Хроника лишних веков

- Так кто же ты, посланец богов? - вкрадчиво переспросил Демарат, словно ожидая достойной платы за радушный прием.

- Теперь уж и вовсе не знаю, - честно признался я, привыкая к древней одежке.

Демарат усмехнулся и кивнул, оценив по достоинству мой ответ. Он взял кувшин и, сосредоточившись на мягком течении темно-алого вина в бокал, сказал как бы кстати:

- Начинай. Я сыт.

Я тут же брызнул слюной на кусок мяса, еще и лепешку прихватил - и принялся тушить полыхнувший порохом аппетит.

Демарат поглядывал: для начала он убедился в том, что я живой человек. Я и сам убеждал себя в этом.

- По крайней мере, тебе известны те боги, которые тебя послали? - без особой надежды спросил он, дав мне прожевать.

И он сам налил вина во второй бокал.

Я понял и не заставил себя ждать. Глоток душистого вина, больше напоминавшего легкий ликер, сразу оглушил меня и сделал на несколько мгновений совсем беззаботным. Как тот глоток рома в уссурийских лесах.

- О да, - беззаботно расхрабрился я. - Успел оглянуться, когда мне дали под зад.

- И что же? - приподнял бровь мой радушный хозяин.

- Там был один маленький и... как это сказать... весь в меху. А другой был огромен. По виду не иначе как германский бог Один.

Демарат шевельнул морщинками на любу и жадно отпил из своего бокала.

- Мне сегодня снилось нечто подобное... - проговорил он неотчетливо и стал неторопливо и словно нехотя подниматься на ноги. - Отдохни, гипербореец. После трапезы отдайся Морфею. Здесь тебе нечего опасаться.

Будь мы в ином времени и в ином месте, я бы подумал позже, что познакомился с выдающимся гипнотизером. Кажется, я уснул мгновенно.

Нетревожно снилась слитная толпа, гомонившая поодаль в бесцветных сумерках. Гомон ее касался меня, был обо мне и слабо меня притягивал, а я слабым усилием души сопротивлялся.

Меня разбудило деликатное похлопывание по плечу. Невольным рывком я привел тело в сидячее положение и, продирая глаза, сказал "сейчас", видимо, по-русски.

- Послушай меня, гипербореец. - Демарат пригнулся к моему лицу. - Там эти выродки настаивают, что ты равеннский лазутчик. Признали сагум, нашли на нем кровь.

Я, наконец, совладал с путами сна, вспомнил, что в правление уже никому в наши дни не известного императора Валентиниана столицей Западной Римской Империи была мало кому теперь известная Равенна, а не великий Рим.

- Сагум - тот самый, - сказал я, не чувствуя, не помня никакой ясной опаски, не то что страха. - Я одолжил его у мертвеца, иначе пришлось бы странствовать нагишом. Он был убит стрелой.

- Где? - скупо полюбопытствовал Демарат.

- Там, - махнул я за пределы шатра и за реку. - У озера.

- Очень хорошо, - и вправду довольно сказал Демарат. - Покажи им труп.

Получалось скверно.

- Нет, - нахально уперся я. - Тебе покажу, им не стану показывать.

Демарат задумался.

- Почему?

- Я устроил ему погребение. Какое сумел. Тревожить его незачем. - И я добавил, осмелев вконец: - Он такой же, как мы с тобой.

Он выпрямился и вдруг звонко щелкнул пальцами.

- Такой же... Не удивлюсь, если это был кто-то из моих старых дружков, - услышал я над собой его спокойный голос. - Но пока есть одно маленькое отличие, и в нем - волчья ловушка.

Я понял, что надо незамедлительно подняться на ноги и внимательно слушать стоя.

- Думай, гипербореец, - не шутя повелел гипостратег. - Если ты не покажешь им труп, без нового не обойтись. Либо ты, либо кто-нибудь на пробу. - Он презрительно кивнул в сторону выхода из шатра. - Покажи им свое волшебство. Заодно убеди меня.

- Оно не мое, - невольно стал отпираться я.

- Как знаешь, а только нам придется выйти, - без сочувствия сказал Демарат и указал мне на пояс. - У меня свои прихоти... И будь посланец самого Зевса или какого угодно Одина, у меня нет желания оказаться прибитым к перекладинам наподобие того еврейского царя Иисуса, кого иные почитают за бога... Здесь это умеют делать быстрее, чем в Риме, без судебных проволочек. Ты подумал.

