Прекрасное отчаяние

На несколько секунд в комнате воцаряется гробовая тишина.

Глаза Александра, словно осколки бледного льда, изучают меня, кажется, целую вечность.

— У тебя неплохой не закрывающийся рот, — говорит он в конце концов, его тон обманчиво ровный. Затем он скользит взглядом вверх и вниз по моему телу. — Как тебя зовут?

Я одариваю его холодной улыбкой.

— Попробуй угадай.

В его глазах мелькает еще одна искра раздражения.

— Дэниел.

— Это мужское имя, — отвечаю я, прежде чем понимаю, что он обращается не ко мне.

Охранник с каштановыми волосами и темными глазами, стоящий рядом со мной, даже не поворачивается, чтобы посмотреть на меня. Он не сводит глаз с Александра и говорит:

— Ее зовут Оливия Кэмпбелл.

Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него. По-прежнему не глядя на меня, он просто продолжает наблюдать за Александром.

— Оливия Кэмпбелл, — говорит Александр, словно пробуя имя на язык.

По моему позвоночнику пробегает теплая дрожь. Несмотря на сложившуюся ситуацию и мое презрение к этому высокомерному человеку, мне почему-то очень нравится, как он произносит мое имя.

— Ты не из семьи Вирджинии Кэмпбелл, — констатирует он. — Так кто же ты?

Снова встретившись с ним взглядом, я пожимаю плечами.

— А кто сказал, что я не оттуда?

— Я.

Поскольку я понятия не имею, кто такая Вирджиния Кэмпбелл, я держу рот на замке, но она звучит важно, и, если я смогу убедить его, что я имею принадлежность к ней, он, возможно, отступит.

Когда я продолжаю молчать, он снова переводит взгляд на Дэниела.

— Она студентка со стипендией, — очень некстати сообщает Дэниел.

Я бросаю на него взгляд, а затем снова поворачиваюсь к Александру. И в этот момент я чувствую разницу в классе, между нами. Огромную, как океан. Он стоит в безупречном дизайнерском костюме, который, наверное, стоит больше, чем аренда моего общежития, а на мне простая белая футболка, которую я купила в Target за пять баксов.

По лицу Александра пробегают удивление и веселье, и он поднимает на меня брови.

— Студентка со стипендией?

Скрестив руки на груди, я рычу:

— И что?

Он не отвечает. Вместо этого он просто наблюдает за мной со своей чертовой ухмылкой на лице. Так как я отказываюсь прерывать его первой, я просто молча смотрю на него в ответ.

Он весело выдыхает, а затем цокает языком:

— Я дам тебе один шанс исправить свою ошибку, — объявляет он.

— Какую ошибку?

— То, что ты не приняла участие в клятве верности.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не фыркнуть. Я совершенно не намерена приносить клятву верности. Ни ему, ни кому-либо еще.

— Это не было ошибкой, — говорю я ему, слегка приподнимая подбородок.

— Я не согласен. Это была очень серьезная ошибка. Но меня можно убедить забыть об этом. — Он машет рукой в сторону пола перед своими ногами. — Встань на колени, прижмись лбом к полу и поклянись мне в послушании, а потом вылижи мои туфли.

Из моего горла вырывается смех. Это шокирующий и совершенно невероятный звук.

Александр лишь продолжает смотреть на меня, его лицо мертвенно серьезно.

— Я так не думаю, — выдавливаю я, поскольку он явно не в состоянии расшифровать это по одному только моему смеху.

— На колени. Поклонись. Оближи мои туфли. И покорись мне.

— Я не буду делать ничего подобного. Это Соединенные Штаты Америки. Это свободная страна.

— Мне кажется, ты сильно переоцениваешь значение этой страны.

— Мне все равно, что ты думаешь. Я не буду преклоняться перед тобой ни сейчас, ни в будущем, потому что независимо от того, нравится тебе это или нет, свобода - один из краеугольных камней этой страны.

— Свобода? — Медленная улыбка искривляет его губы. — Деньги – это свобода. Власть – это свобода.

— А честность – это сила, — бросаю я ему в ответ.

С его губ срывается смех. Я моргаю от неожиданного звука. Несколько секунд он выглядит искренне озадаченным, а затем на его лице появляется опасное выражение.

