Таймер

С тех пор семейство Брукс прочно захватило власть, которая передавалась от отца к сыну. И после долгой болезни старого Ховарда Брукса его место занял старший из сыновей – Томас. В течение года после этого два младших брата нового мэра погибли при загадочных обстоятельствах, так что угрозы его правлению не предвиделось.

Томас Брукс был деятельным человеком. Он заключил соглашение с правительством Джефферсона, согласно которому Новый Эдам был вольным городом и жил по своим законам. Мэр долго смеялся тому, как сумел обвести вокруг пальца этих «желторотых сопляков с часиками» на переговорах. Закон здесь был один – его воля. Единственное, что раздражало правителя, это небольшой форпост оплота неподалеку от его владений…

Внимание главы города привлекла стройная женская фигура в сиреневом платье, быстрым шагом перебежавшая площадь и удалявшаяся в сторону окраины. Это была Сара Шварц. До этого она ходила к доктору Прусту, но выбежала из клиники как ошпаренная. Красивая женщина… и овдовела недавно. Мэр посмотрел ей вслед и задумчиво почесал подбородок.

* * *

Через два часа взволнованная Сара сидела за столом в помещении форпоста сил Джефферсона, сжимая в дрожащих руках чашку горячего чайного напитка. Напротив неё стоял парень в форме с нашивкой сержанта и участливо слушал.

– У моего малыша – болезнь Паркера, – сказала женщина и заплакала. – От неё есть только одно лекарство. У вас есть…

– «Бобы» … ТТВ 19, – сказал Хуан Фанхио, вздохнув. – Да, у меня есть таблетки. По инструкции мы имеем их на каждой базе. Но… вы же знаете, что почти через двадцать четыре года после принятия таблетки человек обязательно умирает?

– Знаю, – кивнула Сара, – но пусть он хоть столько проживет ещё, чем умрет через пару дней в мучениях. Ему только два годика!

– Насколько я знаю, ваша вера очень негативно относится к ТТВ 19, – нахмурился Хуан, – ваш священник проклянет вас и объявит слугой дьявола. Другого способа лечения этой страшной болезни ведь нет, кроме «бобов».

– Я смогу убедить доктора Пруста, чтобы он никому не рассказывал об истинном диагнозе, – сказала Сара и помрачнела.

– Вообще это противоречит правилам, – покачал головой парень, – но я думаю, что начальство меня поймёт. Я, правда, сам не уверен…

– Я знаю, что деньги в оплоте вам не нужны, – тихо сказала девушка, – я могу отблагодарить вас по-другому. Других ценностей у меня всё равно нет…

Её руки стали расстёгивать пуговицы впереди на платье. Вскоре взору Фанхио предстала прекрасная большая грудь. Сара тяжело дышала, её лицо залила краска стыда, отчего она стала ещё желаннее. Хуан протянул к ней руки и, к её удивлению, и даже небольшой обиде, застегнул пуговицы обратно.

Сара была очень красивой, ей недавно исполнилось двадцать четыре года, после родов она ещё похорошела и осталась такой же стройной. Когда она распускала свои угольно-черные волосы, то они спадали почти до пояса. Она знала, что абсолютно все мужчины Эдама, в том числе женатые, да и сам мэр Брукс, хотели обладать ею. А после того, как муж погиб на охоте восемь месяцев назад, ей уже неоднократно предлагали выбрать себе нового супруга. Она чувствовала эти похотливые раздевающие взгляды мужчин каждый раз, когда выходила из дома. И кроме похоти в этих взглядах было ещё столько же ненависти за то, что она всем им отказывала.

Конечно, в свои девятнадцать лет Хуан тоже не отказался бы провести с такой девушкой хотя бы час, но использовать её бедственное положение для удовлетворения инстинктов было бы подло и бесчестно.

– Вот, – парень протянул Саре блистер с двумя таблетками, сделанными в классической форме боба, – поторопитесь домой. Вторая на всякий случай. Бывает, что одна не помогает. Чем раньше вы дадите её своему малышу, тем будет лучше. Запишите время и отсчитайте ровно 8658 дней…

Она взяла дрожащей рукой эту маленькую вещицу и спрятала в кармашек.

Хуан взял её за руку и слегка её пожал.

