Страница 10 из 43
Эти и другие эпизоды современной необъявленной торговой войны получили широкую огласку во время принявшего скандальный характер совещания министров торговли стран ГАТТ, проходившем в ноябре 1982 года. Кстати сказать, за тридцать пять лет существования ГАТТ совещания на таком уровне проводились только два раза — перед раундами Кеннеди и Токио. Теперь, по общему признанию, задачи ставились значительно более скромные — добиться хоть видимого соблюдения «правил игры», выработанных ГАТТ за три с половиной десятка лет существования. Не добились. Западноевропейцы, например, решительно воспротивились американским домогательствам «свободы» торговли, особенно «свободы» торговли сельскохозяйственными товарами. Они справедливо усмотрели в этом попытку США укрепиться на европейском рынке. Американский журнал «Ньюсуик» охарактеризовал результаты этого с большим трудом организованного в условиях военных действий на торговом фронте совещания, как неудачу ее участников по всем пунктам повестки дня, хотя они и вынуждены были продлить мучительную процедуру согласований на один день, чтобы как-то сгладить раздоры хотя бы на бумаге. Не сгладили.
Совещание в Женеве лишь подчеркнуло ослабление поддержки «свободной» торговли. Более того, раздраженный тон, царивший на совещании, не предвещал примирения, скорее наоборот — открытую торговую войну.
Активным возмутителем спокойствия, сумевшим повести за собой другие страны ЕЭС, оказалась, и не в первый раз, Франция, министр торговли которой назвал совещание «комедией». А по поводу грозившего срыва заявил журналистам: «Это будет не провал совещания, а провал высокомерных ожиданий, заложенных кое-кем в его исход. Я желаю, чтобы США соразмерили свои неразумные надежды с полученными результатами и чтобы впредь они предпринимали демарши более прагматичные и умеренные»[11].
На очередном совещании в американском городке Вильямсберге летом 1983 г. премьер-министр Великобритании Тэтчер вынуждена была признать, что все участники совещания осуждают протекционизм, но почти каждая страна в известной мере практикует его.
Главы делегаций избегали обсуждать эту чрезвычайно острую, болезненную проблему и потому переложили ее на министров. В Вильямсберге администрация Рейгана, нуждавшаяся в поддержке остальных участников по политическим и военным вопросам, решила не идти на риск открытой конфронтации с партнерами. Американцы были вынуждены согласиться изъять из текста коммюнике свои формулировки, в которых резко осуждалось субсидирование «Общим рынком» экспорта сельскохозяйственной продукции.
Коммюнике получилось обтекаемым. С одной стороны, заявляется о необходимости покончить с протекционизмом, а с другой — содержится оговорка, что устранить торговые барьеры будет возможно лишь по мере того, как наступит «оздоровление экономики». Трудные решения просто отложены, отметил в связи с этим журнал «Ньюсуик».
Взлеты и падения нефтяной дипломатии
В 70-е годы министр энергетики Саудовской Аравии шейх Ямани был «звездой номер один» как на различных совещаниях, проводившихся на официальном уровне, так и на встречах бизнесменов, для которых цена на энергоресурсы внезапно стала важнейшим элементом конкурентоспособности. Ямани мог позволить себе читать нотации представителям Запада, указывать на необходимость изыскивать альтернативные нефти источники энергии, обещал поставлять нефть на стабильной основе в обмен на выгодные инвестиционные проекты. Наставления подобного рода не пропали даром — Запад принялся перестраивать производственный профиль промышленности в сторону внедрения энергосберегающего оборудования, налаживать добычу нефти в новых районах, чтобы несколько уменьшить свою зависимость от нефтедобывающих стран, прежде всего стран ОПЕК.
Первая попытка повысить неоправданно низкую цену на нефть всего на несколько десятков центов, предпринятая странами Персидского залива в 1971 г., стоила им невероятно долгих и трудных переговоров с монополиями — членами международного нефтяного картеля. Силы еще были неравны. Но уже через несколько лет ситуация изменилась настолько, что страны — члены ОПЕК смогли за короткий срок повысить цену на нефть в три-четыре раза, особенно не опасаясь, что в ответ на них будут наведены пушки, как это случилось с правительством Моссадыка в Иране в 1950-х годах.
