Всегда с тобой

Джордан?

Эш?

Мэдди?

Мы ее подозреваемые?

Внизу хлопает дверь.

Мы с Майлзом смотрим друг на друга широко раскрытыми глазами. Он начинает действовать первым, добираясь до двери шкафа и втягивая меня внутрь. Стук моего сердца громом отдается в ушах.

Черт, черт, черт. Нас вот-вот поймают. Может, Лив и не сталкер и не убийца, но будет очень нехорошо, если она найдет нас здесь.

Майлз как можно тише закрывает за собой дверь и вклинивается напротив меня. Шкаф крошечный и узкий, его едва хватает для нас двоих.

Мои груди полностью прижаты к его твердой груди. Его опьяняющий аромат наполняет мой нос, и, боже, мой самоконтроль ослабевает. Я не знаю, как я могу делить с ним такое маленькое пространство и не прикасаться к нему. Я пытаюсь освободить ему место, прижимаясь к стене, но от манящего тепла его тела никуда не деться.

Его дыхание мятно-сладкое и обвивает мои щеки и шею каждый раз, когда он прерывисто дышит. Он прижимается ко мне, почти каждый дюйм моего тела касается его, и теперь мне некуда идти.

— Боже, ты нежная. — Его шепот низкий и страстный мне на ухо. У меня подгибаются колени.

Я затаиваю дыхание. Чтобы тот, кто находится с нами в этом доме, не услышал. И чтобы Майлз не узнал, что всего три его слова могут погубить меня.

Внизу женщина медленно говорит по-испански. Должно быть, это абуэла Лив. Стены такие тонкие, что я могу разобрать каждое слово, но четыре года занятий испанским мало что изменили в моем понимании.

Когда отвечает хрипловатый голос Лив, у меня по спине пробегает холодок. Что, если она поднимется наверх и застанет нас здесь?

— Мое сердце сейчас взорвется, — шепчу я.

Кончики пальцев Майлза касаются внешней стороны моего обнаженного бедра, и я шиплю.

— Тогда давай отвлечем тебя, — бормочет он.

— Это не… — я собираюсь сказать ему, что это не поможет, но первое прикосновение его губ к моему плечу останавливает меня. Может быть, это то, что мне нужно, чтобы отвлечься, потому что внезапно мне становится все равно, если Лив распахнет дверцу шкафа и застанет нас здесь. Все, о чем я забочусь, — это чувствовать Майлза на каждом дюйме своего тела.

Его губы легки, как перышко, на моей коже, они скользят от моего плеча… ко впадинке за ключицей… к изгибу моей шеи. Я вздрагиваю.

Я чувствую его улыбку на своей коже. Шепоту его губ на моей шее вторит след его пальцев, скользящих по моему бедру. Медленно, дюйм за дюймом, все выше и выше, пока он не достигает подола моих шорт. Я почти шепчу благодарственную молитву за то, что не надела юбку. Иначе я бы расстегнула молнию на его джинсах и погрузила его в себя прямо здесь, в шкафу Лив.

Мы в ее шкафу.

Ноги поднимаются по лестнице, и Майлз чувствует, как я снова напрягаюсь. Его пальцы скользят по подолу моих шорт, пока он не достигает места, где соприкасаются мои бедра. Влага скапливается там, жаждущая его прикосновений.

Но его рука продолжает двигаться, скользя по низу моих шорт и вниз по другому бедру. Каждый мускул в моем теле превратился в желе. Мой мозг способен сосредоточиться только на каждом прикосновении его кожи к моей.

Лив роется в своем комоде. Что, если она откроет шкаф, чтобы взять пару туфель?

Язык Майлза высовывается, облизывая мою шею до уха. Я воспламеняюсь. Мои ноги почти подкашиваются, и я стону.

Он быстро прикрывает мне рот рукой, и мы оба замираем.

Ящик с грохотом закрывается, и в комнате воцаряется тишина. Мои легкие горят. Мне нужен воздух, но я не смею дышать.

Снизу абуэла Лив зовет ее тонким, хрупким голоском. И, поколебавшись несколько мгновений, Лив устремляется обратно вниз по лестнице.

Я делаю глубокий вдох, но Майлз не убирает руку с моего рта. Вместо этого он прижимается сильнее, когда его губы возвращаются к моей шее. Сначала целует. Затем пробует меня на вкус мягким движением языка. И, наконец, втягивает мою кожу в рот. Сильно.

