Двойные листочки

Ваня поставил поднос на стол и сел напротив Вики.

— А где твоя гитара? — спросила она, бросив взгляд на Ванин рюкзак, который тот поставил на пол рядом со стулом.

— Она не влезла в шкафчик, и я её в кабинете русского оставил.

Вика ничего на это не ответила и принялась за еду. Ваня же откинулся на спинку стула и с наслаждением стянул с себя галстук, а затем расстегнул две верхние пуговицы рубашки. Дышать сразу стало легче. Хотя, возможно, трудности с дыханием он испытывал не из-за галстука, а из-за Тамары Загировны, которая всю душу из него вытрясла на последнем уроке.

За первую неделю на уроках алгебры и геометрии всем стало очевидно, что Ваня неплохо ориентируется в материале, настолько неплохо, что Загировна причислила его к сильным ученикам — к Певцову и Орловой. Его снова пересадили, теперь он сидел на третьем ряду между Петей и Ирой. Для них математичка чаще всего давала задачи сложнее и даже позволяла решать их вместе, но они предпочитали выполнять задания самостоятельно, иногда сверяясь ответами. Сегодня у Тамары Загировны, видимо, было скверное настроение, так что она вызвала Ваню к доске и заставила решать задачи, соревнуясь с классом. Каждый вариант должен был решить по пять примеров, а Ваня — все десять. Он не успел. И наделал ошибок. И получил позорные три с минусом. Причём этот минус был любимым инструментом унижения у математички. Ваня мог бы разозлиться, но у него на это не осталось сил.

С аппетитом уплетая горячую котлету по-киевски, с которой капало масло, Вика спросила:

— Ты точно сможешь репетировать? Выглядишь уставшим.

— Чего не скажешь о тебе. Ты что-то слишком довольная для человека, которому пришлось остаться с нами. Я так и не понял, кстати, почему.

Вика пожала плечами.

— У нас с Певцовым свои счёты. Но мне в любом случае хочется посмотреть, как ты выглядишь с гитарой. И послушать. Хорошо играешь? — участливо спросила она.

Ваня неопределённо качнул головой.

— Смотря с кем сравнивать. Что-то могу.

— И давно занимаешься музыкой?

Ваня помедлил.

— Сколько себя помню.

— Правда? Ты в музыкалку ходил?

— Неа. Сам учился. В детстве, по словам мамы, кто-то из её друзей подарил мне игрушечную гитару, и я не выпускал её из рук. А потом попросил настоящую. Мама купила мне акустическую, и я сначала постоянно играл на ней. А в восьмом классе разок попробовал у друга электро — и всё, пропал. Сначала просто мечтал, потом начал копить, а когда в очередной раз не поступил сюда, разозлился и стал подрабатывать не только на каникулах. Математику с малышами учил, — добавил Ваня, увидев, что Вика пытается задать вопрос, но не может, поскольку рот её был забит котлетой. — Думал: раз я слишком тупой для дорогой школы, пусть у меня тогда будет дорогущая гитара. — Ваня грустно улыбнулся воспоминаниям. — Когда привёз её домой, даже играть на ней не мог первую неделю. Просто пялился.

— Настолько дорогая?

— А ты как думаешь, я полтора года копил на неё.

— И ты оставил её у русички?! — Вика даже перестала жевать.

— У Яны. — Ваня кивнул. — Сергеевны, — тут же добавил он.

— И не страшно тебе за такое ценное имущество?

Ваня улыбнулся в тарелку и покачал головой.

— Здорово, — пробормотала Вика, откусывая новый огромный кусок котлеты. Ваня начал всерьёз опасался за её жизнь.

— Ребятки, поторопитесь, мы закрываемся через пять минут! — крикнула им уборщица, вытиравшая соседние столики.

Вика с Ваней быстро доели и встали из-за стола. Ваня подхватил тарелки и хотел отнести к стойке для грязной посуды, но к ним уже шла уборщица, которая жестом остановила Ванин порыв:

— Оставьте, ребятишки, мы всё уберём.

Ваня поставил тарелки, подхватил рюкзак и, пробормотав благодарность, вышел вместе с Викой из столовой.

— Я сбегаю за гитарой, встретимся в кабинете музыки, — сказал он Вике и помчался в кабинет русского.

— Можно? — Ваня аккуратно приоткрыл дверь. Яна сидела за столом. Оторвавшись от тетради, она махнула ему.

