Возвращение в долину

— С городом все будет хорошо, — процедила Эва. — О фестивале немного погудят в газетах, а потом опять забудут на всю оставшуюся жизнь, потому что он будет тухлым.

— И что ты мне предлагаешь?

— Ричард хочет…

— Ни слова больше, — взвилась мать. Кровь прилила к ее лицу, окрашивая кожу пунцовым. Казалось, еще секунда, и тонкие сосуды лопнут. Но этого не произошло. Хелена просто покачнулась и тяжело осела на стул. Эва тут же, позабыв о споре, подскочила к матери, но та отмахнулась. — Уходи.

Эва отшатнулась, слова, произнесенные сухо, безразлично, ударили больнее пощечины.

— Мам…

— Убирайся. Если ты не желаешь прислушиваться ко мне, то почему я должна делать то же самое? Уходи. И возвращайся, когда поумнеешь, — приказала она.

Эва выпрямилась. Напряжение, копившееся в теле с утра, смесь усталости, тревоги и страха — все это вдруг схлынуло и сменилось облегчением. Чувством собственной правоты. Она до последнего надеялась, что мать будет делать шаги ей навстречу, признает свой недуг, но в глубине души она знала — ничего подобного не случится. И сейчас ее пророчество сбылось. Хелена сидела, бледная, трясущаяся и выгоняла ее прочь. И Эва была рада исполнить ее просьбу.

Домой ехали молча. Чарли не спрашивал, не учил жизни. Даже старался лишний раз не поглядывать в ее сторону. Только на светофорах, когда машина останавливалась, он снимал руки с руля, чтобы нащупать ладонь Эвы и сжать ее в своей. Потом было несколько секунд сопения при подъеме по лестнице, контрастный душ. Легли спать тоже молча. Словно их прокляли.

Наутро Чарли сделал вид, что все нормально. Приготовил завтрак и целый час листал фотографии домов на побережье, рассказывая Эве, как здорово будет переехать куда-нибудь южнее, где зимы мягче, а лето похоже на лето.

* * *

— Объясни мне, старой грешной дуре, что произошло опять? — рыкнула Иви, когда Хелена осушила два кувшина воды и приобрела нормальный цвет кожи. Хелена перестала опираться о столешницу, а это значило, что она могла выдержать шквал сестринской ярости. — Неужели тебе обязательно все портить?

— Я ничего не портила, — сдавленно проговорила Хелена. — Я снимаю с себя ответственность за Эву. Если моя дочь не видит очевидных вещей…

— Это значит, что ты не справилась, — перебила ее Иви. Хелена удивленно уставилась на сестру. — Это твоя вина, Хель. Прости, но это так. Вместо того, чтобы быть ей матерью, ты была злой ведьмой из сказок. Каждый раз, когда она приходила к тебе за советом или утешением, ты делала ей расклад на картах или давала заговоренную свечу. Ты просто… не была рядом с ней.

— Я и тебя так растила.

— Да, поэтому в сорок лет мне пришлось пойти к психологу. Полезная, кстати, практика. Особенно в сочетании с медитациями.

— Ты просто разговариваешь с человеком за деньги, — возмутилась Хелена.

— А если я тебе заплачу, ты меня выслушаешь? — выпалила Иви. — К другим же ты проявляешь всю свою чуткость и внимательность, когда они приходят к тебе на сеанс.

— Вот что, — Хелена тяжело поднялась, опираясь на стол. — Я пойду, займусь свечами. А ты придумай, что еще мы можем продать на фестивале, чтобы у нас не отняли дом.

— Хель… — жалобно пискнула сестра, но женщина уже скрылась в своей мастерской. Точь-в-точь злая ведьма из сказки.

* * *

Ричард вернулся под конец следующей недели и сразу организовал «общую встречу». Так он называл небольшие собрания, которые проводил в своем номере отеля. Присутствовали, как обычно, он, Лиззи Викс, Чарли и Эва. Лиззи каким-то образом стала не просто куратором проекта со стороны городской администрации, но и пиар-менеджером лично Ричарда — знакомила его со всеми важными лицами города, которые еще пребывали в здравом уме и трезвой памяти. Обаятельный мужчина с деньгами вызывал всеобщее обожание и желание угодить. Особенно старалась Лиззи и, судя по тому, как рука Ричарда покоилась на ее колене, когда Эва с Чарли зашли в номер, она немало преуспела.