Непроизвольный всплеск страха пробегает по моему позвоночнику.

— Нет, это не так. — Его холодные голубые глаза блуждают по моему телу, вызывая ледяные мурашки по коже. — Хочешь, я покажу тебе, что такое сила?

Я делаю шаг назад.

— Это настоящая сила. — С жестокой улыбкой на губах он щелкает пальцами. — Держите ее.

Не успеваю я сделать вдох, как его телохранители хватают меня за руки. Я дергаюсь от их хватки, а Александр приближается ко мне. Сердце гулко стучит в груди.

— Ты уже несколько раз пыталась унизить меня этим вечером. — Он останавливается так близко, что я почти чувствую, как его дорогой костюм касается моей голой кожи. — Позволь мне научить тебя, как это делается.

Потянувшись вверх, он крепко берется за воротник моей футболки.

На мгновение мой разум не может осознать происходящее.

Затем он разрывает ее.

Я отшатываюсь назад, когда звук рвущейся ткани заполняет комнату, но охранники, держащие меня за руки, не дают мне отступить.

Прохладный воздух обдувает мою кожу и обнаженную грудь, заставляя соски затвердеть.

Александр, похоже, этого не замечает, так как быстро разрывает рукава, чтобы потом просто стянуть с моих плеч ее всю. Она падает на пол, лужицей белой ткани.

Меня охватывает паника.

— Стой!

Но он не останавливается на достигнутом. Загибая пальцы на трусиках, он спускает их по моим бедрам, пока они тоже не падают на гладкий деревянный пол. От прикосновения его пальцев к моим голым бедрам по коже пробегают молнии. Сердце колотится о ребра, а я стою перед ним совершенно голая.

Ублюдок разглядывает меня с ног до головы. Медленно. Скрупулезно. Жар его взгляда пронзает мою душу, и от его пристального взгляда в моей душе начинается непроизвольная пульсация. На мгновение я не могу вспомнить, как правильно дышать.

Он снова встречает мой взгляд.

А потом ухмыляется.

Чертова ухмылка.

Унижение захлестывает меня, как приливная волна. Желая, чтобы в полу разверзлась дыра и проглотила меня, я делаю короткие вдохи, отчаянно пытаясь прогнать стыд и страх, которые теперь борются в моей груди. Пульс стучит в ушах. Не похоже, что у него есть намерение прикасаться ко мне, но я достаточно выросла на ужастиках, чтобы волноваться.

Резко отвернувшись, он подходит к двери и распахивает ее.

Еще одна волна ужаса обрушивается на меня, когда остальные первокурсники в комнате снаружи оборачиваются и смотрят на меня. На их лицах отражается шок, и некоторые из них отводят глаза. Но далеко не все.

— Любой, кто поможет ей, ответит передо мной, — заявляет Александр голосом, который эхом разносится по комнате, освещенной свечами. — Ясно?

— Да, сэр, — поспешно отвечают они.

Александр поворачивается ко мне. Власть пульсирует в его скульптурном теле, когда он смотрит на меня.

— Это сила. — Он вздергивает подбородок. — А теперь убирайся с глаз моих.

Его телохранители тут же отпускают мои руки. Я бросаю быстрый взгляд на свою одежду. Александр ловит этот взгляд, и на его губах появляется улыбка, полная вызова, как будто он дает мне шанс осмелиться попробовать. Но я знаю, что ничего хорошего из этого не выйдет. Я проиграла. Сегодня, по крайней мере, я проиграла И теперь пришло время покончить с этими потерями, пока они не стали еще хуже.

Глубоко вздохнув, я выпрямляю позвоночник и выхожу за дверь, словно мне наплевать на все на свете.

Александр провожает взглядом мою обнаженную фигуру, когда я прохожу мимо него, но ничего не делает, чтобы остановить меня.

Толпа снаружи, кажется, застыла между тем, чтобы смотреть на меня, и тем, чтобы пытаться смотреть на что угодно, только не на меня. Я не обращаю на них внимания, проходя через зал и направляясь к дверям. Проблема, конечно, в том, что я понятия не имею, где нахожусь. Поскольку меня привезли сюда с накинутым на голову мешком, и я не знаю, как вернуться в общежитие.

И теперь мне придется пытаться найти дорогу назад в темноте. Да еще и совершенно голой.