Прекрасное отчаяние

Она борется, борется и отказывается сдаваться без полной войны.

А я люблю вызов.

9

ОЛИВИЯ

— Тебе, наверное, не стоит видеться со мной.

Он моргает, удивление загорается в его темно-синих глазах.

— Если только ты не хочешь навлечь на себя гнев Божий, — продолжаю я. — А под Богом я подразумеваю Александра Хантингтона IV. — Я наклоняю голову в сторону. — И весь остальной университет.

С его губ срывается тихий смешок.

— Я не боюсь Хантингтона. Или остальных. Чего я боюсь, так это провалить этот урок. — Он одаривает меня многострадальной улыбкой. — Опять.

— Ну, тогда, полагаю, нам пора начинать.

Бумага шуршит, когда я открываю учебник и перехожу к первой главе. Я изучаю стоящего передо мной молодого человека, пока объясняю ту часть, о которой он спрашивал ранее.

Филипп - хороший парень. Вообще-то он учится на третьем курсе, но завалил историю и на первом, и на втором. Теперь он, как и большинство учеников школы, узнал, что я одна из стипендиатов. И это сказало ему о двух вещах. Во-первых, я действительно хорошо учусь. А во-вторых, мне нужны деньги.

Стипендия покрывает плату за обучение и стоимость всей учебной литературы. Однако она не покрывает расходы на питание и аренду жилья. Из-за системы столовых и общежитий они предполагают, что все студенты-стипендиаты смогут покрыть такие мизерные расходы. Это потому, что они слишком богаты и не имеют реального представления о том, сколько стоят вещи. Поэтому большинство людей вроде меня в итоге занимаются с этими богатыми студентами, чтобы мы могли оплачивать аренду, и чтобы они могли сдавать предметы, на которые едва ли способны. Короче выигрыш. Или что-то в этом роде.

Сказать по правде, я благодарна Филипу за то, что он обратился ко мне. Я думала, что мои планы по репетиторству канули в лету, когда Александр сделал меня нежелательной персоной номер один. Но теперь я наконец-то зарабатываю деньги.

Вторая половина дня тянется, пока мы с Филипом разбираем первые несколько лекций и предстоящее задание. Вокруг нас появляются и исчезают люди. Несмотря на то, что библиотека полна, в ней нет ощущения переполненности. Группы студентов занимают диваны и кресла у окон, тихо обсуждая свои занятия. Другие студенты сидят в одиночестве за партами, выстроенными в несколько длинных линий, склонив головы над тетрадями и нацепив на уши наушники. А вокруг – полки с книгами. Это заглушает многие звуки и создает очень уютную атмосферу.

Когда мы подходим к концу сеанса, Филипп вытягивает руки над головой и громко зевает.

Женщина за соседним столиком бросает на него злобный взгляд, но он, кажется, не замечает. Мы сидим друг напротив друга за столом на четверых, и я медленно начинаю собирать все свои книги, в то время как он снова наклоняется вперед и загребает пальцами свои густые светлые волосы.

— Не могу поверить, что со мной занимается первокурсница, — комментирует он.

— Эй! — Я шлепаю его по руке тетрадью, прежде чем засунуть ее в сумку. — Я всегда могу перенести свою гениальность в другое место.

Он хихикает. Затем на его лице появляется серьезное выражение. В моей груди поднимается тревога.

— Было трудно? — Спрашивает он.

Я заканчиваю собирать свои книги, прежде чем встретить его взгляд.

— Что было трудно?

— Ну, ты знаешь. — Он пожимает плечами, но на его красивых чертах появляется задумчивое выражение. — Приходится так чертовски много работать ради всего?

Его вопрос шокирует меня настолько, что я просто молча смотрю на него. Наверное, больше всего меня удивляет тот факт, что он достаточно осознает, чтобы понять, что у нас были совершенно разные возможности в жизни.

— Да, — отвечаю я в конце концов. — Да, так и было.

— Хм... — Он некоторое время вертит ручку на столе перед собой, прежде чем поднять глаза и снова встретиться с моим взглядом. — Почему ты с ним миришься?

— С кем?

