя себя сбавить обороты.

– Можно просто по имени-отчеству, по крайней мере в такой, кхм, неформальной обстановке.

– Я учту, Михаил Алексеевич.

Он пробормотал что-то похожее на “Учтите-учтите, молодой человек” и замер, рассматривая расходящиеся коридоры. Помещение явно не сходилось с планом, не говоря уже о том, что кто-то от души в нём похозяйничал. Инквизитор тут же, по въевшейся под кожу привычке, делает несколько шагов, обгоняя своего “подопечного”. Вряд ли здесь сейчас кто-то есть, но во внештатной ситуации он подставляется под удар первым. Кир прислушивается, прищуривая помутневшие после прошлой командировки глаза, сейчас совсем тёмные, будто у ворона. Мир подёргивается пеленой, наполненной почти затёртыми отпечатками царившей тут раньше магии, среди которых слишком ярко светится свежий след.

За спиной тоже ощущается слабое мерцание магии, но хватает короткого взгляда через плечо, чтобы хмыкнуть про себя: ну да, не колдуны они, совсем нет. Впрочем, не его это дело – иногда выборочная слепота здорово продлевает жизнь. Но вот свежий, пылающий расплавленным золотом след пропустить нельзя. Тем более, что до острого слуха доносится всхлип.

Кир беззвучно вытягивает небольшой нож, точно также сияющий между мирами. Верить слезам магов глупо, по крайней мере, верить безоговорочно в такой ситуации: на закрытой от колдунов территории, имея за спиной представителя императорской фамилии. Его, кажется, тоже почуяли, потому что плач прекратился, а за углом – кто-то высадил стену, сокращая путь в жилой корпус – раздались шаги. Воронов был быстрее, да и рефлексы за годы в инквизиции выработались в полном комплекте, так что невысокую женскую фигуру, ту самую ведьму, чья магия оставляла такой явный след, он вздёрнул в воздух без особых проблем. Его собственная сила окутала их коконом, приглушая способности колдуньи, пытающейся отцепить пальцы от своего горла.

– Будешь дёргаться – действительно начну душить, или порежешься случайно, – энергетика одновременно намоленного и заговорённого металла, пошедшего на инквизиторское оружие, жгла бок.

– Марина? – голос Великого Князя не заставил инквизитора разжать пальцы, но всё-таки стал причиной чуть ослабить хватку, в нём было только удивление, но злости Кир не услышал, так что и опустил женщину на пыльный паркет, готовый сразу же поймать, если та подозрительно дёрнется, да и нож обратно не возвращал. – Признаться, я тебя похоронил, лет тридцать назад.

– Где он? – ведьма кинулась к Романову сразу после того, как ноги коснулись пола, но была перехвачена инквизитором, на которого тут же переключилась. – Да отпусти ты меня, мальчишка!

– Пусти, она нас не тронет. Даже поможет, – он уже рассмотрел блестящий ободок на безымянном пальце. – Да, Басманова? И ведь умудрился ото всех скрывать… Я надеюсь, что ты ответишь на все вопросы сразу и честно. Где здесь можно присесть?

*

– Я даже не хочу знать, чем ты в капсуле занимался, – произнёс Глейд, когда Ликса всё-таки выпустили. – Сам себя сожрать что ли пытался?

– И тебе не болеть, – пробормотал некрос.

Тот лежал на полу в экранированной комнате, впервые за долгое время ощущая себя просто человеком – практически забытое чувство из детства, из тех времён, когда в инквизитории не раскачивали его способности. Никакого контакта с силой, никакого шума в голове из-за этого, тишь, гладь да благодать. Для полного счастья не хватало только спального мешка, но это был вполне выполнимый пункт.

Капитан Горгулий возвышался над ним в полной броне – предшествующие несколько часов Глейд посвятил решению возникших за время экспедиции вопросов, переодеться не успел. Но был даже этому рад, если бы Ликс не пришёл в себя, у капитана были бы шансы выжить. Здесь мужчина самообманом не занимался, некрос и без магии вполне мог его покалечить, а то и убить, физическая крепость-то никуда не девалась. Но тот просто валялся рядом с капсулой, щурясь на неяркий свет, и всё-таки получая вполне видимое удовольствие от своего положения.

– Расскажешь, что произошло?

– Занимался самоедством. Искал гармонию с собой.

– Нашёл?

– Наверное. Пока не понятно. Есть дело?

– Да вот думаю, знакомить тебя с замом или пока подождать. Впрочем, пока посидишь тут, чтобы наверняка.

– Я только “за”. Собаку кормить не забывайте.

– Про него забудешь…

Дверь скрипнула, свет снова погас, и Ликс плавно сел, ему темнота не мешала – под потолком горел инфракрасный прожектор, оставить его без наблюдения точно не могли. Теоретически, он мог развить у своего организма и тепловое зрение, но для этого нужно было покинуть изолятор. Пришлось довольствоваться тем, что досталось в наследство. Он отошёл от капсулы к середине помещения, прислушиваясь к телу: если раньше то ощущалось несколько… чужеродно, назовём это так, то сейчас все оно отзывалось с лёгкостью, даже преследовавшие после переселения фантомные боли пропали, словно их и не было. Разве что плечо остаточно ныло, но он мог и в капсуле приложиться, всё-таки его так выкручивало в процессе слияния, даже слоновьи дозы препаратов разложились сразу же.

Ликс потянулся размять, но пальцы наткнулись на влажную ткань одежды. Кровь? Странно, что Глейд не заметил. Хотя, лежал-то он к капитану другой стороной. А вот то, что сам не почувствовал – неприятный звоночек, так и отрубание конечностей проморгает. Ещё и отросшие от прилива магии волосы слиплись в колтун. Некромант попытался разодрать его пальцами, но почти сразу наткнулся на впутанное в окровавленные пряди нечто. С шипением вытащил предмет, чтобы рассмотреть его в неверном красном освещении.

– Где-то я это уже видел…

На ладони колдуна лежала подвеска по типу той, что была в его видении. Заточенный кусочек металла фонил холодной потусторонней силой даже здесь, в отрезанном от тонкого мира изоляторе.

*

– Я рада, что мне не вынесли смертный приговор на месте, но меня больше интересует, где мой сын, – ведьма вскинула голову, без страха рассматривая собеседников.

Кир, рассматривающий её в куда более спокойной обстановке, сейчас прекрасно мог сравнить её с Чумным и заметить очевидное сходство. Ну да, говорят, хорошая примета, когда сын похож на мать. Воронов нервно растирал горящую на руке печать, рассматривая князя и колдунью, вполне комфортно чувствующих себя в одном помещении, и не мог избавиться от чувства, что где-то что-то пошло не так. Впрочем, подумает он об этом позже, сейчас от него ждут ответа и инквизитор должен подобрать максимально аккуратные и точные слова, чтобы донести до Басмановой ситуацию. Вид у ведьмы весьма потрёпанный, впрочем, оговорка про “сидение тут безвылазно” наводила на мысль, что последние десятилетия она жила именно в запечатанном университете. В принципе, местные теплицы ещё функционировали, Кир это рассмотрел, так что хоть какое-то питание у неё было.

– Вы ведь знаете, что наш мир не единственный? И я сейчас не о слоях говорю.