Страница 24 из 43
— Ну, а кто же ещё? Ты бы, Максимушка, поберёг себя. Чего так бурно реагировать? Вон, какая шишка на затылке выросла. Я холодненькое приложил, чтобы ещё больше не выросла.
Я дотронулся до затылка, почувствовав под пальцами болезненное утолщение.
— Я это… не ожидал тебя увидеть. Думал, про домовых сказки всё.
— Скажешь тоже… — фыркнуло существо и деловито повесило полотенце на спинку стула. — Сказки…
— То есть… ты всегда был здесь?
— А то как же. Нельзя мне дом без присмотра оставлять. Неровен час кикимора глаз свой завидущий на него положит.
Домовой взобрался на стул и сел, облокотившись и с интересом рассматривая меня из−под чёрных ресниц.
— Чего на полу разлёгся? Сам же поговорить звал. Давай поговорим, обсудим дела наши неважнецкие.
Обратив внимание, что существо, называющее себя домовым, ведёт себя адекватно и агрессии не проявляет, я понемногу успокоился и поднялся с пола. В голове гудело, словно по ней хорошенько огрели сковородой. Подняв пельмени, я отнёс их в холодильник и вернул на полку. Странно, я ожидал увидеть ещё одну пачку пельменей, взамен этой, но на полке ничего не оказалось.
— У тебя выходной, а значит и волшебства никакого нет, — развеял мои подозрения домовой.
— А… — протянул я и прошёл к свободному стулу.
— О чём будем говорить, хозяин? — с прищуром, слегка наклонив голову, спросил волосатый человечек.
— Давай сначала познакомимся. Моё имя ты знаешь, а тебя как звать?
— Меня Евстратий зовут.
— Евстратий? А тебе можно доверять?
— Если ты насчёт твоего разговора с Матвеем, то зря беспокоишься. Он же сказал: «Они на стороне людей». Мне совсем не нравится, что мой хозяин рискует жизнью, попав в кабалу. Если бы я знал, как тебе помочь, то давно бы помог.
Я облегчённо выдохнул.
— А то, что я слежу за ними, не против?
— Мне это самому интересно. Никогда не слышал, чтобы нечисть со своими проблемами жаловаться к психологу ходила. Ненормально это…
— Они ещё помощников психолога убивают за нарушения дурацких правил, — добавил я.
— Знаю, но ты вчера им носы−то утёр, — с улыбкой напомнил Евстратий, показав на зависть белые зубы.
— Повезло, — отмахнулся я. — Ещё неделю бы как−то продержаться.
— Так я подсоблю, коли помощь потребуется.
Слова домового обрадовали меня, но оставались некоторые сомнения.
— Скажи, Евстратий, а тебе какой интерес мне помогать?
Домовой почесал лохматую голову и вскоре сказал:
— Так, хозяин ты годный. Порядок в доме держишь, чинишь, если где−то что−то поломалось, вон и посуду за собой моешь и даже пол раз в полгода, мало, конечно, но не суть. А не всяким хозяином наш брат доволен бывает. Другого хозяина мне не надо. Вот пропадёшь ты, а кто потом за квартирой смотреть будет? Поди догадайся.
— Понятно. А чего ты прежде никак себя не показывал? — поинтересовался я, продолжая внимательно рассматривать это странное существо.
— Ну так прежде, ты не верил в существование жителей навьего мира. Да и повода пугать тебя не было, а без причины мы людям не показываемся. Вот кабы не работёнка тебе против воли навязанная, не узнал бы ты обо мне.
— Ясно. А я слышал вы вроде любите людей по ночам душить. Зачем это?
Домовой насмешливо фыркнул и шумно почесал нос, на конце которого приютился пучок чёрных длинных волосинок.
— Обычно так бывает, когда хозяин не угодил чем−нибудь или пакость какую задумал. Пугнёт его домовой, да ход мыслей в другую сторону изменится, тогда глядишь и беды не случится. А коли люб нам хозяин, то и мы с душой к нему, с лаской, да делом добрым привечаем. Вот бабке твоей Мариюшке я волосы в косы заплетал. Такие мягонькие они у неё были, шелковистые. Шибко я печалился, когда преставилась она.
Домовой загрустил, из глаза его скатилась прозрачная слезинка. Он шмыгнул носом, достал из кармана тулупа носовой платок и высморкался.
— Она шапчонку эту специально для меня своими руками сшила.