– Вы… ты самая прекрасная девушка, которую я знаю. Не обижайся. Если с местными возникнут какие-либо трудности, то сразу забирай сына и приходите сюда. И ещё возьми это, на всякий случай.

Парень дал Саре портативный передатчик, размером с коробку спичек.

– Он настроен на частоту нашего форпоста, – пояснил он, – включается нажатием одной кнопки. Я буду здесь ещё два месяца. Может быть, вы захотите уехать? Я смогу организовать переселение. В сам оплот вам нельзя, но есть единичные случаи, когда мы разрешали жить в пределах внешней территории.

– Не знаю, – вздохнула Сара, – я подумаю. Спасибо вам.

Она развернулась и пошла в Эдам по тропинке через лес. Конечно, ей хотелось спасти сына и уехать подальше отсюда, но всё её воспитание и предыдущий образ жизни никак не состыковывались с этим желанием. У неё уже сложились определённые стереотипы мышления, и нужно было ещё большее потрясение, чтобы их изменить. Сейчас ей хотелось только одного – быстрее добраться к своему малышу, который лежал там один и умирал. Она вздрогнула и побежала.

После часа бега она практически выбилась из сил, но зато уже была дома. Ариэль так и лежал в той же позе, что она его оставила. Видимо, паралич уже понемногу охватывал его тело, но дыхание ребенка ещё было ровным. Сару всю трясло, когда она достала таблетку и положила её в маленький ротик, а потом влила в него воды. Ариэль пошевелился и сглотнул. Сара опустилась рядом на стул и тихо зарыдала. Она и не заметила, как отключилась. Когда она очнулась, то увидела, что прошло только пятнадцать минут. И тут раздался громкий детский плач. Малыш проснулся и заворочался в кроватке. Его глаза были открыты, мертвенная бледность пропала, равно как исчезла и температура. Всего лишь за такой короткий промежуток времени маленький «боб» победил самую страшную болезнь на планете. И вот уже Ариэль плакал не от того, что ему было плохо. Его стремительно выздоравливающий организм просто хотел кушать.

Утром Сара сразу отправилась прямиком к доктору Прусту.

– Ну что, помер? – вместо приветствия осведомился врач. – Хочешь, чтобы я засвидетельствовал смерть?

– Нет, – ответила женщина, с трудом сдержав гнев, – он выздоравливает.

– От болезни Паркера? – скептически хмыкнул Пруст. – Нужно глянуть.

Он вернулся в дом, набросил пиджак и пошел следом за Сарой, с вожделением разглядывая её бедра.

Когда доктор осмотрел мальчика, лицо его сначала побледнело, а потом залилось краской.

– Ты что ему дала?! – прорычал врач. – Где ты достала таблетки ТТВ 19?

– Да что вы, мистер Пруст, – пролепетала Сара, – какие таблетки?

– Ты меня совсем за идиота не держи! – зло сказал доктор. – Диагноз я поставил верно, а другого лекарства от этой заразы нет. Это истина! Такая же, как и то, что меня зовут Эмиль Пруст!

– Вы ошиба… – попыталась вновь возразить женщина.

– Заткнись! Ты дала своему ребенку «зёрна дьявола»… Я должен доложить мэру, – сказал Пруст и развернулся к выходу.

– Эмиль, не надо. Прошу! Нас же изгонят, – произнесла Сара и встала у него на пути.

– Хм… Вообще за то, что ты сотворила, только одно наказание – смерть!

– Что? – она задрожала.

– А ты как думала?! За связь с Сатаной легко отделаться? Ты же понимаешь, что теперь твой сын будет угрожать всему поселку. То, что он сам помрет – ладно, но ведь его дети все будут жить меньше двадцати четырех лет, и дети их детей. Да и женщина, которая от него родит, больше не сможет производить на свет божий полноценных людей! Даже секс с ним будет опасен!

– Доктор, ну я вас умоляю! – Сара упала на колени. – Должен быть другой выход!

Пруст тяжело дышал. В его глазах читалась борьба между сомнениями, верой и желанием. Наконец желание победило. Он взял девушку за руку, поднял с пола и повел в комнату, затем сильно толкнул её на кровать и стал расстегивать брюки.

– Раздевайся! – хрипло проговорил он. – Скорее.

Через две минуты обессилевший Эмиль отпрянул от Сары и откинулся на подушку. Достал сигарету. Закурил.