Страница 62 из 65
— Я решил, что это было бы слишком банально, — говорю я.
Ее улыбка слабая.
— Ты правильно решил.
Я смотрю на приспособление для контролируемой пациентом анальгезии, которое распределяет обезболивающие препараты. Пульт управления лежит у неё на талии. Свободной рукой я тянусь к нему, чтобы нажать на кнопку.
— Сейчас я в порядке, — говорит Кири, останавливая меня. — От них меня слишком клонит в сон.
— Тебе нужен сон, — настаиваю я, так как вижу, что она пытается скрыть свою боль, а я не хочу, чтобы она страдала.
— Мне просто нужно выбраться отсюда, — говорит она, а затем меняет тему. — Итак… — она поворачивает голову, чтобы взглянуть на конверт, который я положил рядом с собой на поднос. — Что ты мне принес?
Я держу её руку еще мгновение, поглаживая большим пальцем по поцарапанной коже её запястья, прежде чем отпустить её, чтобы взять конверт.
— Ответ на письмо, которое ты оставила мне в своей хижине.
Она моргает, её мягкий взгляд удерживает мой суровый, пока я его открываю. Я вынимаю сложенный лист бумаги.
— Учитывая всё, что произошло, — я разворачиваю страницу, — учитывая, как ты рисковала и подвергла себя опасности…
— Джек…
— Мне не было дано шанса ответить, Кири. Так что позволь мне сказать, — мой тон становится таким же грубым, как и острая боль в горле. Я понижаю голос на децибел. — Ты отправилась за Хейсом без меня, даже не включила меня в свой план.
Она прерывисто выдыхает, и я пытаюсь почувствовать хоть какую-то долю вины, но это не входит в мой химический состав. Она должна знать, чего произошедшее могло стоить нам — могло мне стоить.
— Если у нас всё получится, то больше никогда мы не будем порознь, — говорю я непреклонно. — Теперь всегда будем только — мы. Вместе. Дуэт. Настоящее партнерство.
Она с трудом сглатывает.
— Я не… Что ты хочешь сказать?
Моя челюсть сжимается.
— Что касается твоего письма, где ты явно вынюхивала и обнаружила документы о моем предстоящем переводе в Канаду… — я встречаюсь с ней взглядом. — Да. Я планировал покинуть Уэст Пейн. Таков всегда был план. Такие люди, как я, как ты, не могут долго оставаться на одном месте, а я пробыл здесь слишком долго, Кири.
Она глубокомысленно кивает.
— Я знаю, Джек. Вот почему я написал то, что написала…
— Но пока я был в процессе поиска нового места работы, я также тщательно организовывал для тебя возможность карьерного роста на кафедре судебной антропологии Университета Альберта, — я смотрю прямо в её мерцающие глаза. — Куда перевожусь и я.
Я вкладываю письмо в её протянутую руку, и она берется за край, её взгляд опускается на первую строчку письма, где говорится о запланированном собеседовании с директором судебно-медицинского факультета Университета Альберта.
— Конечно, с моим характером у меня было слишком сильное искушение просто связать тебя и украсть. Я думал об этом, — признаюсь я, — много раз. Мне пришлось приложить все усилия, чтобы начать ускоренный процесс получения твоей канадской рабочей визы до назначенной даты, подготовив всё необходимое.
Её губы дрожат, когда она спрашивает: — Так что же тогда мешает тебе взять меня, Джек?
— Я только что пришел со встречи с доктором Кэнноном, — говорю я. — Где я показал ему это письмо. Он предложил увеличить тебе зарплату, чтобы ты осталась и продлила контракт в Уэст Пейн.
В смятении она сводит темные брови вместе.
— Я ничего не понимаю.
Я беру её за руку, сокращая расстояние между нами, когда придвигаюсь к ней ближе.
— Я не могу ругать тебя или даже сердиться — хотя, как только ты встанешь с этой больничной каталки, ты сразу же вернешься в мою постель, чтобы получить наказание, — при этой мысли темная дрожь сотрясает мою кровь. — Но я не могу так поступить с тобой, когда так же виноват в том, что думал и действовал в одиночку. Я так поступал всю свою жизнь. Поэтому я действительно понимаю, что ты сделала, что ты пыталась по-своему защитить меня. Но теперь всё это закончится.
В её глазах появляется страх, и я поддаюсь вперед.