Объединив свои ряды, страны ОПЕК не только смогли противостоять попыткам Запада оказать на них нажим, но довольно последовательно проводить политику повышения цены на нефть, чтобы прекратить грабеж их богатств развитыми странами Запада. В определенной мере успех политики ОПЕК объяснялся отсутствием единства по вопросам энергетики в рядах Запада, что объяснялось различной степенью зависимости от внешних поставок энергетического сырья. В то время как Соединенные Штаты, располагая значительными собственными запасами энергоресурсов, импортировали примерно 25 % потребляемой в стране нефти, страны Западной Европы и Японии — 80–90 %. В этих условиях США могли себе позволить прибегнуть к политическому давлению и даже к угрозе применения военной силы, чтобы заставить страны ОПЕК снизить цены на нефть. Западноевропейские государства и Япония заботились больше о стабильности поставок, а о ценах — во вторую очередь.
Поэтому Международное Энергетическое Агентство (МЭА), объединяющее промышленно развитые страны-импортеры нефти, созданное по инициативе Вашингтона как первая реакция на коллективные действия стран ОПЕК и в противовес им, не сыграло той роли, какую на него возлагали за океаном. Разочарованные бездеятельностью МЭА, Соединенные Штаты задумали создать организацию, преследующую чисто политическую цель — оказание нажима на ОПЕК всеми средствами в одном направлении — заставить снизить цены. С этой целью они добились на совещании «в верхах» в 1979 г. принятия резолюции о создании картеля стран — потребителей нефти, что, по мнению ее авторов, должно было напугать страны ОПЕК. Однако до практического осуществления резолюции дело не дошло. Страны Западной Европы и Японии, кажется, сами испугались. Опасаясь остаться без жизненно важного сырья, они предпочли уладить отношения с нефтедобывающими странами мирным путем, на двусторонней основе.
Другая группа проблем была связана опять-таки с «эгоистическим поведением» США в международных экономических отношениях, с этаким пренебрежением к своим международным обязательствам. До энергетического кризиса они сдерживали свою зависимость от внешних источников нефти в пределах, как уже отмечалось, 25 %. А после повышения цеп в 1973–1974 гг. стали форсировать ввоз жидкого топлива, доведя его чуть ли не до половины потребности в нем.
Такая, на первый взгляд непонятная политика, в действительности была к выгоде определенных монополистических групп. Возросший импорт нефти привел к огромному дефициту платежного баланса страны, а это, в свою очередь, вызвало дальнейшее снижение курса американского доллара, особенно по отношению к западногерманской марке и японской йене. Бонн и Токио, естественно, открыто выразили недовольство таким поворотом дела, подрывающего их конкурентные позиции на мировом рынке в пользу опять же американских экспортеров. Американские нефтяные компании немало заработали также и на отмене регулирования цен на нефть внутри самих США.
В начале 1980-х годов проблема отношений с ОПЕК потеряла для Запада свою злободневность. Потребление энергоресурсов сократилось как в результате принятых мер экономии, так и в связи с сокращением потребления в условиях спада производства. Цены на нефть впервые за 10 лет пошли вниз. Чтобы противостоять падению цен, у стран ОПЕК был один выход — сократить добычу. За два года, с 1980 по 1982, она сократилась с 30 млн. баррелей в день до 18 млн. баррелей в день. Однако цепы продолжали снижаться. Что добычу следует еще сократить, было ясно всем странам ОПЕК. Но как распределить сокращение между участниками, как достигнуть на этот счет согласия, было далеко не ясно, и не представлялось даже возможным. Машина рассогласовалась. Иран перешел к штрейкбрехерским операциям: начал продавать нефть по цене ниже установленного уровня и увеличил добычу. Деньги требовались на войну с Ираком. Венесуэла, Индонезия, Нигерия набрали на себя многочисленные финансовые обязательства в расчете на будущие доходы от нефти и теперь усиленно изыскивали возможность отсрочить платежи по займам. Они также увеличили добычу.