— Хантингтон. Я слышал о том, что он сделал с тобой на церемонии посвящения. И я видел, как он загнал тебя в угол в той кладовке сегодня.

— С чего ты взял, что у меня есть выбор? У меня нет могущественной и влиятельной семьи, которая могла бы вмешаться в мои дела.

— Полагаю. — Он снова покрутил ручку. — Жаль, что ты не можешь просто сообщить о нем.

— Донести на него? За что?

— Издевательства? Домогательства? Сексуальное нападение? — Он пожимает плечами. — Не знаю. В любом случае, мне пора идти. — Стул громко скребет по полу, когда он встает, чем заслуживает еще один злобный взгляд от темноволосой женщины рядом с нами. — Увидимся завтра в это же время?

Я киваю, немного рассеянно.

— Да. Увидимся.

Планы роятся в моей голове, пока Филипп поднимает свой рюкзак и выходит из библиотеки.

Донести на него. Вот это идея.

Александр обладает такой силой что, между нами, даже близко нет честной борьбы. Если я хочу уравнять шансы, мне нужен еще один вес в моем углу. Александр может быть президентом студенческого корпуса, но он все еще просто студент. Это университет. Университет, которым управляют взрослые люди.

Злобное волнение захлестывает меня, когда я хватаю свою сумку и спешу к офису студенческих ресурсов. Я слишком сильно толкаю дверь, заставляя женщину средних лет, сидящую за стойкой, вскочить со стула. С овечьей улыбкой на лице я протягиваю руку и хватаю дверь, прежде чем она успевает удариться о стену.

Я поморщилась.

— Простите.

— Все в порядке, — говорит она. Пригладив свои светло-каштановые волосы, она сдвигает очки на нос и подходит к деревянной стойке. — Чем я могу вам помочь, дорогая?

— Я бы хотела подать заявление.

— О. Какого рода заявление?

— На издевательства, домогательства и сексуальное нападение.

Ее глаза смягчаются.

— О, Боже. Мне очень жаль, что вам пришлось это пережить. — Протянув руку, она погладила меня по руке. — Я сейчас же принесу вам один из бланков.

— Спасибо.

Решимость просачивается в мой позвоночник, пока я жду, пока она достанет нужный документ.

Мне надоели избалованные богатые детишки, которые считают, что весь мир – это их игровая площадка, а все остальные существуют только для их удовольствия. Пришло время показать им, что реальный мир имеет последствия.

Ведешь себя как задница, и это заносится в твое личное дело. И навсегда.

На моих губах заиграла злобная улыбка.

Не могу дождаться, когда увижу лицо Александра, когда охрана кампуса, а возможно, и полиция, придут его допрашивать.

10

АЛЕКСАНДР

Должен признать, что у малышки Оливии Кэмпбелл яйца больше, чем у большинства парней в кампусе. Заявить на меня за издевательства, домогательства и сексуальное нападение? Я этого не ожидал.

Ропот заполняет бледный мраморный коридор, когда дверь в лекционный зал распахивается, и студенты начинают выходить. Я остаюсь на месте, наполовину спрятавшись за каменным бюстом одного из самых известных профессоров нашего университета. Студенты бросают на меня нервные взгляды, проходя мимо, но никто не осмеливается комментировать.

Наконец Оливия переступает порог. Сегодня на ней черная юбка и веселый желтый топ, а волосы собраны в высокий хвост. И все, чего мне хочется, это просто намотать ее волосы на кулак и откинуть голову назад, чтобы было удобнее дотянуться до ее горла.

Может, я так и сделаю.

Оливия смотрит на что-то прямо перед собой, поэтому не замечает меня, пока не становится слишком поздно. Она вскрикивает, когда я хватаю ее сбоку, выворачиваю ей руку за спину и прижимаю к стене.

Она вздыхает, когда ее грудь соприкасается с холодной, твердой поверхностью, но прежде, чем она успевает прийти в себя, я кладу другую руку ей между лопаток и сильнее прижимаю ее к стене, не отпуская ее руку, вывернутую за спину.

— Ты донесла на меня? — Спрашиваю я, мой голос низкий и мрачный.

Несколько студентов, все еще находящихся в коридоре, бросают в мою сторону шокированные взгляды.