Всегда с тобой

— Мы знаем, что он определенно ударил ее по лицу. Мы все видели синяк под глазом. И я знаю людей в Хартфорде, которые ходили с ним в школу. Слухи обо всех боях и дисквалификациях соответствуют действительности.

Я пожимаю плечами. Майлз, может, и доставляет неприятности, но это не делает его убийцей.

Уведомление на телефоне Натали отвлекает ее, и я нажимаю на экран своего телефона, потому что мне тоже нужно отвлечься. Что-нибудь, что заставит меня забыть о моем новом соседе и о том, что простое упоминание его имени заставляет мое сердце биться быстрее.

У меня появился новый подписчик в Instagram.

Madyoungfan. Тот же дескриптор, что и у того, кто добавил меня в Snapchat.

Нет фотографии профиля, нет постов в ленте или истории, нет подписчиков. Подписан только на один аккаунт.

Мой.

У меня также есть запрос на сообщение.

«Передай Натали привет от меня»

Что за черт?

Откуда он знает, что я здесь? Дерьмо. Должно быть, он видел наше селфи, которое я опубликовала. Или историю о моих голых ногах у бассейна. Я практически пригласила madyoungfan к себе.

Я осматриваю двор Натали, сердце бешено колотится, но там нет ничего необычного. Никто не прячется в лесу, никто не наблюдает за нами с подъездной дорожки.

— Что ты ищешь? — Спрашивает Натали.

— Эээ. Я не знаю. Я только что получила это действительно жуткое сообщение. — Я показываю ей свой телефон.

Когда она читает сообщение, то хмурится.

— Кто этот человек?

— Понятия не имею. Он также добавил меня в Snapchat, но анонимно.

— Ты должна заблокировать его.

— Я заблокировала его прошлой ночью. Он просто создал другую учетную запись.

Я хотела бы, чтобы Джордан был здесь, чтобы он мог обнять меня и успокоить. Сказать мне, что не имеет значения, какие жуткие сообщения и пустые угрозы присылает мне какой-нибудь случайный человек в сети, он защитит меня.

Следует еще одно личное сообщение.

Мое сердце останавливается. По позвоночнику, по тонким волоскам на руках и ногах пробегают мурашки.

На этот раз он прислал мне фотографию. Девушка на тротуаре в зеленом сарафане, босоножках, и с косой. В наушниках, в блаженном неведении о чем-либо или о ком-либо вокруг нее.

Моя фотография.

Кто-то наблюдал за мной по дороге к Натали.

Как я могла не почувствовать на себе его взгляда? Как я могла этого не заметить?

Я хочу вырвать эти наушники и сказать девушке на фотографии — мне— повернуться. Чтобы увидеть, кто стоит за ней.

— Что случилось? — Спрашивает Натали. Когда я показываю ей фотографию, она хмурится, как будто на ней кто-то ковыряет в носу. А не жуткая фотография, которую кто-то сделал со мной, когда я понятия не имела, что за мной наблюдают.

— Как ты думаешь, кто это сделал?

— Я предполагаю, что это Эш.

Тонкие темные брови Натали сходятся на переносице.

— Почему она?

— Она сказала, что знает, что я сделала, и спросила, чувствую ли я себя виноватой. Я уверена, что она говорила о тех видео. Все еще обвиняет меня в измене Джордану. — Я закатываю глаза, но часть меня представляет надвигающегося опасного мужчину в тени.

— В этом есть смысл. Я уверена, она надеется, что вы двое расстанетесь. — Натали выключает свой экран и надевает солнцезащитные очки, прежде чем откинуться назад. — Такие девушки, как она, всегда ненавидят таких, как мы.

Знает ли Натали вообще, что мы с Эш были друзьями? Если она не знает, я не собираюсь быть тем, кто ей расскажет.

Девушки, которая была лучшей подругой Эш, больше не существует.

Я перехожу к своему профилю Instagram. Перед тем, как выйти из дома, я сделала селфи в своем зеленом платье на тонких бретельках и упомянула, что не могу дождаться встречи со своей лучшей подругой. Так вот как они узнали, где я буду?

Я удаляю историю.

— Как ты думаешь, мне следует кому-нибудь рассказать?