На этот раз мои колени действительно подгибаются, но Майлз еще сильнее вдавливает меня в стену, удерживая в вертикальном положении. Его твердый член врезается в мои шорты, сладкое трение заставляет меня таять.

Я хочу, чтобы он поднял меня и трахнул у этой стены. Но не здесь. Мы не можем заниматься этим в шкафу Лив. Нам нужно убираться к черту из этого дома.

Под его рукой я шепчу его имя.

— Скажи это еще раз. — Его команда эхом прокатывается по моей коже, вниз по позвоночнику.

— Майлз, — говорю я ему. — Нам нужно идти.

Он прижимается ко мне, и я снова стону.

— Тсс, — шепчет он мне на ухо со смешком. — Из-за тебя нас поймают.

Внизу Лив спрашивает, где что-то лежит. Может быть, говядина? Ее абуэла что-то бормочет, и Лив вздыхает. Слышится шарканье. Затем дверь со скрипом открывается и снова закрывается, их голоса затихают.

Все мышцы моего тела расслабляются.

— Похоже, они что-то забыли купить в магазине, — бормочет Майлз. Он убирает руку с моего рта, и я скучаю по его прикосновению в ту же секунду, как оно исчезает.

Я хочу, чтобы эта рука снова зажала мне рот. Заглушила мои звуки, пока он заставляет меня кричать.

— Слава богу, — шепчу я, хотя мы одни. — Это было слишком близко.

Майлз поворачивает ручку и приоткрывает дверцу шкафа. Луч света падает на его лицо, освещая обесцвеченную кожу вокруг глаза. Синяк, который он получил из-за меня. Я подавляю желание протянуть руку и провести пальцем по твердым углам его лица.

— Ты уверена, что хочешь уйти? Мне вроде как нравится здесь, с тобой. — Его голос похож на тягучий шоколад.

— Я уверена. Я не хочу, чтобы меня арестовали за взлом. — Я беру его за руку, и каждый нерв в моей ладони поет, как будто я держу бенгальский огонь. Я наклоняюсь к нему, на этот раз та, кто шепчет ему на ухо. — Но знаешь что? У нас дома полно шкафов на выбор.

Майлз больше не затаскивает меня в шкаф, когда мы возвращаемся домой. Только не тогда, когда он видит мамину машину на подъездной дорожке. Разочарование тяжелым грузом ложится у меня в животе.

Запах чикен-ло-майн достигает меня, как только я переступаю порог.

— Угадай, у кого китайская еда? — Мама кричит от стойки, где раскладывает по тарелкам лапшу и рис.

— У лучшей мамы в мире?

— Динь-динь! Ты выиграла тарелку! — Она протягивает одну мне. — Что Джордан делает сегодня вечером? Ты можешь пригласить его, если хочешь. Вечер китайской кухни и кино.

Рефлекторно я открываю Instagram, чтобы посмотреть на что-нибудь, кроме лица мамы, когда я сообщаю ей новости.

Конечно, первым всплывает раскрасневшееся, сияющее лицо Джордана. Его рука лежит на руке Бретта. Вдоволь повеселитесь без меня.

Когда я нажимаю на его профиль, мое сердце замирает. Он уже удалил меня из своей биографии. Это не должно причинять столько боли, сколько причиняет — я рассталась с ним, он изменил мне, — но это подтверждает, что это реально. Вечеринка была не просто кошмаром. Я больше не девушка Джордана Голдмана.

У меня сообщение от Натали.

Я все еще злюсь на тебя, так что не отвечай, но мне жаль тебя из-за Джордана

Мои пальцы летают по экрану.

Я больше не верю, что это Лив. Мне жаль, что я обвинила ее. Все это преследование сводит меня с ума.

Я жду появления трех точек, указывающих на то, что она печатает, но они не появляются. Она еще не готова простить меня.

— Милая? — Спрашивает мама. — Ты пишешь Джордану? — Она садится за стол, и я следую ее примеру.

— Эм. Джордан занят сегодня вечером, — говорю я ей.

Мама усмехается.

— Скажи ему, что он неудачник, и что мы не будем по нему скучать.

— Вообще-то, он… больше не будет приходить.

Она замирает, держа вилку над тарелкой, ее типичное бодрое поведение ускользает.

— О нет. Что-то случилось?

Я киваю, сильно прикусив губу, чтобы она перестала дрожать.