Неистовые сердца

Фейт протянула руки к сыну, и Кэт осторожно положила его на сгиб локтя матери. Когда она опустила на него взгляд, её голубые глаза затуманились.

— Добро пожаловать в этот безумный, безумный мир, Римо Сакар.

И она ещё не знала и половины того, насколько это было безумно.

— Твоя бабушка не смогла прийти, — продолжила Фейт.

Кэт стала крайне тихой.

— Но посмотри, каким ты уже пользуешься успехом у дам. Это твоя тётя Кэссиди, — она указала на Касс. — А это твои почётные тётушки, Катори и Лили. Все они обещают хорошо заботиться о тебе… особенно ночью. Верно?

Она приподняла бровь.

Вошла медсестра, чтобы измерить жизненные показатели матери и сына, а затем спросила Фейт, не нужна ли ей какая-нибудь помощь с грудным вскармливанием, что послужило нам сигналом к уходу. После очередного раунда поцелуев в родимое пятно Римо мы обняли Фейт, от которой пахло потом, кровью и абсолютным блаженством, и пообещали навестить утром.

Как и Касс, я плыла по больничному коридору. В отличие от Катори. Несмотря на то, что она скрывала свою боль за улыбкой, её страдание было ощутимым. Я коснулась её руки, и её улыбка стала натянутой.

Мы ехали домой в абсолютной тишине.

Только после того, как мы припарковались перед её тёмным домом, она заговорила:

— Как я смогу когда-нибудь сказать ей? — она откинула назад свои чёрные волосы. — Она никогда не простит меня, Лили.

Я сжала её руку.

В ту ночь мне было трудно заснуть, и, учитывая ужасные кошмары, которые преследовали меня во сне, я проснулась, жалея, что вообще закрывала глаза. Мне снилось, что мои волосы и зубы отвалились от черепа.

Я протянула руку и коснулась своей головы, провела языком по зубам. Был ли кошмар предварительным просмотром того, что должно было произойти? Я не была особенно тщеславным человеком, но мне очень не хотелось терять волосы. Или зубы. Или любую другую часть моего тела, если уж на то пошло. Тем не менее, в то утро я расчесала волосы более аккуратно.

Я надела узкие джинсы и объёмный кремовый кашемировый свитер, из-под которого мои ноги торчали, как зубочистки, а затем отправилась на кухню.

За те недели, что Кэт была в Неверре, я хотела помочь Дереку, и поскольку он не принял бы денежную компенсацию за то, что приютил меня, я научилась готовить сама и освоила довольно много блюд. В будние дни я готовила обед на скорую руку, а Дерек, его сотрудница из похоронного бюро и подруга Милли и я сидели за маленьким кухонным столом и наслаждались вкусом дня.

Иногда к нам присоединялся Каджика, и всё это становилось немного неловким. Хотя Дерек всё ещё опасался охотника, он смягчился, узнав, что Каджика потерял свою жену. Единственное, с чем у Дерека всё ещё были проблемы, так это с боями охотника. Он беспокоился, что Каджика получит серьёзную травму.

Чтобы утешить его, мы с Касс взяли Дерека на один из матчей. Обычно я стояла в задней части сарая, чтобы не отвлекать Каджику своими мыслями, но Дерек настоял на том, чтобы подойти поближе к рингу. И это оказалось очень плохой идеей. Каджика, который никогда не получал прямого попадания в лицо, получил такой сильный удар, что отскочил от канатов. Он всё равно выиграл бой, но так свирепо посмотрел в мою сторону, что я поспешила обратно в тёмный угол сарая.

На обратном пути в Роуэн в машине Кэссиди, цвета розовой жевательной резинки, хотя Дерек явно был впечатлён, он упомянул, что сотрясения мозга действительно могут повредить мозг молодого человека, из-за чего Касс сказала Дереку приберечь свои переживания для противников Каджики.

С тех пор я не присутствовала на боях, потому что получить удар его стрелой было бы менее больно, чем его свирепые взгляды.

— Чем так вкусно пахнет?

Кэт вошла в кухню, вытянув руки над головой.

Я указала на вафельницу, забрызганную тестом.

Она снова понюхала воздух, затем прошлась по шкафам и выдвижным ящикам, решив накрыть на стол. Пока я накладывала вафли, Дерек спустился по лестнице, его белокурые волосы всё ещё были мокрыми после душа.