— Зачем? — Натали зевает и потягивается, как кошка на солнышке.

— Эм. Потому что это довольно жутко.

— Не совсем. Все фотографируют случайных людей в общественных местах.

— А как же сообщения в личку? И почему они, похоже, охотятся только за мной?

— Они создали аккаунт примерно час назад. Вероятно, тебе просто не повезло, что ты первая цель. Я серьезно сомневаюсь, что тебе есть о чем беспокоиться. К завтрашнему дню им станет скучно, и они переключатся на кого-нибудь другого.

«Передай привет Натали от меня»

Если она не чувствует угрозы, то почему я должна это чувствовать?

Может быть, Натали права. Может быть, мне не о чем беспокоиться.

По дороге на работу я все пытаюсь послушать аудиокнигу фантастического романа, но слишком много отвлекающих факторов. Натали присылает мне кучу сообщений о какой-то грубой девчонке, которая взяла трубку, когда она звонила в зоопарк. Мама спрашивает, сколько я накопила на ноутбук и принадлежности для колледжа, потому что нам может понадобиться новый холодильник. Джордан не отвечает ни на одно из моих сообщений и не проверяет свои социальные сети. И СМС со скрытого аккаунта, которое я слишком напугана, чтобы открывать.

Я больше не могу выносить молчание Джордана. Я звоню ему. Телефон звонит. И снова звонит.

Он всегда отвечал, когда я звонила.

После седьмого гудка я нажимаю отбой. Но мне нужно поговорить с ним. По крайней мере, узнать, что с ним все в порядке.

Я нахожу номер его домашнего телефона в своих контактах и нажимаю "Позвонить".

— Алло? — Альт его мамы — это альт дружелюбного представителя службы поддержки клиентов.

— Здравствуйте, миссис Голдман. Это Мэдди. Джордан здесь?

— О, прости, дорогая. Он только что запрыгнул в душ. Я могу сказать ему, чтобы он позвонил тебе, когда освободится?

Значит, с ним все в порядке. Жив и здоров. Я должна испытывать облегчение.

Вместо этого какая-то часть меня раскалывается. Его не заставляли оставлять мои сообщения и звонки без ответа — он сам выбрал это.

— Спасибо. Это было бы здорово.

Я думала, что убедила Джордана в том, что между мной и Майлзом ничего не произошло. Но, возможно, его молчание более двадцати четырех часов означает, что он сомневается во мне, как и Натали.

Или Софи вернулась. Или она сказала ему, где она, и он планирует пойти побыть с ней.

В любом случае, он, вероятно, провел последние двадцать четыре часа, думая о том, чтобы порвать со мной, и именно поэтому он не разговаривает со мной. Он пытается понять, как и когда все прекратить.

От одной этой мысли моя грудь сильно, болезненно сжимается. Мы не можем сейчас расстаться. Не тогда, когда он только что подарил мне кольцо-обещание. Не тогда, когда через несколько месяцев мы будем учиться в одном университете на другом конце страны. Не тогда, когда мы будем жить в одной квартире. Не тогда, когда мы планируем все наше будущее вместе. Не тогда, когда мы идеально подходим друг другу.

В "Мариано" меня обдает запахом подгоревших тостов. Заняты только два столика и табурет, и все пятеро посетителей наблюдают за спором Мэйбл и Майлза за стойкой.

Пряди седеющих каштановых волос уже выбились из короткого хвостика Мэйбл, как будто она заканчивает двенадцатичасовую смену, а не открылась всего час назад. Майлз лениво набросил фартук на шею и даже не завязал его. Закаленные мускулы и намек на татуировку выглядывают из-под рукава его черной рубашки, а его лицо — пустая маска скуки.

Мэйбл машет перед ним в воздухе ломтиком подгоревшего тоста.

— Насколько сложно приготовить хлеб?

— Говорю тебе, у тебя поджарился тостер.

Мужчина на табурете с седыми волосами и отвисшими челюстями кричит:

— Тостеры не поджариваются, сынок. Тостеры… Ну, они поджаривают.

Майлз проводит рукой по лицу.

Мэйбл бросает подгоревший тост на тарелку.