"Империя Здоровья"

Аспирант сбросил свои кроссовки, отодвинул их назад, за порог, и принялся разглядывать всякую африканскую всячину, которой были увешаны стены хижины: деревянные фигурки людей и животных, веревочные косички, маски, шкурки, ножи. Огромная тень Гулу шевелилась, охватывая едва не все пространство волшебного жилища, и Ганнибал, посмотрев, что за свет тут светит, был немало удивлен.

Светил маленький галогенный фонарик. Наверно, на батарейках...

"Ишь ты! - критически подумал аспирант. - И тут уже есть лампочка Ильича!"

Но лампочка была явно не Ильича. Скорее всего - Джорджа Вашингтона, королевы Виктории или же, в крайнем случае, генерала Ямамото.

Покопошившись в разных шкурках и вещичках, Гулу снова распрямился, минуту молча смотрел на скромного гостя, а потом важно взял копье, направил его в аспиранта, ткнул концом в нечто вроде кошмы и сказал английское слово "give" ("дай").

Аспирант понял, осторожно положил младенца, куда было велено, и, очень взбодрившись, дал волю рукам.

- Не надо, - сурово, но дружелюбно сказал колдун, когда аспирант умело показал первый приветственный жест тегулу-онезу. - Кто учить?

Аспирант смутился.

- Скажи, что учил доктор, - заскреблось в ухе. - Ты был его другом...

Аспирант молчал.

- Делать правильно, - сказал Гулу и, шагнув к аспиранту, сжал своей древней рукой его правую руку, так и увядшую в тайном приветствии клана. - Доктор-тегулу.

Свободной рукой Ганнибал достал из кармана фотографию доктора.

- Доктор-тегулу мертв, - сказал он. - Убит.

Своей свободной рукой колдун убрал с лица маску. Теперь перед аспирантом стоял седоволосый, очень древний и очень мудрый негр.

- Гулу знать, - сказал он. - Гулу много-много знать.

Недолго думая, аспирант вынул из кармашка пробирку с необыкновенной кровью и показал старому колдуну. Гулу сразу отпустил руку аспиранта и отступил на полшага. Тогда аспирант смело протянул ему пробирку.

- Они хотят такую кровь, - сказал он. - Они плохие люди. Мы знаем...

Взгляд старого колдуна застыл на пробирке с алой жидкостью, и сам он весь окаменел.

Время надолго остановилось... Рука аспиранта вся затекла, но он терпел.

И вот Гулу отмер.

- Богоно, - произнес он, взял пробирку, умело откупорил ее, чуть-чуть плеснул из нее себе на пальцы и провел красную полоску на руке, от запястья до локтя. - Богоно.

Тут он снова обмазал свои пальцы чудесной импортной кровью и ткнул ими прямо аспиранту в лоб.

- Богоно!

- Мы не хотим, чтобы великий Гулу отдал кровь-богоно плохим людям, - очень медленно и членораздельно произнес аспирант. - Плохие люди хотят жить долго... Всегда. Они убили доктора-тегулу.

- Молодец! - шепнула Аннабель.

"Уйди, женщина!" - скрипнул зубами Ганнибал.

Старый колдун Гулу очень мудро, по-ленински прищурился и даже немного присел.

- Гулу знать много-много, - широко-широко, чисто по-африкански улыбаясь, сказал он. - Гулу видеть большой-большой сон. Прийти большой гулу-гулу. Он иметь богоно. Он сделать богоно.

- Он считает тебя большим колдуном, который... в общем, он решил, что ты в этом деле разбираешься не хуже него, - вежливо подсказывал с далекого дерева специалист по этнопсихологии.

- Я не сделать богоно, - решительно ответил аспирант и ткнул пальцем себе в грудь. - Я найти то, что они хотят... Ты сделать, что они хотят. Они жить всегда... Да?

Донесся непонятный вздох Аннабель. Гулу прищурился еще сильнее и тоже ткнул в аспиранта пальцем. Но ткнул - очень уважительно.

- Они жить всегда. Ты не хотеть, - констатировал он. - Почему не хотеть?

- Они убили доктора. Они могут убить меня... любого человека... если они хотят. Это хорошо?

- Плохо, - дал согласие Гулу.

Только русский аспирант облегченно вздохнул, решив, что, наконец, между разными цивилизациями возникло взаимопонимание, но старый африканский колдун восстановил некое языческое единство и борьбу противоположностей. Он сказал:

- Хорошо.