— Да, Ваня, заходи. Ты за гитарой?

Ваня кивнул.

— Забирай, она в целости и сохранности!

Яна с улыбкой кивнула на шкафы, где лежала гитара, потом склонила голову на бок и потёрла висок.

— Устали?

Яна села ровнее.

— Да не то чтобы устала, просто голова что-то разболелась. Наверное, надо было сегодня поесть чего-нибудь ещё кроме кофе и вафель.

Ваня поднял брови.

— Вы что, последний раз ели утром со мной?

— Ага. — Яна кивнула с грустной улыбкой. — Я на переменах с ребятами болтала, тетради проверяла, кто-то что-то приносил исправленное, малыши стихи сдавали… В общем — куча дел, я и не заметила, как день прошёл, а сейчас столовка уже закрыта.

— А у вас тут больше нет ничего?

— Неа. Ну разве что мел пожевать, — сказала она со смехом.

— Хорошо, что у вас не маркерная доска.

— Да, точно! А то с этим двадцать первым веком есть все шансы умереть с голоду.

— Наверное, можно было бы и маркеры погрызть. Там, вроде, спирт внутри, усталость как рукой снимет.

Яна засмеялась, но тут же снова потёрла висок.

— Надо будет принести сюда что-нибудь из еды.

— Вагон круассанов с сыром?

— Ну нет! Их съедят тараканы, а я слишком люблю круассаны, чтобы делиться.

— Домовой для вас поохраняет, — улыбнулся Ваня.

— А потом опять разбалуется и свернёт проектор!

С напускным возмущением Яна ткнула пальчиком в потолок. Ваня улыбнулся.

— Ничего. Я поправлю.

Яна опустила глаза и улыбнулась одним уголком губ. Очень мило улыбнулась. Ваня отвел взгляд и наконец вспомнил, за чем пришёл. Приблизившись к шкафам, он снял гитару, закинул на плечо и обернулся.

— Вы ещё долго здесь будете?

— У меня куча тетрадей на проверку. Думаю, что часа два просижу точно. А что?

— Я подумал, что было бы удобно оставить гитару здесь до следующей репетиции, если вы не против.

— А дома ты играть не будешь?

Ваня покачал головой. Яна понимающе кивнула:

— Да, точно, нельзя отвлекаться. Если я ещё буду здесь, оставляй, конечно.

— Спасибо. Тогда не прощаюсь. — Ваня улыбнулся ей и вышел из кабинета.

Он понёсся на первый этаж по боковой лестнице, надеясь не встретить Певцова. К счастью, не встретил ни его, ни кого-либо другого, и выбежал из школы прямо как был — с гитарой и без куртки.

Через десять минут он снова постучал в дверь Яниного кабинета, пытаясь успокоить сердцебиение, но ему никто не ответил. Ваня дёрнул дверь. Кабинет был открыт, но Яны там не оказалось. Она явно вышла ненадолго, потому что оставила компьютер включённым, а недопроверенную тетрадь — открытой. Ваня, не веря своей удаче, отошёл от её стола и быстро покинул кабинет, тихо затворив за собой дверь.

Ещё пять минут спустя он стоял в школьном дворе и не отрываясь смотрел в окно второго этажа. Ему было видно, как Яна подошла к учительскому столу, взяла в руки бумажный пакет, заглянула в него и рассмеялась. Она вытащила из пакета круассан. Когда она улыбнулась и откусила большой кусок, сердце Вани превратилось в горячее варенье. Он жадно всматривался, ждал, когда же она заметит. И она заметила. Яна снова запустила руку в пакет и достала записку. Прочитала, широко улыбнулась и бросила взгляд куда-то в сторону. На дверь, догадался Ваня. В ушах громко отдавал пульс, когда он быстрым шагом направлялся к кабинету музыки.

В записке было написано: «От домового».

ПЕТЯ

Петя с Милей шли по первому этажу к кабинету музыки, возле которого уже стояла Вика. Петя всё ещё был не в духе — ему совершенно не хотелось, чтобы рыжая сидела с ними. Будет отвлекать своими вечными комментариями. И он нервничал, боялся, что отец позвонит и сорвёт репетицию. Или что правда вскроется. В общем, Петя с трудом справлялся с целым клубком раздражающих факторов, поэтому, когда они с Милей приблизились к двери, он спросил резче, чем хотел: