Страница 102 из 168
Над головой пронеслась воздушная стена, мой кулак тем временем хорошо впечатался в лицо противника. Ноги Синая подкосились, и он повалился на спину.
Легкий стук тела об каменную арену. Арена взорвалась криками, судья подбежал к Синаю, проверил его состояние, а затем поднялся и прокричал:
— Синай проиграл. Победитель — Леша из школы змеи!
* * *
Лекарь прикоснулся к нескольким местам на теле, больно вдавил, одновременно использовав ауру. Легкое покалывание в коже и блаженная прохлада, ослабляющая пульсирующую боль, прошлась по телу.
— Вот, теперь прими это, сказал он, ставя на тумбочку передо мной небольшую кружку, от которой идет пар.
Я приподнялся, взял ее дрожащей рукой и поднес ко рту. Рот наполнила горьковатая жидкость, я сделал несколько глотков, на языке осталось неприятное чувство вязкости, хочется тут же соскрести это передними зубами и выплюнуть. Но я преодолел это желание и вновь пригубил кружку.
Осушив лекарство, я глянул налево. В двух кроватях от меня лежит Синай. Он тоже очнулся, но даже не сделал попытки встать. Неподвижный взгляд направлен в потолок. Даже дышит он столь редко, что в интервале перед очередным вдохом создается впечатление, что он мертв.
Со стороны арены доносятся крики и смех — сейчас там очередное выступление артистов, перед вторым боем дня — Коннор против Тэн Ли. Сейчас еще минут десять-пятнадцать полежу, и можно будет вернуться на арену — как раз представление закончится.
— Вот сюда, пожалуйста, — раздался голос лекаря.
Я обернулся к входу, там застыли двое. Первый — престарелый лекарь, сухонький и низенький с седой бородой и густыми бровями. А рядом с ним застыл могучий мужчина с рыжей бородой, тяжелым взглядом и аурой настолько мощной, что ее можно почувствовать на расстоянии. Она подавляющая и настолько мощная, что, кажется, ее владелец способен справиться в одиночку с обоими наставниками школ тигра и змеи вместе взятыми.
Синай обернулся, взгляд прояснился, он приподнялся.
— Отец…
— И ты смеешь называть себя моим сыном? Что за позор! — прокричал он.
Его голос был подобен грому, глаза метают молнии. Он быстро подошел к кровати Синая, тот опустил голову.
— Прости… — прошептал он.
— Я — известный мастер, глава края! Мой сын должен быть на голову выше всех претендентов. Но что я вижу? Ты проиграл в четвертьфинале! Немыслимо!
— Отец, я…
— Не смей меня так называть!
Он схватил Синая за рубашку поднял его, яростный взгляд вперился в парня, на которого жалко было смотреть.
— Я не могу быть уверенным на сто процентов, все-таки я сирота, но все же. Разве на родителях тоже не лежит ответственность за то, что их ребенок вырос не таким, как им хотелось? — громко спросил я, ни к кому не обращаясь, но Аиша сразу понял, что вопрос был обращен именно к нему.
Медленно опустив Синая, он обернулся в мою сторону. На миг я почувствовал такую жажду крови, что физически представил, как глава края прыгает в мою сторону и одним ударом сносит мне голову. Мои кулаки сжались сами по себе, я попытался всеми силами подавить появившийся где-то в районе солнечного сплетения сгусток волнения и страха.
— Ты либо глуп, либо чересчур самоуверен, раз решил дерзить мне, — грозно произнес Аиша. — Не боишься, что я тут тебя и размажу?
— Такой благородный и истинный воин, как вы, не станет нападать на заведомо более слабого и израненного противника, так ведь? Настоящий воин, поднимающийся по лестнице самосовершенствования, никогда не нападет со спины, на спящего или на раненого.
— Думаешь, я не должен обращать внимания на мелкую собачонку только потому, что она слабее меня? Если я не буду ставить на место каждого, кто смеет дерзить мне, то что останется от моего авторитета? — спросил он, но при этом остался на месте с легким интересом ожидая, что же я отвечу ему.
