Страница 23 из 43
Проникновение шведских компаний в экономику других стран, вплетение в международную сеть связей финансового капитала началось давно, еще в начале прошлого века. Концерн «Сепаратор», ныне «Альфа-Лаваль», первым из существующих сейчас шведских концернов основал завод по сборке сепараторов в Соединенных Штатах уже в 1883 году. Основная группа транснациональных компаний шведского происхождения имеет, как можно судить, большой опыт работы за границей, и их прочные позиции не смогли потеснить многочисленные новички, вступившие также на путь интернационализации своей производственной деятельности. Основой Создания первых шведских ТНК были технические открытия, обеспеченные патентной монополией, которые концерны старались поскорее реализовать. Подшипники, сепараторы, ацетиленовые горелки, спички долгое время ассоциировались с прилагательным «шведский».
Для шведских ТНК характерны капиталовложения в обрабатывающую промышленность, а инвестиции же в добычу сырья практически мизерные. На зарубежных филиалах работает более одной трети всех занятых на машиностроительных, электротехнических и химических предприятиях Швеции[39].
Шведская внешняя торговля все в меньшей степени остается собственно «внешней». Степень внутренней интеграции производства в рамках международных концернов высока: внутрикорпорационные поставки составляли в 1971 г. 25 % от общего экспорта шведских ТНК (т. е. были на уровне их американских и английских конкурентов), а для 10 ведущих концернов эта доля поднималась уже до 40 % (против 31 % в 1965 г.)[40].
Для того чтобы обеспечить интересы крупнейших ТНК за рубежом, Швеции не приходилось прилагать особых усилий вплоть до 60-х годов. Их позиции были достаточно прочны, обеспечивались патентной монополией, внешнеэкономической политикой страны, которая вполне устраивала монополии.
Усиление интеграционных процессов в Западной Европе не столько затрагивало жизненные интересы шведских ТНК, сколько грозило лишить их дополнительных выгод от расширения рынка за счет устранения таможенных барьеров.
Членство в ЕАСТ пошло на пользу шведским экспортерам, особенно при сбыте товаров в соседние скандинавские страны. Они преодолевали таможенные барьеры стран ЕЭС посредством создания там производственных дочерних предприятий. Интернационализация производства в рамках концернов усилила космополитизм истинных хозяев шведской промышленности, которые во время переговоров с Сообществом в начале 70-х годов оказывали сильный нажим на правительство, требуя вступления на условиях полного членства, отказавшись от традиционной политики нейтралитета. Грозили перенести предприятия в ЕЭС, создав тем самым безработицу в Швеции. Социал-демократическое правительство на полное членство не пошло, но уступка крупному бизнесу все же была сделана: Швеция — единственная из оставшихся в ЕАСТ стран заключила соглашение с ЕЭС с оговоркой о возможном его расширении на другие области, помимо зоны свободной торговли промышленными товарами.
Семидесятые годы стали мрачной страницей в экономической истории Швеции. Рухнул миф о неизменности шведского процветания, поставлена под сомнение идея «государства всеобщего, благоденствия», потеряла власть правившая почти без перерыва сорок лет социал-демократическая партия. Хронический дефицит платежного, особенно торгового, баланса, спад производства, безработица. Эти явления были вызваны не конъюнктурными колебаниями на рынках сбыта, а, по общему мнению экспертов, порождены причинами структурного характера. Швеция попала в положение своей давней союзницы — Англии, потерявшей былое величие, не сумевшей вовремя приспособиться к изменившимся условиям мирового капиталистического хозяйства. Государство, спасая кризисные отрасли, вынуждено было в целях сохранения занятости национализировать «горящие» предприятий одно за другим.
