Бросок Венеры

-Вибенний?

Он кивком указал на противоположную стену.

-Видишь вон тех троих? Вибенний – вон тот тип потасканного вида, у которого член свисает до колен. Смотри, скрестил руки на груди, и даже не пытается прикрыться. Его прозвали Натруженными Пальцами, и на то есть причины. Погляди на слащавое выражение на его лице – и ты поймёшь, насколько он прогнил. А этот парень с на удивление волосатыми ягодицами, что снимает с него обувь – его сын. Ты когда-нибудь видел что-то подобное? Мерзкое зрелище – борода, растущая не с того конца. Можно предположить, что соответствующее отверстие он использует в качестве рта. А при взгляде на то, как он двигает ягодицами, возникает мысль, что он пережёвывает что-то твёрдое. Догадываюсь, что именно. Глянь, с каким выражение тот третий, лысый тип, смотрит на волосатую задницу Вибенния-младшего. Хоть бедра его обёрнуты полотенцем, оно не скрывает, что у него на уме. Прямо как легионер в палатке! Скорее всего, скоро ему предстоит целоваться с бородатыми губами младшего Вибенния.

Я пытался разобрать выражение лица моего нежданного собеседника. Что там написано: презрение, веселье, зависть? В людом случае, тема разговора была слишком далека от того дела, которое привело меня сюда. Я уже собирался сказать ему об этом, как он вдруг схватил меня за руку и кивнул.

-Смотри, младший заканчивает раздевание. Он наклоняется за сандалиями – из него получилась бы хорошая подставка для обуви. Вот он выпрямляется, берёт свою одежду и отходит к стене. Как ты думаешь, ему в самом деле нужно ступать на цыпочках – или он просто выставляет напоказ свои бёдра? Тот лысый, конечно, по достоинству ценит это зрелище – о Эрот, да он, кажется, начал ласкать себя! Погляди, как ухмыляется Вибенний-отец. А вот младший царственно шагает к дверям в купальни – откинул плечи, отклячил зад… Разве египетский мальчик на содержании у педераста мог бы двигаться лучше? Конечно, плешивец клюнул на приманку. Вот он уже на ногах и преследует волосатые ягодицы, как пёс кролика. Вот он у дверей, вот он уже проходит в них… А теперь обрати внимание на Натруженные Пальцы!

Тем временем Вибенний медленно распрямил руки, огляделся – и запустил руку в одну из ниш.

-А вот это уже слишком! – злоязыкий незнакомец бросил своё полотенце и зашагал через комнату. Я последовал за ним, Бельбон – за мной.

Незнакомец подошёл к Вибеннию сзади и хлопнул его по плечу. Тот обернулся с растерянным видом.

-Что, Натруженные Пальцы, всё промышляешь по-старому? Пока твой мальчик отвлекает внимание посетителей, ты шаришься в их вещах?

-Что? – Вибенний на мгновение потерялся, затем выдал неуверенную улыбку. – Катулл! Какими судьбами? Я-то думал, ты в какой-нибудь провинции, служишь у наместника.

-Так оно и было. Но мне вполне хватило года в Вифинии, у Гая Меммия. Я-то надеялся разбогатеть, но оказалось, что Меммий взял меня единственно для чтения моих стихов. Впрочем, не могу винить его за стремление к культуре: эта Вифиния – совершеннейшая дыра. Я не смог дождаться окончания срока службы, и вернулся, как только погода позволила. Как же замечательно снова оказаться в таком цивилизованном месте, как Рим, где человека увлекают мохнатыми ягодицами – и обворовывают!

-Да о чём ты? – Вибенний нервно хихикал, его глаза бегали.

-Вибенний, ты отвратителен. Во имя Кибелы, оставь эти вещи в покое. Или ты надеешься найти там нечто такое, что стоит украсть? Например, вонючую набедренную повязку?

-Всё шутишь, Катулл. Я просто хотел проверить, убрал ли мой сын свою обувь. О боги, к старости я, должно быть, стал рассеянным – это ведь не та ниша! То-то я смотрю, все вещи незнакомые!

Катулл презрительно рассмеялся:

-Вибенний, мне следовало бы сообщить о тебе властям. Но они, скорее всего, отрежут твои натруженные пальцы и бросят их в печь, так что всем нам придётся обонять их зловоние. Почему бы тебе приглядеться повнимательнее к тому, чем тут занимается твой мальчик? Вдвоём вы могли бы освоить другую банную уловку.

-Что ты имеешь в виду?

