Двойные листочки

— Сама справлюсь, — ворчливо пробормотала она, пытаясь встать, но каблуки упорно скользили по мокрой плитке.

— Держись за меня, — сказал отец, продолжая протягивать ей ладонь.

— Нет уж.

Отец закатил глаза и, обхватив Софью за талию, легко поднял её на ноги. Похоже, она была цела, пострадала только шуба, по которой теперь расползались мокрые разводы. Восстанавливая равновесие, Софья рефлекторно схватилась за плечо Петиного отца, отчего казалось, будто они обнимаются. Осознав это, Софья резко отдёрнула руку. Отец хмыкнул и отошёл.

— Как категорично. Со стороны может показаться, что ты меня боишься.

Софья поправила белоснежный шарф, спасая причёску от снега, и наградила отца ядовитой улыбкой.

— Конечно, боюсь. Боюсь отморозить себе руки о твоё ледяное сердце. Но спасибо, что помог подняться. Надеюсь, твой организм не слишком перенапрягся. На всякий случай загляни завтра к остеопату.

С этими словами она повернулась и, держась за перила, зацокала каблуками по ступеням. Отец скрипнул зубами.

— Час назад.

Софья обернулась.

— Что?

Отец в упор смотрел на неё.

— Ты спросила, как давно я отправлял деньги в благотворительный фонд. Час назад. Одна из областных больниц получила от меня сумму с шестью нолями.

Брови Софьи взметнулись вверх. Отец хмыкнул.

— Можешь сама проверить. Ты знаешь, где мы выкладываем отчёты.

С этими словами он повернулся в сторону их машины, припаркованной с противоположной стороны от школы. Петя кивнул на прощание обеим Вольским и пошёл следом. Уже отворачиваясь, он успел заметить мимолётную улыбку Софьи.

Эпилог 1 части

ВАНЯ

Зимние каникулы тянулись бесконечно долго. Ваня не мог дождаться, когда снова переступит порог школы и окажется в кабинете русского. Он отчаянно скучал по Яне. И не только по ней, по одноклассникам тоже. Ему не терпелось снова увидеться с Викой, подшучивать с ней над Стилягой Певцовым, веселиться с Бунько и соревноваться с одноклассниками в интеллекте на математике. Не терпелось попасть на английский, где за первое полугодие Ваня добился такого прогресса, что говорил уже почти без ошибок и гораздо свободнее. Вдали от школы Ваня с удивлением осознал, что за четыре месяца успел её полюбить. Было ощущение, будто он учился там всегда. С одноклассниками у него сложились хорошие отношения, но ни с кем из них на каникулах Ваня так и не увиделся — почти все они разъехались с родителями по курортам: одни катались на лыжах, другие плавали в море. Сам Ваня тихо встретил с мамой Новый год и все каникулы просидел дома.

Обе Ванины гитары остались в школе, поскольку в последний учебный день Ваня вызвался проводить Яну и от радости забыл обо всём на свете. Так что на этих каникулах Ваня не мог заниматься музыкой и остался наедине со своими мыслями. Мысли были пугающе романтичными, поэтому Ване пришлось прибегнуть к другому средству. Он старательно забивал свою голову сериалами и книгами, которые поочерёдно проглатывал в абсолютно нездоровом количестве.

Еле дождавшись конца каникул и оказавшись, наконец, в школе, Ваня вдохнул знакомый запах чистого и пустого первого этажа и почувствовал, как внутри разливается тепло — он был рад заставить свой мозг наконец-то поработать. Он предвкушал отличный день.

Как обычно после каникул, школа казалась особенно шумной и суетливой, но сегодня Ваню это только радовало. Уроки шли своим чередом, двойки на математике валились на них в стандартном количестве, и ничего не выбивалось из обычного распорядка понедельника, пока, наконец, ребята не столпились перед кабинетом русского языка. Ваня стоял прямо под дверью в ожидании, когда Яна откроет и, как обычно, пригласит их в класс. Он то и дело переступал с ноги на ногу и сверялся с часами, подсчитывая, сколько осталось до конца перемены. Наконец прозвенел звонок, к Ване присоединились одноклассники и, неожиданно, к кабинету русского подошла их классная, Марина Викторовна, с ключом в руках.