Собрания, как правило, сопровождались ужином. Вот и теперь они сидели и, периодически отвлекаясь на рыбу с картошкой, обсуждали положение дел. Работой Эвы по части креативов и всего остального Ричард был доволен, правда, отметил уставший вид девушки.

— Ты что, совсем не отдыхаешь? — спросил он.

— Синяки тебе не к лицу, — поддакнула Лиззи. — Становишься похожа на ведьму.

— Ну, мисс Делвал и есть ведьма, — добродушно улыбнулся Ричард. — Ты же еще Делвал?

— Да, — улыбнулась Эва. Хотя от такого вопроса ей стало не по себе.

— Хорошо. С этим делом торопиться не нужно. Кстати, Чарли, мне не очень нравится, что работа еще не сдвинулась с этапа фундамента.

Чарли аж поперхнулся водой и непонимающе уставился на Ричарда.

— Я не могу заставить бетон стыть быстрее. Это закон природы, физики…

— Если ты этого не можешь, я найду того, кто может, — невозмутимо хмыкнул Ричард и снова впился взглядом в Эву. — Скажи, он часто отнекивается этими «законами природы»?

— Нет, — ответила Эва.

— Это хорошо. Но советую присмотреться к нему повнимательнее, — он откинулся на спинку стула и потянулся, как довольный кот, покачивая зажатый кончиками пальцев бокал вина. — Ты сейчас проходишь важный этап своей жизни, создаешь что-то большое, важное. После этого тебе откроются все дороги в этом мире. Решай уже сейчас, хочешь ли ты идти по этим дорогам со «славным парнем», который, может, и очень хорош, но не может угнаться за тобой в твоем умении прыгать выше головы.

Повисла неловкая тишина. Было слышно, как жужжат готовые вот-вот перегореть лампочки, как гудит мини-бар, и как закипает Чарли. Эва бросила на него один взгляд и замерла. Ее Чарли — легкий, добрый и смешливый — впился пальцами в стол так, словно готов был в ту же секунду перевернуть его, бросить на пол, а потом вцепиться в Ричарда и выбросить его в окно. Эва положила руку поверх ладони Чарли и смогла выдавить из себя только жалкое:

— Все нормально.

— Это, конечно, не мое дело, — рассмеялся Ричард, отпивая еще вина. — Вы прекрасная пара, никто не имеет права заставлять вас сомневаться друг в друге. Но если подобные мысли уже посещали кого-то из вас, вам стоит их обсудить, пока взаимные разочарования и обиды не перестанут компенсироваться жарким примирительным сексом…

Звякнули приборы. Вжикнули ножки стула по полу. Чарли взвился вверх и, смерив всех присутствующих испепеляющим взглядом, отправился на выход. Эва выдержала насмешливые и даже жалостливые взгляды Лиззи и Ричарда, выждала несколько секунд, а затем встала из-за стола. Ей хотелось, чтобы эта улыбчивая парочка в ту же секунду провалилась под землю, но на долю секунды ей показалось, будто бы Ричард прав. Планы Чарли не заходили дальше дома на побережье и семьи. А Эва не решалась сказать ему, что ей хочется чего-то другого.

Она нагнала Чарли только на выходе из отеля. Молодой человек гневно чиркал спичкой, пытаясь прикурить, но капризный ветер задувал пламя, как бы Чарли ни пытался защитить огонек.

— Эй, — Эва осторожно коснулась его плеча. Чарли оторвался от своего занятия, впился в нее пылающим взглядом, а потом выдавил свою фирменную улыбку.

— Прости, я слишком резко среагировал.

— Все в порядке, — покачала головой Эва. Тело охватила нервная дрожь. — Ему не стоило так говорить.

— Это да, — хмыкнул Чарли. Спичка, наконец, с шипением зажглась. Чарли прикурил и блаженно затянулся. — Но вот, что я хотел всегда узнать. Ты со мной, потому что лучше вариантов в городе не подвернулось?

Эва открыла рот.

Закрыла так резко, что больно клацнули зубы.

В ушах застучала кровь.

— Что?

— Просто хочу быть уверенным, — сказал Чарли, и на дне его глаз Эве показалось, что она увидела уже знакомое выражение: жалость и разочарование.

Первым желанием было послать его далеко и на всю оставшуюся жизнь. Но в памяти всплыли долгие часы работы с психологом. И Эва, давясь этой модной «экологичностью», проговорила:

— Мне больно слышать такие предположения. Я бы никогда так с тобой не поступила.