Страница 13 из 44
Но существовала и другая сторона проблемы: а вдруг Мухаммеда-Али не удастся вырвать из французских объятий? И Средиземноморье превратится во внутренний франко-египетский бассейн? Пальмерстон полагал: «Хозяйка Индии не может разрешить Франции превратиться прямо или косвенно в хозяйку путей в Индию». Сам Мухаммед-Али как политик котировался высоко. Но будет ли он в глазах мусульман (в том числе индийских) законным духовным владыкой, халифом? Более чем сомнительно. Пугал и возраст претендента — за 70 лет. Сына его Ибрагима считали способным военачальником, но не более, к тому же он был склонен к спиртному. Наконец, потрясения в Османской империи были на руку России, их последствия становились совершенно непредсказуемыми и грозными для Лондона.
В сомнениях и колебаниях было упущено время. В британскую столицу прибыл турецкий посол с личным посланием султана. Выяснилось, что оно написано на старотурецком языке, понять который посол оказался не в состоянии, Пальмерстон и его аппарат — тем более. Три недели прошли, пока не разыскали какого-то престарелого испанца, сделавшего перевод. Тем временем протурецкая линия, представляемая Пальмерстоном, возобладала в кабинете; он пришел к выводу о «политической важности с точки зрения европейского равновесия воспрепятствовать расчленению Османской империи». Король Вильям IV направил султану дружеское послание с обещанием не оставлять Высокую Порту в беде и советом идти на уступки строптивому вассалу. Подвигнуть Сент-джеймский кабинет на оказание военной помощи туркам так и не удалось, да, пожалуй, последнему трудно было предпринять что-либо существенное, даже существуй у него подобное желание. Пальмерстон увяз в многочисленных военно-дипломатических комбинациях, в каждой из которых участвовал флот. Одна эскадра блокировала Голландию, побуждая короля Вильгельма к уступчивости в бельгийском вопросе; другая крейсировала у побережья Португалии. Пальмерстон признавался в беседе с X. А. Ливеном: «Великобритании было бы трудно предоставить султану эффективную помощь. Британский флот находится в разных местах, наличных сил едва ли хватит для этого дела». Оставалось ждать развития событий. Ярый русофоб, посол Генри Понсонби отводил душу, проклиная турецкое бессилие: султан Мэхмуд II, по его словам, «набросился на религию, на одежду и на карманы своего народа. Против него все, помимо его миньонов… У султана нет ни армии, ни денег, ни влияния… К нему относятся с отвращением и презрением». По словам видного британского историка Чарльза Вебстера, «…Британия играла в Константинополе жалкую роль, когда судьба султанского трона висела на волоске».
Затаился и Пальмерстон. Не в силах предпринять что-либо, он стал готовить дипломатические батареи к грядущим боям. До X. А. Ливена дошли сведения, что вместе с Ш. Талейраном, предавшим все режимы, которым служил — революционный Конвент, Директорию, Наполеона Бонапарта, реставрацию, — ныне послом Франции в Лондоне — Пальмерстон стал обрабатывать в антирусском духе австрийцев. Представителю Габсбургов было заявлено, что недостойно его страны поддаваться воздействию «полуварварской нации, которую давно пора поставить на место». Талейран ему поддакивал, — Австрия-де играет жалкую роль, плетясь за русской повозкой.
Пока Лондон терял время в колебаниях и интригах, Петербург действовал. В том, что победа Мухаммеда-Али и его утверждение в Стамбуле чреваты возрождением мощи Порты и упрочением ее власти на Балканах, здесь не сомневались.
21 января (2 февраля) 1833 г. Порта в первый и последний раз в многовековой истории отношений двух стран обратилась к России за помощью. Реакция была немедленной и энергичной. Утром 8(20) февраля 4 линейных корабля и 5 фрегатов под флагом адмирала М. П. Лазарева бросили якорь на Босфоре. В конце марта к ним присоединилась вторая морская дивизия. Всего в проливе скопилось 20 кораблей, на азиатский берег высадился десант в 10 тысяч штыков. Затем, сияя улыбками и пленяя всех изысканностью манер, прибыл граф Алексей Федорович Орлов, коему поручено было уладить турецко-египетский конфликт. Внушительный конвой, разбивший лагерь в Ункяр-Искелесси, способствовал успеху его миссии. Вечно подозревавшие Россию в коварстве британцы и французы подтянули свои эскадры в Восточное Средиземноморье. Алексей Федорович объяснил им, что, пока подозрительные паруса будут маячить вблизи турецких берегов, русский десант домой не отправится; ежели же адмиралам придет в голову мысль войти в Дарданеллы, он вызовет к себе на помощь корпус генерала П. Д. Киселева из Валахии. Объяснение показалось убедительным — английские и французские корабли удалились.
