Возвращение в долину

«Не стой там, лучше принеси мне грецкие орехи. Скоро приедет Иви», — махнула рукой женщина. Эва вышла из своего убежища и направилась выполнять поручение. Орехи Хелена хранила в мешке под лестницей, Том привозил их каждый год, когда был урожай. Девушка зачерпнула две горсти мягко постукивающих сфер и, прижав их к груди, вернулась на кухню. Хелена бросила взгляд на дочь и, улыбаясь, закатила глаза.

— Ты бы еще в зубах их принесла, бельчонок, — усмехнулась она и заправила за ухо выбившуюся прядь.

Эва замерла, рассматривая ее лицо. Образ из сна был совершенно другим. Она не могла вспомнить, в чем было дело, но та Хелена, из кошмара, больше напоминала тень себя нынешней. Бледная, холодная, худая, словно растаявшая. И постоянно недовольная. Хотя, такой она была всегда. В редкие дни она с самого утра была в хорошем расположении духа. Только если приезжала Иви.

Женщина махнула рукой перед носом дочери.

— Спала до обеда и умудрилась не выспаться? — с упреком спросила она.

— Все нормально, — Эва отступила на шаг назад. — Просто, задумалась.

— Полезное занятие, не поспоришь. Пока думаешь, можешь почистить орехи. Постарайся не попасть по пальцам, — попросила женщина и положила на стол молоточек. Эва послушно принялась за дело. Между звонкими ударами мозг пульсировал, словно искал ошибку. Эва все пыталась понять, что же не так.

— А откуда в этот раз приедет Иви?

— Разбери ее, — пожала плечами Хелена. — Из буддистского монастыря, из паломничества на Святую Землю или из очередной поездки в Латинскую Америку на сеанс глюкотерапии.

— Чего?

— Это когда они пьют какой-то галлюциногенный коктейль, на час-полтора видят предков, а потом блюют и дрищут. Ты же сама мне рассказывала, — она наклонила голову, внимательно рассматривая дочь. Потом сняла с плиты кофейник, наполнила чашку дымящимся терпким напитком и поставила перед дочерью. — На-ка вот, просыпайся.

— Спасибо. Я и правда сегодня сама не своя.

— А потому что не надо было до рассвета сидеть в компьютере, — нахмурилась Хелена. Эва уже начала закатывать глаза, как та добавила. — Я понимаю, что у тебя очень серьезная и важная работа, но раз уж ты приехала домой в отпуск, будь любезна отдыхать.

— Отпуск? — сонно пробормотала Эва. Она напряглась, пытаясь вспомнить, когда в последний раз брала отпуск и после какого проекта. По просторам памяти каталось перекати-поле.

Хелена потеснила ее и, перехватив молоточек, парой ударов расколола остававшиеся орехи и бросила еще один пристальный взгляд на дочь.

— Тебе и правда нужно больше отдыхать. Куда только Ричард смотрит?

— А как же Чарли? — вырвалось у нее. Хелена непонимающе подняла глаза на дочь.

— А что с Чарли?

Повисло напряженное молчание. Эва смотрела в глаза матери и видела беспокойство с примесью страха, будто Хелена смотрела не на дочь, а на городскую сумасшедшую, ворвавшуюся в ее дом. Эва и сама не понимала, почему ей вдруг вспомнился Чарли.

— Он мне просто… снился.

— Ну, раз снился, может и зайдет. Можешь ему расклад сделать, а то его опять очередная девица бросила.

С этими словами Хелена вернулась к готовке. Эва неторопливо шуршала скорлупой орехов, к сладости готовящегося джема добавилась терпкость. Эва повернула голову и долго наблюдала, как мать бодро скачет от кастрюли к тесту, взмах ножа — и очищенные орехи превратились в мелкую крошку. Еще одно движение руки — и в тонких изящных пальцах оказалась зажженная сигарета. Хелена открыла окно, чтобы дым не застаивался. В комнату потянуло осенней сыростью.

— Эти яблоки Том привез? — задумчиво спросила Эва. На секунду воцарившееся на душе спокойствие опять сменилось невнятной тревогой. Взгляд задерживался на вещах, казалось бы, совсем привычных. Но Эва смотрела на эти орехи, яблоки, нож, сигареты, на Хелену, в конце концов, и глаза жадно изучали каждую, даже мельчайшую, деталь.

— А кто же еще? Не в магазине же покупать. Так, выручила его по-соседски, а то ему уже девать их некуда. Скоро за тобой Ричард заедет? — при упоминании Ричарда голос Хелены дрогнул, как будто она в последний момент сдержалась, чтобы не выплюнуть его имя.