— В конце концов, я не могу украсть тебя. Не могу заставить тебя поехать со мной. Потому что я не могу лишить тебя выбора, Кири. У тебя и так отняли слишком много вещей, и я не могу нести ответственность за то, что заберу ещё что-то.
— Все, что здесь есть, — это всё, что у меня есть от тебя, — я крепче сжимаю ее руку, перечитывая ей первую строчку ее письма. — Но я не могу пожертвовать тобой. Я отказываюсь это делать. Ты часть меня, припаянная к моим гребаным костям. Поэтому я хочу, чтобы ты последовала за мной. Следуй за мной вечно. Я хочу этого больше всего на свете, и клянусь, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы показать тебе всю глубину того, как много ты для меня значишь, Кири, — я подношу её прохладную руку к своим губам. — Но если ты счастлива здесь, в Уэст Пейне, то я останусь здесь с тобой. Мы найдем способ сделать так, чтобы всё получилось.
Слезы наполняют её глаза, и она с трудом делает вдох. Звуковой сигнал монитора усиливается вместе с учащением пульса. Свободной рукой она смахивает скатывающуюся слезу.
— Я слышала, что Университету Альберта не помешала бы программа по исследованию фермы тел, — её улыбка дрожит, но свет в её глазах сияет так ярко, что часть моего черного сердца трескается. — Возможно, это покажется неожиданностью, но не так давно я пыталась вычеркнуть тебя из своей жизни с максимально возможным количеством твоих страданий.
— Я потрясен. Правда.
Улыбка Кири становится немного ярче, немного увереннее.
— Но отчасти это было потому, что я хотела найти свой собственный путь, свою собственную тропинку. Так что да, я хочу поехать с тобой, Джек. Я хочу использовать новые возможности для себя так же сильно, как и для тебя, и для нас.
Я целую костяшки её пальцев. Затем одариваю мрачной улыбкой, полной голода и обещаний.
— Альберта даже не представляет, что её ждет, мой маленький жнец.
Такие существа, как мы, не созданы для того, чтобы долго греться на свету. Там, где мы таимся, тьма всегда находит нас. Такова истина. Но в случае с Кири есть исключения из правил. Она — моё исключение. Она — мой свет.
И я всегда буду защищать её свет от тьмы.
ЭПИЛОГ
Оттепель
— Три Года Спустя ~
— Куда ты идёшь?
— За шампанским, — просто говорит Джек, вставая и поправляя свой черный пиджак, проводя рукой по галстуку. Я оглядываюсь через плечо на бар, где небольшая очередь тянется к трем перегруженным барменам, а затем на свой телефон, наклоняя его, чтобы проверить время.
— Джек…
— Не волнуйся, lille mejer, — его дыхание согревает мой висок, когда он наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку. — Я не опоздаю. Шампанского, Сидни?
— Конечно, спасибо.
Мы с Сидни поворачиваемся, чтобы посмотреть, как Джек удаляется в направлении бара, прежде чем я делаю большой глоток из своего недопитого бокала в тщетной попытке заглушить крошечную вспышку раздражения.
— Вы двое отвратительны, — говорит Сидни.
— Спасибо.
— Слишком горячие. Слишком умные. Слишком сильно влюблены. Это мерзко.
— Именно на такую реакцию мы и рассчитываем.
— А я всё ещё одинока и вынуждена мириться с вашим вопиющим пренебрежением моего статуса отношений почти ежедневно. Это пытка.
— Я фанат пыток, так что… ай да я, — я осматриваю комнату, теребя концы высокого хвоста, который спадает мне на плечо. — Что насчет парня, стоящего у колонн? Серебряный лис44. Он горяч.
Сидни прослеживает за моим взглядом до мужчины с короткими седыми волосами и аккуратно подстриженной бородой. Он широко улыбается чему-то, что говорит его спутница, и смещает свой вес с уверенностью и легкостью.
— Да, он довольно горяч, — говорит Сидни, ее голос становится отстраненным, пока она наблюдает за ним. Звучит сигнал об окончании короткого антракта, и взгляд мужчины устремляется в нашу сторону. Я отвожу взгляд, но Сидни не так быстра, она машет ему рукой и одаривает его застенчивой улыбкой, которая, кажется, быстро исчезает, прежде чем она опускает взгляд на скатерть. — Черт, почему я такая неловкая.