Государство в Швеции по традиции владело небольшой долей, всего 5–6 % промышленного производства. В 70-е годы эта доля быстро возросла, превысив 10 %. Национализированными оказались металлургия, текстильная промышленность, судостроение (второе место в мире по масштабам производства). В результате на руках у шведского государства оказался концерн «Статсферетаг», по размерам оборота входящий в пятерку крупнейших промышленных концернов страны, сбывающих половину продукции за границей. Государство оказалось в положении предпринимателя, для которого самой насущной задачей тоже является «экспортировать во что бы то ни стало». Парадоксально, что в этой роли оказалось коалиционное правительство буржуазных партий, которые всегда стояли на позициях невмешательства государства в предпринимательскую деятельность.
В условиях внезапного появления на свет вроде бы чуть забытого страшного бича — безработицы ТНК подверглись яростной и справедливой критике трудящихся за перенесение шведских рабочих мест за рубеж. Профсоюзы подсчитали, что уже во второй половине 60-х годов в стране не создавались рабочие места, тогда как число работающих на их предприятиях за рубежом увеличивалось. Занятость на предприятиях, к примеру, подшипникового концерна «СКФ» за 70-е годы уменьшилась почти на 1/3[41]. Концерн объяснял сокращение рационализацией производственной структуры. Возможно, но затронула она прежде всего трудящихся Швеции, тогда как за границей в целом по концерну занятость сократилась только на 15 %.
Профсоюзы взяли под свой контроль действия компаний, затрагивающие шведский рынок капиталов и занятость. Любое соглашение о продаже или покупке предприятий согласовывается с профсоюзом, который анализирует это соглашение с точки зрения его возможных последствий для занятости.
«Отвыкшие» от экономических трудностей шведы в период кризиса, как и большинство промышленно развитых стран, схватились за испытанное оружие — протекционизм. Государственные органы стали требовать от монополий большей подотчетности и информации о всех планируемых действиях за рубежом. Заявки «своих» ТНК на инвестиции за границей рассматривались каждая в отдельности. Ранее инвестиции шведских ТНК за границей имели своего рода «оборонительный характер». Теперь, когда они вкладывают капиталы в те районы, где труд стоит дешево, при выдаче разрешений приходится принимать во внимание политические соображения, поскольку они как-никак бросают тень на правительство, на страну в целом. Разрешение может быть и не дано. В соседней Дании скандал вызвали не так давно сообщения о мизерной заработной плате, получаемой рабочими на предприятиях «Восточно-Азиатской Компании» в ЮАР. На практике шведские ТНК подобные запреты обходят, финансируя свои инвестиции заграницей с привлечением зарубежных рынков капитала.
В условиях ухудшения конъюнктуры на мировых рынках даже крупные по шведским масштабам концерны испытывают трудности. Если же сравнить шведские концерны с однотипными концернами других малых стран, как Швейцарии и Голландии, то последние гораздо крупнее; например, голландский концерн «Филипс» имел в 1970 г. 367 тыс. занятых, швейцарский «Нестле» — 112 тыс., а шведский «Л. М. Эрикссон» — только 71 тыс.[42]Этим, а также узкой специализацией и объясняются трудности.
По мере роста производства в зарубежных филиалах последние отказываются даже и формально от своего шведского происхождения, например, шведский концерн «СКФ» даже во внутренней переписке перешел со шведского на английский язык, Один из старейших гигантов — «СТАВ» — принял решение с 1980 г. подчеркнуть свой космополитический характер, сменив название на английское «Свидиш метч». Новая формула внутрикорпорационного разделения труда шведских концернов: серийное трудоемкое производство за рубежом, узкоспециализированное и технически сложное в Швеции. «Утечка занятости» из самой Швеции на практике продолжается.
Свои пожелания, а правильнее, требования относительно формирования внешнеэкономической политики в соответствии с их нуждами шведские ТНК часто сопровождают угрозой перенесения производства из Швеции за рубеж. Угроза имеет реальную основу, поскольку у крупнейших ТНК доля производства в самой Швеции в общем обороте сокращается, подобно шагреневой коже. Корпорации требуют действенной помощи. Возможности же шведской дипломатии здесь ограниченны, приходится приспосабливаться к обстоятельствам.