Страница 19 из 65
Это был его способ.
— Вау. Это платье так в стиле Лиз Баксбаум.
— Хмм? — Я подняла глаза, и он указал на манекен.
— Это платье. Оно в твоём стиле.
Я проследила за его указанием на манекен и была совершенно ошеломлена. Потому что, уточню, он указывал не просто на какой-то манекен. Он указывал на мой манекен, на котором было надето моё платье-футляр в гусиную лапку, в которое я мгновенно влюбилась, когда оно появилось в продаже две недели назад.
То, на которое я смотрела в Интернете не менее двадцати раз, с тех пор.
Оно было дорогим, поэтому я заставляла себя ждать, пока не смогу попросить отца купить его на мой день рождения, но в том, что Уэс смотрел на него и думал, что это «я», было… что-то. Это сделало меня счастливой.
— Мне действительно нравится это платье.
— Видишь? У меня невероятная интуиция для фея-крестного.
Я поправила лямку своей сумки и сказала: — Пошли, пока меня не стошнило на твою униформу.
Как только я села в его машину, зажужжал мой телефон. Это было уведомление о том, что только что вышел новый альбом Insipid Creation. Должно быть, я издала какой-то взволнованный звук, потому что Уэс спросил:
— Что?
— Ничего. Я просто увидела, что альбом, который я предварительно заказала, отправляется сегодня.
— Отправляется, бабушка? — Он вставил ключ в замок зажигания и сказал: — Ты не слушаешь музыку, как молодёжь?
Я захлопнула дверь. — Конечно, слушаю, но некоторые вещи должны звучать на виниле.
Он оглянулся, заводя машину, и я пристегнула ремень безопасности.
— Ты всегда так увлекалась музыкой? Мне кажется, я чаще вижу тебя в наушниках, чем без них.
— По большей части. — Я засунула телефон в сумочку и посмотрела в окно. — Мама отдала меня на уроки фортепиано, когда мне было четыре года, и я влюбилась в это, а потом она играла со мной в игру, где мы создавали саундтреки ко всему.
— Серьёзно? — Уэс оглянулся через плечо, прежде чем выехать с парковки.
— Да. Мы часами подбирали идеальные песни, чтобы они подходили к тому или иному событию, к которому мы готовили саундтрек.
Произнеся это вслух в салоне его машины, я поняла, что никогда никому не рассказывала об этом раньше. Это было воспоминание, которое принадлежало только ей и мне, и я всегда считала ужасно печальным, что я единственная на планете, кто знала об этом.
До сих пор, наверное.
Я улыбнулась, но прозвучала как лягушка, когда сказала:
— Я создала один для летнего лагеря, для рождественских каникул, для шестинедельного курса плавания, который я ненавидела и никогда не сдавала — всё и вся было достойно саундтрека.
Уэс отвёл взгляд от дороги, чтобы взглянуть на меня, и тут он словно почувствовал, что я больше не хочу говорить о маме.
— Так вот что это было! — Его рот растянулся в усмешке. — Ты создала саундтрек для себя и Майкла.
— Что? — Я немного повернулась на своём сиденье и поняла, что мои щеки мгновенно покраснели. — О чём ты говоришь?
Откуда, ради всего святого, он узнал об этом?
— Расслабьтесь, мисс Любовь, я сохраню ваш секрет.
— Я понятия не имею, о чём ты…
— Я видел листок. — Уэс выглядел так, будто пытался не рассмеяться, хотя всё его лицо улыбалось. — Я видел листок, так что бессмысленно отрицать это. Он лежал на твоём ежедневнике сегодня утром, и там было написано: «Саундтрек М&Л». Боже, Баксбаум, это чертовски очаровательно.
Я рассмеялась, хотя мне было очень стыдно.
— Заткнись, Уэс.
— Какие песни в нём?
— Серьёзно.
— Серьёзно, я хочу знать. Он полностью состоит из треков для кувыркания в постели, по типу Ginuwine и Nine Inch Nails, или это сентиментальная романтика? Тейлор Свифт в списке?
— С каких пор Nine Inch Nails — это музыка, для кувыркания в постели?
— Это я здесь задаю вопросы.
Я только вздохнула и посмотрела в окно.
— А мы можем сделать саундтрек?
— Я тебя ненавижу.
— Ну же.
