Таймер

Лишь редкие поселения людей сохранили свой облик и основы порядка. Причем, чаще всего этот порядок был основан на принуждении и страхе потерять оставшиеся драгоценные дни жизни.

Как оказалось, Лекс Годсон был предельно честным человеком. Чего стоили только эти его размышления:

«Фактически наша компания осталась единственным островком спокойствия в океане безумия, в который погрузилось человечество. Я не был гуманистом. Многие решения, принятые мной во время руководства «ЮФИ», приводили к гибели значительного количества людей. Да и моя личная жизнь была очень далека от общепринятых норм морали и нравственности. Хотя в нашей троице я, наверное, был самым добрым, в кавычках.

Тем не менее осознание скорой гибели мира привело нас на тропу его спасения. Возможно сыграло свою роль то, что из всех сильных мира сего только мы трое никогда не принимали ТТВ 19. Пока все ещё живые лидеры официальных и тайных организаций, правители и миллиардеры искали способы сохранения своих никчемных жизней или старались насытиться остатком своих дней, мы решили стать спасителями человечества. Благо, что ресурсов на это требовалось не так уж много. А то, чего нам не хватало, мы могли взять беспрепятственно.

Мы разделили наши усилия по созданию оплотов. Мне достались Новый Новгород, Изгиб Хуанхэ и Силенд. Я был добр. Тех, кто не понял нашего замысла – просто сослали в тундру. Раскаявшиеся были прощены и возвращены, а остальные окончили свои дни в холоде и голоде. Паттерсон был более жестоким. Он отдал приказ расстрелять всех несогласных. И приказ был выполнен. Ксанти больше занимался своими делами, поэтому его оплоты были достроены позже всех, и порядок наводить там пришлось уже мне».

Далее Годсон рассказывал о том, как ему было сложно общаться с людьми.

«Поскольку мы старались построить новое идеальное общество, то пришлось начинать с себя. Поначалу было трудно. Раньше я мог заставить человека что-либо сделать только исходя из того, что у меня имелись власть и деньги. Власть и деньги – являлись залогом правоты во всём. Причем иметь нужно было оба компонента сразу. Если вы имели деньги, но не имели власти – у вас их отбирали. А если вы имели власть, но не имели денег – вы были дураком, которого никто не принимал всерьез. Этот подход требовал изменения. И мы отменили деньги. Учитывая существенно сократившуюся численность населения Земли, эксперимент с трудом, но удался. В мире и раньше было достаточно ресурсов, чтобы обеспечить ими всех желающих. Но сытым и счастливым обществом гораздо сложнее манипулировать. А ещё, какой смысл быть богатым без бедных? Никакого!

Итак, деньги отменили. Остались личные отношения. Оказалось, что они очень даже взаимосвязаны. Раньше я не мог себе представить, что буду воспринимать всерьёз слова нищеброда, зарабатывающего за год столько, сколько стоит моя перьевая ручка. Что человек мог понимать в жизни, если он одевался на распродажах, ел фаст-фуд и не учился в закрытом учебном заведении для самых одаренных, родители которых платили за это всего лишь несколько тысяч евраней в месяц? Как можно воспринимать всерьез человека, прожившего всю жизнь в однокомнатной квартире с женой и тремя детьми, ездившего на десятилетней малолитражке и только пару раз бывавшего в санатории по путевке своего завода или учреждения?

Но я смог пересмотреть свои взгляды. Я научился видеть в человеке прежде всего человека. Хотя некоторые индивиды пытались продаваться или покупать себе подобных, создав денежные суррогаты… Наша жёсткая рука их образумила».

В общем, оплоты были созданы, первое поколение их обитателей жили под незаметным, но строгим контролем «ЮФИ». Пару раз приходилось применять частную армию, но всё обошлось малой кровью.

А потом армия умерла. Потихоньку ТТВ 19 сработали в каждом солдате. Их хоронили как героев. Последнего опустили в землю лично Паттерсон, Годсон и Ксанти. Они были уже стары, дряхлы и немощны. Друзья простились, сели в свои квадрокоптеры и разлетелись в разные стороны.