— Не знаю, — Эва полезла в карман за смартфоном. Новенький гаджет тут же среагировал на отпечаток пальца и открыл нужный чат. Рядом с именем «Ричард» стояла целая вереница сердечек, и один только вид ее вызывал у Эвы глуповатую улыбку.

Висело одно непрочитанное сообщение:

'Детка, я задержусь на пару часов, важная встреча с инвесторами для нашего нового проекта. Спроси у мадам Хелены, можем ли мы остаться в Сторссе на ночь, а уже утром вместе поедем домой.

Люблю'

— Ну? Ты так улыбаешься, словно он уже несется сюда, — хмыкнула Хелена.

— Наоборот, он задерживается, — сказала Эва и положила телефон на стол. Хелена только еще раз неопределенно хмыкнула. — Что?

— Ничего, — пожала плечами женщина. — Ты знаешь мое мнение относительно твоего женишка. Он мне не нравится, слишком уж… ушлый. Но ты с ним счастлива. Он позволяет тебе реализовать свой потенциал и заниматься любимым делом. И за это, только за это, я готова терпеть его в своем доме. Как только ты почувствуешь себя с ним несчастной, я его прокляну.

— Что ты говоришь? — Эва протянула руку к матери. Хелена бросила тлеющую сигарету на блюдце, стоящее поблизости, и обняла дочь за плечи.

— Просто я тебя люблю.

В дверь забарабанили. Настойчиво, одновременно звоня в колокольчик над крыльцом. Хелена тихо выругалась и направилась ко входу. На пороге стояла Иви. Укутанная в свою розовую шаль, растрепанная, тяжело дышащая.

— А где твое барахло? — спросила Хелена. Она явно готовила еще какой-нибудь едкий комментарий, но Иви не дала ей и слова сказать. Она ворвалась в дом и бросилась к Эве.

— Дорогая, как ты? Я уже тебя обыскалась.

Она выглядела странной. Встревоженной. Больной. Обычно Иви источала дзен и умиротворение, а вот взрывная нервозность больше соответствовала Хелене. Эва поднялась со своего места и осторожно подошла к тетке.

— Что такое, Иви? Ты рано…

— Я боялась опоздать, — вздохнула женщина и бросила взгляд на чашку кофе, стоявшую перед Эвой. — Ты пила это?

— Нет.

— Отлично, — выдохнула женщина, отирая пот со лба. — В этот раз я успела. Нам пора уходить.

— Я не понимаю, — сонно пробормотала Эва, пока Иви оттаскивала ее от стола, дальше, к лестнице. — Мама готовит пирог к твоему приезду.

— Ты считаешь, что это — твоя мама? — жалобно спросила Иви. Хелена скрестила руки на груди.

— Вообще-то, я все еще здесь.

— Мам, я не понимаю.

— Не говори с ней, — встряхнула ее за плечи Иви. — Это не твоя мать. Ты что, не помнишь? У Хелены рак. Ее несколько дней назад выписали из больницы. Теперь она сидит на жесткой диете, а мы с тобой следили за этим, пока не явился Ричард и не запер нас тут.

Виски пронзило звенящей болью. Настолько острой, что Эве пришлось обхватить голову руками, лишь бы черепушка не лопнула. Мир перед глазами закачался, а к горлу подкатила волной тошнота. Эва бы рухнула, но Иви схватила ее за локти и заставила устоять.

— Эва, отойди от нее, — приказала Хелена. — Сейчас же. Это не твоя тетя.

— Да вы обе с ума сошли? — простонала Эва, с трудом выпрямляясь. Иви продолжала крепко удерживать ее под локоть одной рукой, а другой шарила по карманам своей безразмерной розовой кофты.

— Эва, дорогая, послушай меня, — Хелена безоружно подняла руки и сделала шаг в сторону дочери. Звон в ушах прекратился. Эва выпрямилась, все еще чувствуя разлившуюся по позвоночнику дрожь.

— Мама никогда меня так не называла, — горько улыбнулась она.

Секунда. Рывок. Иви потянула племянницу вверх по лестнице, через коридор в комнату. Вслед им понесся оглушительный визг. Эва даже не стала спрашивать, что это, она припустила со всех ног, ворвалась в свою спальню. Уже не Иви тащила ее, а она буксировала тетку, и стоило ей переступить порог, Эва захлопнула дверь и повернула ключ. В то же мгновение с другой стороны на дверь обрушились удары, от которых старое деревянное полотно натужно застонало. Полетели щепки.