24 июня (6 июля) последний египетский солдат ушел за Таврские горы. Малая Азия была очищена. На следующий же день Орлов, соблюдая все правила дипломатической куртуазности, «испросил» у султана разрешение на отвод русских сил. Согласие, как и следовало ожидать, поступило немедленно. Тогда же, 26 июня (8 июля) Орлов и посланник Бутенев подписали с турками договор об оборонительном союзе, вошедший в историю под именем Ункяр-Искелессийского. Содержание его сводилось к следующему: стороны обязывались советоваться друг с другом по вопросам своей безопасности и «на сей конец подавать взаимно существенную помощь». Царь обещал в этом случае поддержать Турцию сухопутными и морскими силами. Последняя по секретной, но быстро разведанной дипломатами статье, освобождалась от «тягости и неудобств», связанных с предоставлением войск; взамен она должна была в необходимых случаях «не дозволять никаким иностранным военным кораблям» входить в Дарданеллы. Это был оборонительный союз, заключенный на восемь лет и закрывавший Черное море для военных флотов неприбрежных держав.
Тогда, в 1833 г., недолговечность подписанного документа не предвидели ни в Петербурге, ни в Лондоне. Налицо был оглушительный провал британской дипломатии и взлет российского влияния в Константинополе. Пальмерстон тяжело переживал случившееся, признавая даже через несколько лет: «Верно, что Россия тогда единолично предотвратила занятие Константинополя Ибрагимом или по меньшей мере общий провал в результате его наступления. Смею думать…. что никакой британский кабинет в любой период английской истории не совершал столь великой ошибки во внешних делах, как кабинет лорда Грея, отказав султану в помощи и покровительстве».
А пока что ему приходилось не сладко. В Англии набирала силу русофобская кампания, печать и оппозиция в парламенте набросились на правительство, обвиняя его в слабости и некомпетентности. «Таймс» мрачно предрекал: «Осторожная процедура, обеспечение позиций шаг за шагом, долгое время проводимые королевским кабинетом, скоро будут оставлены». Австрия, по словам газеты, готова «войти в долю» с Россией, — и тогда возродится курс Екатерины II. В Турции царит разброд: «Заговоры и козни возникают еженедельно; отсутствие талантливых лидеров обрекает ее на бесплодие». Заканчивала газета на грозной ноте: «Наш настоятельный долг — готовить нацию к войне».
Предавалась размышлению на эту тему и влиятельная консервативная «Морнинг пост»: «Мы не в состоянии решить, следует ли считаться с возможностью быстрого начала военных действий против России». А пока что «непрерывные рулады правительственных фанфар» призваны отвлечь внимание общественности от «немощной политики лорда Пальмерстона… Одно очевидно — ничто так не способствует ускорению разрыва нашей страны с Россией, как продолжающаяся в полуофициальной прессе кампания клеветы, поношений и угроз».
В другой раз газета обратилась к своего рода аналитическому обзору кризиса 1833 года. Русские добились мира, который обеспечивает султану корону «хотя бы на сезон». «Мы, как и наши современники, с беспокойством следим за установлением российского верховенства», хотя «Россия имела полное и неотъемлемое право заключить договор». Заканчивалась статья выпадом против правительства: «Наши министры вручили Турцию России». Некоторые парламентарии переходили в своих обвинениях по адресу кабинета всякие границы здравого смысла: «Теперь в руках России Константинополь или по крайней мере Скутари, а Скутари — тот же Константинополь, — восклицал в полном запале один из ораторов оппозиции. — Завтра русские захватят крепости на Дарданеллах, и понадобится миллион фунтов стерлингов, чтобы выдворить их оттуда». О степени знакомства с Россией свидетельствовали следующие слова: «Пройдет немного лет, и эти варвары научатся пользоваться мечом, штыком и мушкетом с таким же искусством, что и цивилизованные люди». Следует, не мешкая, начать войну, подняв против России Персию, с одной стороны, Турцию, с другой, Польша не останется в стороне, и тогда страна «рассыплется как глиняный горшок».