Аспирант, однако, сумел сохранить невозмутимость, присущую большому гулу-гулу.

- Почему? - спросил он.

Гулу резкими движениями закупорил пробирку и протянул ее Ганнибалу. Тот взял, а колдун сразу указал рукой в землю.

- Они жить всегда, - нахмурившись, так же резко сказал он, будто объявлял самый суровый приговор. - Они ничего не знать. Не идти нигде... Нуго не помогать. - Тут он другой рукой указал в зенит своей хижины. - Наго не помогать. Много-много аконо... Веде аконо... Уру выходить глаза! - И Гулу ткнул пальцами себе в глаза с такой силой, что гость содрогнулся. - Уру выходить уши! - Гулу дернул себя за уши, будто хотел оторвать их напрочь. - Уру выходить нос! - Досталось и носу. - Уру выходить рот! - Гулу будто бы вынул изо рта пучок какой-то гадости. - Уру выходит токо-токо! - И он шлепнул себя пониже пупка.

Вывод Гулу дал такой:

- Жить и умирать! Умирать всегда! Плохо-плохо умирать!

И для пущей наглядности он рухнул на циновки и стал извиваться в корчах.

Этнопсихолог, тем временем, дрожащим шепотом разъясняла сообщение:

- Он говорит, что от тех, кто будет жить всегда... вечно, откажутся духи нижнего и верхнего миров. И когда кончатся три срока обычной жизни, у этих людей из носа, изо рта... в общем, отовсюду полезут жгучие черви уру! Они будут вечно мучиться... О, Господи! Вот это новость! Что будем делать, Ник?

"Вот оно что! Адские муки при жизни! - уразумел это с христианским уклоном аспирант. - Раз бессмертие, значит, вечные муки начнутся прямо здесь, в земной жизни! Очень логично!"

А древний черный старичок как ни в чем не бывало вскочил на ноги.

- Большой гулу-гулу понимать? - улыбнувшись, воспросил он.

Аспирант Дроздов кивнул так, что скорее не кивнул, а поклонился мудрому старику.

- Зачем не давать? - еще веселей спросил колдун. - Они брать. Они платить. Они получать то, что хотеть. Они получать то, что идти к ним. Они получать то, что хотеть они.

- ... то, что само хочет их, - подсказала Аннабель. - Ник, это невероятно!

"Это у тебя там все невероятно, - в меру сердясь, подумал Ганнибал и снова сосредоточился на главном. - Так... пока эти мерзавцы три жизни спокойно проживут, они тут столько успеют наделать... А почему бы это ему так прямо и не сказать? Вот и надо сказать".

- Великий Гулу! Они жить три жизни, они делать много-много плохих вещей. Это плохо.

Колдун снова окаменел перед аспирантом и на пять минут, не меньше, вперил в гостя окаменевший взгляд. Потом он снова ожил, снял со стены маленький кинжал на длинной волосяной петле и протянул свободную руку ладонью вверх к Ганнибалу. Ганнибал понял и так же протянул старику свою руку.

Колдун вежливо взял ее снизу, с тыльной стороны, коснулся ладони сверху кончиком кинжала и мгновенным движением сделал короткий надрез.

- Ай! - вскрикнула Аннабель.

На ладони у Ганнибала выступила кровь, колдун коснулся ее острием, а потом острием ткнул себя между бровей.

"Господи, помилуй!" - содрогнулся аспирант.

- Большой гулу-гулу не хотеть? - спросил черный старик, пристально глядя на аспиранта.

- Не хотеть, - твердо ответил Ганнибал.

- Гулу не делать, - произнес свое решение старик и протянул кинжал аспиранту, явно преподнося его в подарок.

- Я благодарю великого Гулу, - сказал Ганнибал и, когда совершал благодарный поклон, сильно зажмурил глаза.

"Неужели получилось?!"

- Ник, ты сделал это! Ты гений!

Он так и выпрямлялся - с зажмуренными глазами, слыша, как старый колдун опять возится в куче своих необыкновенных вещичек.

Первой изумленно ахнула Аннабель. Открыв глаза, аспирант тоже обомлел: старый колдун держал перед ним в одной руке полупустую бутылку виски, а в другой два пластиковых стаканчика.

Колдун все заметил и усмехнулся.

Аспирант, не колеблясь ни секунды, принял один стаканчик. Американская шпионка терпеливо смолчала.