Дальше Годсон написал:

«Сообщения о смерти товарищей я получил почти одновременно через год и ещё через два месяца с момента расставания. Я остался один. И тут я вспомнил о своем бывшем сотруднике Хансе Фрейтасе. Он был членом неохристианской секты и категорически отказывался принимать ТТВ 19. Я нашел его дом около Мальброка. Он принял меня как брата, хотя очень удивился. Здесь я и доживаю свой век».

На этом месте Алексей заснул. Его разбудил Дима, который тряс друга за плечо.

– Вставай, лежебока! «Кондор» уже через два часа будет на месте, а мы ещё не собирались.

– А где Фрейтас? – пробормотал Алекс спросонья. – Вроде он раньше нас обещал разбудить.

– Блин! Дверь в его спальню закрыта. Я полчаса стучал и звал его. Никакой реакции.

Парни вместе побежали по длинным тёмным коридорам. Ещё минут десять все их попытки достучаться до Нула оказались безрезультатными. Наконец Алексей достал лазерный резак, осторожно перепилил замок и открыл дверь. Заскрипели петли и взору ребят открылась грустная картина: старик Нул лежал без движения на своей кровати, его глаза были открыты и безжизненно смотрели в потолок. Он был одет в костюм и брюки, обут в чёрные лакированные туфли и даже повязал галстук. В руке покойник сжимал сложенный вдвое листок бумаги.

Дима подошел, вытащил записку и прочитал.

– Всё ясно, – мрачно произнес он, – однажды у старика обнаружили рак гортани, так что для излечения он принял ТТВ 19…

– И это произошло 8658 дней назад, – закончил Алексей.

– Он тут ещё просит сохранить его коллекцию, тело похоронить в земле рядом с могилой родителей, а дом сжечь…

– Хорошо, – вздохнул Жуков, – ты давай, хватай крылья и бегом к точке встречи с «Кондором». В оплоте всё расскажешь совету, а то здесь дальняя связь не берёт. А я пока похороню старину Нула.

Так и решили.

Через десять минут Алексей уже вовсю работал лопатой около зарослей шиповника рядом с двумя старыми крестами. Сухая земля поддавалась тяжело, поэтому процесс шёл медленно. Парень отёр пот со лба и посмотрел в небесную синеву. Ещё было видно, как белеет след «ангела», уносящегося вдаль.

Глава 9. Рай на Земле

Большой посёлок Эдам раскинулся в плодородной долине, находившейся на территории бывшего штата Луизиана. Формально это была дальняя зона влияния оплота Джефферсона, но фактически поселок жил сам по себе. Около тысячи однотипных малоэтажных домиков образовывали правильные линии улиц, выделяясь издалека своими красными черепичными крышами. В самом центре расположилась большая прямоугольная площадь, вымощенная камнем, по разным сторонам которой величественно возвышались белоснежные здания церкви и ратуши. Они являлись самыми высокими строениями в Эдаме, но ратуша была всё же чуть выше из-за наличия башенки.

На балконе башенки стоял высокий седой мужчина крепкого телосложения. Его загорелое лицо обрамляла солидная, аккуратно подстриженная борода, а на глаза была надвинута шляпа с широкими полями, чтобы восходящее солнце не мешало ему осматривать окрестности.

Это был мэр Томас Брукс – бессменный руководитель посёлка уже на протяжении тридцати лет. Он стоял и старался вспомнить, как выглядела местность, когда всё только начало строиться и развиваться. Лишь пара жалких брошенных домишек сиротливо жались друг к другу среди зарослей бурьяна и кустарников. После начала «Предельного кризиса» его дед – Максимилиан Брукс, памятник которому сейчас стоял в центре площади, привел сюда первую небольшую группу переселенцев, бежавших с севера от радиации, вынужденных покинуть свою общину.

Дед рассказывал, что когда люди стали умирать от побочного эффекта ТТВ 19, то ему поначалу было наплевать. Члены возглавляемой им официально непризнанной Церкви Семи Крылатых Архангелов никогда не принимали мерзкого лекарства, считая его дьявольским искушением, а сам старый Брукс называл ТТВ 19 не иначе как «сатанинские зёрна». Но в охватившей мир истерике катастрофа затронула и их. В один из дней в сорока километрах к северу от общины с неба упала ядерная ракета, облако радиоактивной пыли накрыло поля, пастбища, да и само поселение. Поэтому на общем сходе приняли решение спешно уходить с обжитого места. Так была найдена долина и начата постройка Эдама.