-Представь: твой сын охмуряет какого-нибудь посетителя, увлекает его в тёмный угол… И как только у них дойдёт до дела – тут-то и будет работа твоим натруженным пальцам!

-Катулл, ты клевещешь на меня!

-Ничего подобного. Твои подвиги давно уже всем известны.

Вибенний скрестил руки на груди и постарался принять гордый вид.

-При твоём-то дурном настроении, Катулл, могу сказать, что и тебе самому не помешал бы подобный массаж.

-А ты подойди ко мне поближе со своим достоинством – и я завяжу его в узел.

-Ты уверен, что оно окажется для этого достаточно мягким?

Катулл шагнул к нему. Я встал рядом с Бельбоном, ожидая, что сейчас последует удар. Вместо этого Катулл расплылся в улыбке:

-О Вибенний, как хорошо вернуться домой!

Вибенний распахнул объятия.

-Ну ты и змея! Как же нам тут не хватало твоего ядовитого языка! – сказал он, обнимая Катулла и хлопая его по спине.

Я растерянно смотрел, не понимая, что означает эта сцена. И тут кто-то коснулся моего локтя.

-Гордиан? – услышал я голос за спиной.

Обернувшись, я увидел определённо знакомое мне молодое лицо с аккуратно подстриженной бородкой и выразительными карими глазами. Глядя на сросшиеся брови молодого человека, я наконец-то вспомнил, кто это – раб, который отворил мне дверь в доме Клодии. Он стоял передо мной, полностью одетый и немного запыхавшийся.

-Варнава, - припомнил я. – «Утешение» по-еврейски.

-Верно, - раб кивнул, и затем понизил голос: - Хриза сказала мне, что ты уже здесь. А Публий Лициний с ядом вот-вот должен прийти.

Я нахмурился:

-Это с тобой я должен был здесь встретиться?

-Да.

-Тогда кто это? – я обернулся к Катуллу, но успел увидеть только проблеск его загадочной улыбки. Варнава схватил меня за локоть и зашептал:

-Лициний только что вошёл! Идём!

Он повёл меня по комнате. Позади громыхали шаги Бельбона.

-В зелёной тунике, - шепнул Варнава.

Молодой человек и в самом деле выглядел знакомым. Разговаривать с ним мне не доводилось, но я несколько раз видел его и на Форуме, и на Палатине, в компании Марка Целия. Он нервно озирался, держа что-то в руках.

-Сейчас мы разделимся, - прошептал Варнава. – Просто стой в стороне и внимательно смотри. Не спускай глаз со шкатулки! – Речь шла о ларчике, который Лициний нёс в руке. Такие шкатулки обычно богато украшают, снабжают замочком и крышкой на шарнирах. Дамы любят держать в них притирания, а отравители – яды. Шкатулка Лициния была сделана из бронзы, украшена рельефом и инкрустацией из слоновой кости. Он вертел её в руках.

Лициний увидел Варнаву и вздохнул с облегчением. Он двинулся навстречу рабу, но тот сделал ему знак отойти в угол. Оборачиваясь, Варнава коротко глянул на меня, убедившись, что я слежу за ними. Я тоже оглянулся, надеясь увидеть Катулла и Вибенния, но не смог различить их в огромной массе нагой и одетой плоти. Казалось, теперь в раздевалке стало гораздо больше народу.

Варнава встал в углу. Лициний протянул к нему руку, собираясь, очевидно, отдать шкатулку. Вот тут-то всё и началось.

С самого своего появления в раздевалке я разглядывал толпу, пытаясь найти костоломов Клодии. Я отметил нескольких подходящих кандидатов, достаточно мускулистых – и они действительно были в числе людей, бросившихся на Лициния. Но их было больше, чем я ожидал – по крайней мере, человек десять. К моему удивлению, среди них оказался и Вибенний с его натруженными пальцами.

Они собирались схватить Лициния как раз в тот момент, когда он будет передавать яд, однако поторопились. Кто-то крикнул раньше времени, или кто-то рванулся с места, не получив сигнала, а может, просто Лициний был чересчур возбуждён, но он встревожился и запаниковал прежде, чем Варнава получил шкатулку. Так или иначе, передана она не была. Шкатулка оставалась в руках Лициния, когда он бросился бежать, уворачиваясь от стремившихся схватить его рук. Я мельком увидел его лицо и подумал, что никогда не видел человека, который бы так походил на загнанного кролика. Но шкатулка была у него – он стиснул её так, что рука побелела.