— Разве у тебя нет дел получше, чем это? — Я жестом показала между нами двумя, поддразнивая, но в то же время интересуясь его ответом. Было ли всё дело в парковочном месте, или, может быть, немного во мне? — Серьёзно?
— Конечно, но я бы продал свою собственную бабушку за парковочное место. Это, — сказал он, подражая моему жесту, — всё для того, чтобы передвинуть машину Уэсси поближе к Уэсси.
А вот и мой ответ.
— Такое отвратительное прозвище. — Я продолжала смотреть в лобовое стекло, но я слышал усмешку в его голосе, когда он сказал:
— Итак, вернёмся к саундтреку У&Л. Что мы в него добавим?
— Ты засранец.
— Я не знаком с этой песенкой, но ты здесь меломан, а не я. Я вообще-то думал о чем-то более похожем на любовную тему из «Титаника».
— Если бы мы создавали саундтрек, — сказала я, указывая на его лицо, — чего мы не делаем, то он был бы посвящён войне за парковку.
— Ах, да, война за парковку. — Он включил поворотник и остановился на красный свет. — Какая песня сопровождала бы эту славную битву?
— Не из «Титаника».
— Хорошо, тогда…?
— Хм. — Я закрыла глаза и задумалась, не обращая внимания на его сарказм. Это было моё любимое занятие во всём мире. — Сначала нам нужно решить, хотим ли мы, чтобы песня была аккомпанементом к сцене, или противопоставлением.
Он не ответил, а когда я открыла глаза, он наблюдал за мной. Он сглотнул и сказал: — Наверняка, противопоставлением.
— Хорошо. — Я проигнорировала это и продолжила. — Итак, если мы думаем о том дне, когда ты заклеил скотчем моё лобовое стекло, как последний негодяй, я бы выбрала что-нибудь в твою честь. Знаешь, потому что ты был совершенно недостоин почестей.
— «Isn't She Lovely» Стиви Уандера? — предложил он.
— О, мне нравится. — Я напела первую строчку, прежде чем сказать: — Или. У The Rose Pigeons есть песня «He's So Pretty, It Hurts My Eyes», и в ней рассказывается о том, как мил и удивителен какой-то чувак. Так что это полное противопоставление тебе в войне за место на парковке, верно?
— Я сделал то, что должен был. Всё справедливо в любви и на парковке.
Когда он остановился перед книжным магазином, чтобы я могла вернуться на своей машине, я поблагодарила его и взяла свои пакеты. Он сказал, что собирается написать Майклу и упомянуть, что я присоединюсь, а также сказал, что скажет несколько хороших слов обо мне. Я хотела помочь ему подобрать идеальные прилагательные, но прикусила язык. Я вышла из его машины, и как раз, когда я уже собиралась захлопнуть дверь, он сказал:
— Может быть, тебе стоит выпрямить волосы для сегодняшнего вечера.
— Прости, мне показалось, что ты только что сказал мне, что я должна делать со своими волосами. — Я знала, что он пытается помочь мне завоевать Майкла, но понимал ли он, что это заставляет меня чувствовать себя полным дерьмом, когда он ведёт себя так, будто мой стиль — это шутка? Я на 100 % уверена в своём стиле — я одевалась для себя и только для себя, но всё равно было неприятно осознавать, что ему не нравится, как я выгляжу.
В этот момент мои волосы были заплетены в косу, и хотя это не было особенно круто, это также не было похоже на то, что у меня были волосы до щиколоток, которые никогда не видели расчёски. — Поскольку это не может быть правдой, что ты на самом деле сказал?
Он поднял руку. — Это прозвучало неправильно. Я имел в виду, что вместо того, чтобы просто сменить одежду, ты должна вести себя с Майклом как настоящая горячая девчонка. Он всё ещё думает о тебе как о Малышке Лиз, но если ты будешь выглядеть как девушка, с которой он встречался после переезда, это будет хорошим началом.
Мне всё ещё не нравилось это, но в его словах был смысл.
— Так какие планы на потом?
— Я заеду за тобой около пяти.
— Хорошо.
— Надень «Чаки».
— Ты мне не начальник. — Я сказала это с дразнящим детским задором, но я всё ещё была в замешательстве, почему он купил мне обувь. За всё остальное, что он вручную подобрал для моего гардероба «новой Лиз», я заплатила сама. Так почему же он взял на себя труд заплатить за них, пока я переодевалась? Почему он вообще заплатил за них?