Страница 46 из 57
"Вот она, зараза цивилизации! - пришла в голову аспиранта экологически чистая мысль. - Никакой Красный Крест не удержит". И, надо заметить, эта же мысль, только на другом языке, пришла в голову американской шпионке.
- К Гулу идти много людей, - доверительно сообщил старик, наполняя сперва свой собственный стаканчик. - Много дорог они не знать. День и ночь. День и ночь. Гулу помогать. Черные люди идти. Белые люди идти... Орохо тевело... Коно орохо... Много... Тевало тено... Тено орохо.
Аспирант все понимал и важно кивал головой.
- Он говорит, - шептал ему з ухо волшебный толмач, - что больные приходят к нему по тайным тропам. И африканцы, и белые... Несут подарки. Он помогает всем... Ты бы знал, сколько Юл отнял у него бутылок!.. Ник, мы с тобой для детекторов - вполне ординарный феномен. Ник, прошу тебя, только сам не наберись!
Похоже, у толмача было много обязанностей.
Чокаться, видимо, не входило в местные обычаи. Гулу сделал торопливый глоток и прищурился уже как-то по-особенному.
Аспирант не любил виски, но тут выказал полное уважение к хозяину.
- Большой гулу-гулу иметь хороший гоно, - сказал старик.
- Он говорит, что у тебя хорошая кровь, - сообщила Аннабель.
И вдруг старик изменился в лице. Он вытянулся, его лоб прорезали морщины. Что-то недоброе мелькнуло в его глазах, и он резко повернулся к выходу из хижины.
Аспирант оробел, подумав, что невзначай нарушил некий обычай, не известный даже хорошему этнопсихологу, сидевшему на дереве, но тут и сам услышал какой-то шум.
- Что это? - встревожился он.
- Не знаю, - явно сдерживая волнение, ответила Аннабель. - Кажется, кто-то едет по основной дороге.
Гулу вдруг сделал что-то необычайное: он решительным жестом вылил виски на циновку, сунул бутылку и стаканчик под гору шкурок и взялся за копье.
"Дело плохо", - подумал аспирант и стал бороться с подступившим хмелем.
- Вот они! Я вижу их! - крикнула со своего тимуровского наблюдательного пункта Аннабель. - Два джипа!.. Ник, они сворачивают с основной дороги!
Гулу пристально вглядывался в расписной полог, будто бы прозревая все происходящее там, в лесу, не хуже американской шпионки.
- Ник! Только не волнуйся! Они подъезжают к ограде...
Вправду уже ясно слышался глухой рокот, в котором можно было вообразить гул приближавшихся бомбардировщиков.
- Ник! Они не имеют права входить... Они должны знать, что Гулу откажется от контакта. Ник, тебе следует в любом случае оставаться в хижине. Не выходи, слышишь меня!.. Уговори Гулу спрятать тебя! Я прошу, сделай что-нибудь!
Дырочки в плетении полога и щелки по сторонам от него вдруг ярко забелели.
"Фары... Прямо в глаза светят, сволочи, - ватно подумал аспирант. - Было бы странно, если б этим не кончилось..."
- Ник! Что ты медлишь?!
Виски, конечно, затормозило аспиранта, но все уже и так шло по плану. Старый колдун, как только заметил чужой свет, сразу отложил копье и принялся по-паучьи быстро копаться в своих шкурках и вещичках.
Когда аспирант повернулся к нему весь, тот уже протягивал ему все, что было надо: какой-то невероятный маскхалат в виде разноцветного соломенного пончо и круглую маску черного африканского снеговика. В два счета аспирант превратился в "нуго", подземного духа угандийских предгорий. А еще Гулу протянул ему два ожерелья - одно из одноразовых шприцев, а другое - из пустых пластиковых пробирок. Аспирант быстро облачился...
- Ник, я ничего не вижу! - тут же заканючила Аннабель.
- Смотри на что-нибудь одно, - сердито пробормотал злобный дух, готовясь к встрече с нечестивцами. - Лучше просто докладывай обстановку.
- Ник, двое вышли из джипа и стоят перед оградой... Они включили фары... Но, похоже, пока не знают, что делать дальше.
Гулу, тем временем, опустил на лицо маску тегулу, снова вооружился копьем и щитом и встал перед пологом, словно ожидая, когда придет пора выйти на сцену.
- Ник, если хоть один из них подойдет к хижине, я пущу ему пулю в затылок! Я все отсюда вижу...