Сделалось страшно? Помню, что наконец сделалось.

- Да. Благодарю тебя за помощь, гипостратег, - сказал я ему.

- Идем, - просто повелел он и пропустил меня наружу первым.

В мире ясно и золотисто вечерело, в назревавшей прохладе гуннская вонь оседала, как сырой дым.

Сами гунны, разношерстное в буквальном смысле и разнобойное ростом племя, стояли тут, отстраненные от шатра дюжиной мощных воинов в одинаковых железных шлемах, холено блестевших на закате. Их поднятые пики символизировали дворцовую ограду.

Демарат вышел и сразу положил руку мне на плечо.

- Будь внимателен, - тихо, но, опять-таки, не сочувственно шепнул он и подтолкнул меня вперед.

Толпа зашебуршилась, но - опасливо. Я чувствовал, что гипостратег Деамарат держит ее укротительским взглядом.

- Кто видел его сегодня? - громко задал он вопрос на эллинском наречии и тут же повторил его на чужом, невнятном языке.

Воины в шлемах чуть расступились прямо перед нами, образовав как бы открывшиеся ворота. Но гипостратег не вышел из них к варварам и меня не выпихнул к ним.

Вперед выдавился из толпы тот самый - маленький, мохнатый, рогатый, что утекал от озера... Он начал тыкать в меня пальцем и гомонить. Демарат что-то сказал, и тот испуганно отскочил назад и нырнул обратно в толпу.

- Он снова утверждал, что ты сжег двоих воинов. Я предложил ему убить тебя, - с бесцветной улыбкой сказал мне гипостратег. - Заметь, гипербореец, я не приказывал.

- Заметил, - сказал я, между тем покрываясь мерзостно едким потом.

- Кто видел его вчера? - снова громко вопросил он толпу.

Вопрос был вновь произнесен дважды, и первый раз - на латыни, а потом - опять на каком-то варварском наречии.

Трое за "воротами", стоявшие плечом к плечу, подняли руки. Эти, напротив, все, как один, были ладны и статны, двое с кудрями русыми до плеч, третий - брюнет, видом черкес.

- Вы были во вторую стражу? - вопросил гипостратег.

- Да, игемон, - ответил один из светловолосых на плохой латыни, видимо, старший.

- Видели его?

- Видели, игемон, - кивнули разом все трое.

- Не обознались?

- Игемон, пусть покажет свой сагум, - сказал старший

Сагум появился по нашу сторону заграждения в руках нового эпизодического персонажа - крепкого воина, ростом повыше Демарата и, значит, выше всех вокруг. Чуть позже я узнаю, что это и есть личный телохранитель гипостратега.

- Это его плащ, игемон, - подтвердил светловолосый. - Я целился в него.

- Но сейчас я не вижу на пришельце никаких ранений, - заметил как бы в мою пользу Демарат.

- Он был очень быстр, - потупился светловолосый и - нашелся: - Пусть разденется.

Демарат перевел взгляд на меня.

- Раздеваться не стану, - даже не думая, сразу выпалил я.

Демарат усмехнулся мне в лицо жестоко и одобрительно и снова повернулся к толпе.

Сердце во мне стучало бешено, но страх куда-то подевался, словно сердце вышибло его вон своими ударами.

- Ты слышал его ответ, - сказал Демарат.

- Это он, - не отступился светловолосый. - Я свидетельствую, игемон. Лазутчик.

Демарат вздохнул устало и сказал легко:

- Ты промахнулся вчера - убей сегодня. На этом месте. Если ты уверен в том, что он - тот, кто удрал от тебя и твоей стрелы.

"Удрал от этой, не удрал от другой..." - успел подумать я, не пойми о ком из нас.

Заграждение между нами расступилось еще шире.

Страх снова кольнул в животе... И все потекло перед глазами... Неподвижным оставался лишь указующий перст гипостратега... потом и он поплыл в сторону... Я видел впереди руку с коротким копьем, опускавшимся острием на меня.

Глаза мои! Их хотелось в те мгновения вытряхнуть из головы, они будто превратились в раскаленные угли... Глаза вспухали, электрически саднили.

Вспышка молочного магния оттолкнула меня назад, но не обожгла. Потом - толчки серого тумана. Остальное - крики, звон, топот - вспомнилось потом.