— А разве нападение на раненого и измученного человека, который, даже будучи полностью здоровым, не сравнится с вами по силе — не навредит этому самому авторитету? Разве убийство только что победившего вашего сына в четвертьфинале бойца не вызовет справедливые вопросы у общественности? Что будет, если люди подумают, что вы таким образом просто протаскиваете сына в тройку победителей?
Веко правого глаза Аиши чуть дрогнуло, хотя лицо остается каменным, но я чувствую, как внутри него словно вспыхнул огненный шторм. Но глава края удержался и, сделав сильный вдох, а затем выдох, произнес:
— Твоя правда, но потом, после турнира мне ничего не помешает разобраться с тобой.
— Я не возражаю. Но предлагаю это сделать не где-то в поле, а на публике, на турнире мастеров.
Аиши несколько мгновений всматривался в меня, затем усмехнулся.
— Он еще не скоро, да и ты не мастер.
— К тому моменту я стану мастером.
Лицо главы края стало серьезным.
— Хорошо, я принимаю твой вызов. Встретимся на турнире мастеров, пацан.
Он бросил взгляд на Синая, сидящего с отрешенным взглядом, и, фыркнув, развернулся и пошел прочь. Я, наконец, смог выдохнуть и стереть выступивший на лбу пот.
— Зачем ты вмешался? — безжизненным голосом спросил Синай.
— Просто не люблю, когда родители заставляют детей усиленно тренироваться или учиться, лишая детства, в надежде на то, что талантливые те воплотят их мечты в жизнь. Возможно, они считают, что желают детям только лучшего будущего, но в реальности просто через них пытаются реализовать свои амбиции или мечты, которые сами в силу бездарности, лени или еще чего-то, обычно прикрываемых пространными словами о «неудачах» и «обстоятельствах», достичь не смогли.
— Это не так, — произнес Синай. — Все не так.
Я сел на кровать. Судя по крикам, представление в самом разгаре.
Осторожно ощупал себя, все тело горит от боли, но благодаря лекарям она не такая острая, так что терпимо.
— Я не был гением, и когда родился, отец, увидев мой объем ауры, был разочарован. Как только я начал ходить, он пытался тренировать меня, но увидев, что к пяти годам я не достиг и пятой части той силы, которой обладал он в те же годы, отец перестал тренировать меня и отдал под попечительство мастеру Вейю. Моя мать умерла, а отец женился на ее младшей сестре. Тетя никогда не любила меня и мою мать, потому что считала, что мама украла у нее жениха. И даже после смерти мамы, когда тетя женилась на отце, она продолжала ненавидеть меня, еще и потому, что я был потенциальным наследником. Мне не было места в доме, но я… я все еще хотел быть рядом с отцом — известным и уважаемым мастером боевых искусств. Я хотел быть похожим на него, хотел, чтобы он смотрел на меня с гордостью. Я все поставил на это, тренировался без остановки, оттачивал мастерство и даже изобрел свой собственный стиль боя, освоил, даже пусть и совсем чуть-чуть, управление аурой на мастерском уровне. И все равно я проиграл.
Я удивленно покачал головой. Оказывается, все не так, как мне казалось с самого начала. А вообще, удивительно слышать такие откровения от Синая. Поначалу он казался мне холодным, отстраненным и даже немного надменным.
— Я не хотел в это верить, не хотел принимать эту горькую правду, но я бездарность. Во мне нет и капельки таланта отца.
Я глянул на Синая. Его лицо все еще спокойное, как у профессионального игрока в покер, пустой и отрешенный взгляд направлен в одну точку, только вот при этом глаза полны слез, и с уголков по щекам они стекают к подбородку, после чего падают каплями вниз.
— Я не достоин называться сыном главы края Аиши.
Я медленно опустился обратно на кровать, продолжая в легком смятении глядеть на Синая. Сильный, надменный и холодный изначально, теперь он таким не кажется. И если подумать, то сколько ему? Пятнадцать, может шестнадцать? Он еще слишком молод. А молодые люди, пусть и с сильным характером, очень ранимы. Хоть мне и самому восемнадцать, но я прошел через многое и даже чуть не умер. А в его жизни это, похоже, первое поражение. Десять лет он потратил на тренировки, пожертвовав детством и юностью, и как бы ни был крепок человек, его решимость и воля рано или поздно под напором неудач могут быть сломлены.