Евстратий подтянул к себе шапку и бережно прижал к груди. Затем вздохнул грустно, задумчиво уставившись на меня.
— То есть она тебя видела?
— Было пару раз по молодости, когда на жениха гадала. Добрая она у тебя была, хорошую жизнь прожила.
И в моей памяти бабушка сохранилась светлым, душевным воспоминанием. Грусть собеседника передалась и мне. Мы надолго замолчали, ударившись в воспоминания. Наконец домовой успокоился и перестал шмыгать.
Я поднялся, предложив:
— Давай посмотрим, что вчера происходило в кабинете психолога. Инспекторы−оборотни из него так и не вышли.
Домовой кивнул и, шустро спрыгнув, поспешил со мной
Я нашёл нужный момент и воспроизвёл запись со скрытой камеры. В кабинет, грузно топая, ввалились оборотни, стали озираться по сторонам. Не увидев никого, всё же направились к столу Исы Овны.
— Никого? — недоумевая, произнёс один.
— Эй, хозяйка! — выкрикнул второй.
И тут в кабинете погас свет, послышались звуки падающих тел, рёв, пронзительный визг, и внезапно всё стихло. Когда свет включился, оборотней в зоне видимости не оказалось. Зато по углам кабинета стояли два массивных двухдверных коричневых шкафа.
Евстратий смотрел в монитор, стоя рядом со мной на цыпочках. Его голова едва торчала над столом.
— Какие страсти… — воскликнул он с изумлением. — Ты сказал, они не вышли, но куда же делись?
— А ты заметил, что, когда они вошли, шкафов в кабинете не было?
Я перемотал на начало, а потом на конец, чтобы он увидел разницу.
— Чур, меня, чур, какие страсти!
Домовой выглядел испуганным.
— А из меня наверно получился бы хороший табурет, — с иронией произнёс я.
Я помнил, что у меня ещё имелась запись беседы психолога с Хозяином кладбища, но смотреть её сейчас мне почему−то было страшно. Уж очень я опасался узнать что−нибудь мозг выносящее. Решил отложить просмотр на будущее. Домовой постоял немного, наблюдая за мной, и исчез, наверно стало скучно.
Остаток дня я провёл за любимой игрой, делая редкие перерывы на лёгкие перекусы. Спать лёг рано, надеясь, что дождь к утру закончится, и я смогу отправиться в город. Возможно, запланированная встреча с Матвеем, принесёт какую−нибудь полезную информацию, которая поможет мне выжить на чудовищной работе.
Воскресенье
Погода выдалась солнечной, как по моему заказу. С Матвеем я договорился встретиться в кафе. Пришёл минут за десять до назначенного времени. Хотел пока его нет, настроить смартфон и почистить его память. Я надеялся, втайне от него записать наш разговор. Всё же я продолжал лелеять мысль о создании собственного блога на ютуб, а для этого нужна информация.
Матвей пришёл вовремя. Сегодня он выглядел более уверенно. Чёрная рубашка и светло−серые брюки подчёркивали его стильный образ. Мы обменялись пожатием рук. Я обратил внимание, что у него была сухая и холодная ладонь. И вообще, от парня тянуло слабо ощутимым, неприятным холодком.
Мы сели за стол, затем заказали кофе и бутерброды. Я с аппетитом принялся утолять голод, поскольку завтракать дома не захотел, а Матвей есть не стал. Он просто молча наблюдал, как я уничтожаю свою еду. Наконец, спросил:
— А как ты всё же вампира и Кощея одолел? Я уснуть не мог, всё думал об этом.
— Ну… — задумчиво протянул я. Желание ответить на его вопрос и выдать свою страшную тайну стало казаться нестерпимым. Будто нет ничего особенного в том, чтобы рассказать новоиспечённому приятелю немного о себе, показав тем самым ему своё доверие.
И тут у нашего стола кто−то остановился. Я повернул голову, и челюсть моя отвисла… Это был Матвей!
Меня передёрнуло с испугу. Я резко взглянул напротив. Стул, на котором он только что сидел, был пуст.
— Привет! Извини, задержался из−за пробок.
Я с вытаращенными в ужасе глазами в упор смотрел на парня. Он был таким, как тот, что сидел передо мной несколько секунд назад.
— Но ты же только что… — я указал рукой на пустой стул и кофе с бутером, оставшиеся на столе.