— Одиннадцатый «А», проходим! — сказала она, запуская их в тёмный кабинет.

Войдя внутрь, Ваня сделал вдох — пахло мебелью, книгами, кабинетом. Но не духами. Значит, Яны нет с самого утра. Внутри у Вани шевельнулось волнение. Когда он её провожал, она была без шапки, он предупреждал её, что так и заболеть можно, даже шарф свой отдал. Если она действительно заболела, надо бы её навестить, можно подговорить ребят, вместе им могут разрешить…

— Яна Сергеевна задерживается? — как всегда деловито спросил Певцов, выкладывая вещи на парту.

— Нет. — Марина Викторовна обвела взглядом класс и, дождавшись тишины, произнесла: — Яна Сергеевна уволилась.

Глава 20. Антитеза

ВАНЯ

Ваня проснулся, но продолжал лежать с закрытыми глазами, слушая, как за окном бушует метель. Ему приснился ужасный сон — что из школы исчезла Яна, а Певцов с Викой помогали её искать. Ваня провёл руками по глазам и взял в руки телефон. На часах было пять утра, до будильника ещё целых сорок минут. Тут взгляд его зацепился за день недели. Вторник. Воспоминания рухнули на Ваню бетонной плитой. Вчера был понедельник. Первый учебный день. Ваня был вчера в школе, а Яна… действительно уволилась. И он весь вечер катался на автобусах. А придя домой, уснул, так и не поужинав. Мама, видимо, не стала его будить, только накрыла одеялом. Ваня вздохнул. Он совершенно не готов к сегодняшнему дню. Загировна растерзает его за отсутствие домашки, а у Глории должна быть проверочная, к которой он тоже ничего не учил. Впервые с начала учебного года Ваню посетила мысль прогулять школу. Он уже почти на это решился, но потом вспомнил, что Петя и Вика обещали ему помочь найти Яну в соцсетях. Нужно с ними поговорить.

Кое-как приведя себя в порядок и надев свой простой чёрный костюм, Ваня сварил кофе, сел за кухонный стол, достал из рюкзака учебник по алгебре и, обхватив двумя руками тёплую чашку, тупо уставился в заданный пример. Мозг Вани напоминал кисель и не желал соображать. Через несколько минут Ваня со вздохом закрыл учебник и отхлебнул из чашки. Сегодня он получит столь редкую для себя двойку по алгебре. И, вероятно, по английскому. И по физике. Интересно, через сколько двоек Мариша напишет маме? Хотя сейчас оценки волновали его меньше всего.

Ваня вышел из дома раньше, чем проснулась мама, — он не хотел расспросов и не хотел случайно нагрубить ей, поэтому просто оставил записку. В школу он приехал рано даже по своим меркам — охранника ещё не было, так что Ваня встал на крыльце, прижавшись спиной к двери, чтобы было не так холодно. Мороз и ледяной ветер пробирали до костей. Наверное, стоило купить новый шарф. Даже если он встретится с Яной, он ни за что не попросит свой красный шарф обратно. Ваня сунул руки глубоко в карманы пуховика, поднял плечи и принялся едва заметно отстукивать ногой ритм тихого блюза в наушниках.

Когда охранник наконец открыл дверь, Ваня уже не чувствовал ног. Не спеша переодевшись, он поплёлся к их «родному» кабинету, где должен был быть первый урок. Там он не стал садиться на диван, опасаясь уснуть, а подошёл к широкому подоконнику и снова достал алгебру, невероятным усилием заставив себя сосредоточиться. Он кое-как дорешал большую часть домашнего задания, когда школа начала оживать. Мимо него проходили редкие ученики, и через некоторое время он услышал знакомый колокольчиковый голос:

— Доброе утро. Что делаешь?

Ваня оторвал глаза от тетради. Рядом с ним стояла Миля, как всегда в обтягивающем платье, сегодня тёмно-синем, и на высоченных каблуках. Ваня с Милей не были близкими друзьями, хотя после множества совместных репетиций в прошлом полугодии их общение стало гораздо теплее. От Ваниного вида дружелюбная улыбка Мили сменилась обеспокоенным выражением лица.