Ганнибал сначала усмехнулся, но тут же пришел в ужас:
- Не вздумай! Ты с ума сошла!
Гулу и копьем не повел, слыша, как у него за спиной большой гулу-гулу отдает повеления кому-то в мире невидимом.
- Ник, я не могу... Боже!
И тут аспирант вздрогнул и протрезвел.
- Ник! Еще двое!.. Они идут с Тропы леопардов. Значит, они ищут нас!.. Там наши велосипеды! Только не волнуйся, Ник! Все будет хорошо!
Ганнибал огляделся: лишнего туземного копья не было... Висела связка кинжальчиков... Один такой он уже крепко держал в руке.
- Ник... что-то...
И тут Гулу сделал решительный шаг и, оттолкнув полог, выступил навстречу наглым империалистам из "ИМПЕРИИ ЗДОРОВЬЯ".
Аспирант Дроздов остался в хижине, облившись холодным потом: краем взгляда он успел заметить, что у входа в хижину, освещенные фарами врагов, ослепительно сияют его белые кроссовки.
"Все она "видит"! Не могла предупредить!"
- Ник... они... Боже, что это?!
"Это мои белые тапочки!" - еще сильней разозлился подземный дух нуго.
- Тегулу!.. Леопард!.. Это он! Ник, я вижу его! Ник! Они...
Полог, хижина и аспирант вздрогнули от выстрела.
Ани вскрикнула.
Второй выстрел вышиб из аспиранта все планы. Он толкнул полог - и страшным, поднятым из-под земли демоном выступил в мир видимый... В свет фар, боровшийся со светом священного костра.
- Боже мой! Ник! Ник! Я в порядке! Они стреляли в тегулу... Я не знаю... Что ты делаешь, Ник?!
Старый колдун Гулу и "подземный дух нуго" смело шли вперед, обходя костер по тропе войны - слева.
- Ник! - На дереве началась истерика. - Я умоляю тебя! Боже мой! Что вы делаете?!
Вот что видела со своего бельэтажа потерявшая самообладание Ани: два грозных тегулу-онезе в ритуальных костюмах остановились, ярко освещенные в ночи вражескими фарами, и теперь самый главный тегулу-онезе поднимал на чужеземцев копье мщения. Враги смотрели на это занятное действо, не поднимая своего везде и всюду победоносного оружия, заряженного порохом и свинцовыми пулями... Они не знали... Аннабель тоже не знала. Гулу знал. А Ганнибал Дроздов теперь, встав бок о бок со старым африканским колдуном, предчувствовал. И от предчувствия у него захватило дух...
Копье, брошенное сухонькой, но крепкой рукою старого Гулу летело удивительно медленно и невесомо... Летело как-то очень безобидно. Оно летело, как бумажный голубок. Те, которые стояли у машин, неторопливо посторонились на пару шагов от места, куда копье на подлете стало клониться острием. И оно, брошенное вполсилы старческой рукой и невесомо пролетевшее метров тридцать, не меньше, опустилось и неслышно ткнуло острием землю прямо перед бампером ближайшего джипа.
И вся тьма от земли до зенита черных небес раскололась со страшным треском!
И ослепительная трещина мира рассекла железную машину и все на земле раскрошила в мелкие осколки тьмы.
И вспыхнул темно-огненный шар, разорвался снопами - и огненная мешанина колыхнулась через ограду, навстречу...
Ганнибал рухнул ничком на жесткую землю, и только в это мгновение, когда его окатила гулкая волна жара, он разглядел на сжатых веках негатив отпечатавшейся в глазах картины: черная молния, ударившая с небес в копье, черный, ослепший свет фар и черные тени...
Тягучий звон и далекий-далекий несчастный голосок:
- Ник! Ник! Ты жив, Ник?!
Сплошной электрический хруст в правом ухе.
- Я?! Я в порядке. А ты?
- Ник, я почти тебя не слышу! Я не знаю, что делать! Я уронила карабин!.. Боже! Ник, ты только посмотри!..
Ганнибал поднял голову, но ничего не увидел - маска съехала набекрень. Он поправил ее - и свет попал в прорези.
Все чужое, что было и бесформенно громоздилось за оградой, густо полыхало. Горел и сам плетеный лабиринт входа во владения колдуна. Никто там, снаружи, за этим лабиринтом, больше не стоял и не кичился своей железной мощью.