— Вы, девочки, такие замечательные.

Он поцеловал Кэт в щёку, потом меня в висок, а потом сел за стол и положил себе на тарелку огромную вафлю.

Мы с Кэт скользнули на свои места и наполнили наши тарелки.

— Итак, у Фейт родился мальчик. Малыш Римо.

— О, как. А разве это не должна была быть девочка? — спросил Дерек.

— Она думала так, но, по факту, никогда не проверяла.

Я показала: «Он такой милый».

Дерек ухмыльнулся.

— Уверен, что так оно и есть.

Он мгновение смотрел на Кэт, которая поливала вафлю кленовым сиропом. Бьюсь об заклад, он представлял её с ребёнком.

— Не могу поверить, что твоя свадьба через две недели.

Кэт подняла глаза, пролив немного кленового сиропа на стол. Она вытерла его одноразовой салфеткой, но к липкому сиропу прилипли кусочки синей бумаги.

— И не говори, — пробормотала она.

— Ты не кажешься взволнованной, милая.

Кэт, наконец, подняла взгляд на отца.

— Мы стараемся организовать свадьбу в малом кругу, но, похоже, придёт тысяча человек, так что я немного нервничаю. Вот и всё.

— Я наконец-то познакомлюсь с матерью Эйса и Лили.

Дереку не понравилась бы моя мать. Она и мне самой не очень нравилась. Она не была жестокой или что-то в этом роде… она просто не была заботливой.

— А Вероли придёт? — спросил он.

Он обожал Вероли, даже после того, как она заставила его трижды посмотреть «Титаник» во время своего пребывания на выходных. Каждый раз, когда звучала музыкальная тема, у него на глазах выступали слёзы — это был любимый фильм его жены.

— Дорогая, могу я спросить тебя кое о чём?

— Конечно.

— Могу я пригласить Милли?

— Конечно.

Он нервно улыбнулся, отчего Кэт нахмурилась. Она посмотрела на меня, а я посмотрела на свою недоеденную вафлю. Хотя Милли никогда не оставалась на ночь, я подозревала, что у неё с Дереком что-то было. Очевидно, Кэт этого не подозревала. Или не подозревала до этого момента.

Между нами троими воцарилось молчание, прерываемое только скрежетом вилок о тарелки.

— Ты…ты… что-то… происходит? — прерывистый тон Кэт заставил её отца покраснеть.

Прошло десять месяцев с тех пор, как он потерял свою жену. Я верила, что он был одинок достаточно долго, но я не была его дочерью.

— Когда? — её голос звучал сдавленно.

Дерек отправил в рот огромный кусок вафли. После того, как он запил его большим глотком воды, он сказал:

— Две недели назад. Прости, что не сказал тебе раньше. Я не знал, как это сделать.

Кэт сжала губы и кивнула. Она промокнула рот липкой салфеткой, размазав сироп по подбородку. Встала, подошла к раковине и открыла кран.

Когда она вернулась, её глаза блестели от слёз.

— Извини, папа. Я рада за тебя, — в её голосе определенно не было радости. — Я обещаю. Просто дай мне немного времени, чтобы привыкнуть к этой мысли.

— Если ты не хочешь, чтобы я приводил её на свадьбу…

Кэт попыталась улыбнуться, но с треском провалилась.

— Нет! Приводи её.

А потом она повернулась ко мне.

— Я собираюсь пойти в торговый центр. Надо подобрать какую-нибудь мальчишескую одежду для Римо. Хочешь пойти со мной, Лили?

Я кивнула. После того, как она ушла, Дерек уперся локтем в стол и начал тыкать вилкой в остатки своей вафли.

Я обхватила пальцы, в которых он сжимал вилку, затем одними губами произнесла: «Всё в порядке».

Он изобразил слабую улыбку, которая не коснулась его глаз.

* * *

После торгового центра мы отправились навестить Фейт и Римо в больнице. Пока я держала его и восхищалась его десятью идеальными, крошечными пальчиками, Кэт обсуждала с Фейт пекарню. Кэссиди уволилась с работы в «Местечке у Би», к большому разочарованию пожилой женщины — хотя Би была очень понимающей — и управляла пекарней Астры, пока Стелла не вернулась.