Оскар

Одноглазый пригладил волосы, ловко надел фуражку.

Бородатый мужик подошёл, пощупал рукав его гимнастёрки, спросил гулким басом.

– Воевал, говоришь? Не наряжаешься ли ты, парень? Для форсу или как? Допустим, для партийных выступлений?

– Воевал, отец. Довелось немного.

Водитель нетерпеливо загудел уже в пятый, наверно, раз.

Одноглазый отмахнулся, но по-прежнему весело, уверенно.

– Вот спросите на собрании биографию, отвечу!

Мельком, случайным взглядом, заметил с подножки грузовика Марию, соскочил, подбежал.

Томка крепко взяла подругу под руку, прижалась к ней, не отпуская.

– Девчонки! Я напоследок к вам с просьбой. Вы, вижу, сегодня пока без особых забот… Видите, вон тот красивый дом под соснами? Это бывшее немецкое лесничество. Правление колхоза будет там, а сегодня – собрание. Приберитесь в нём, в большой комнате, ну, стулья какие соберите по домам, попросите у кого из наших на время, президиум как-нибудь оформите, ну, понимаете?!

– Понимаем.

Одноглазый развёл руками, будто обнимая.

– Спасибо, девчонки! Выручили! Всё, я полетел, опаздываю. Вот ключи от дверей. Не подведите! Графин привезу.

Из-под колёс взревевшего грузовика плеснулся мелкий светлый песок.

Толпа постепенно расходилась.

Толстая тётка, подслушавшая чужой разговор, заверещала.

– Знатную хоромину себе урвал кривой командир!

Кто-то из дедов подхватил, буркнул:

– И девок набрал себе самовольно, без всякого общественного спроса…

Сто шагов до большого красивого дома, указанного одноглазым, даже с чемоданами в руках – не путь. Медленно пролетел мимо них большой и красивый майский жук.

Мария шла по песку молча, Томка, радуясь всему, что виделось вокруг, болтала без умолку.

– Машка! Хорошо-то как здесь! И домов целых для проживания много, какой хочешь выбирай! Немцев отсюда только позавчера всех вывезли, я уже тут всё оббегала! А на дальних хуторах разместилась целая бригада рыбаков, астраханцев! Там молодых парней много, демобилизованных! Замуж возьмут!

На каменных ступеньках правления обе разом остановились.

– Подышим немного.

– Ага!

Среди невысоких, кряжистых, перевитых морским ветром сосен – дом.

На взгорке, на траве, на песчаных пятнах.

Мощный, по пояс, фундамент из серых неправильных камней, тёмно-красная, плотная и прочная кладка стен. Большой дом, на два входа.

– Куда идём?

– Сюда, где остановились.

Угадали.

Прочная дверь, но замок открылся легко.

– А во второй половине, наверно, лесникова семья жила. Заглянем туда, Маш?

– Потом, давай здесь сначала посмотрим, что делать надо, а то так и до вечера не управимся.

С опаской, осторожно, Мария и Томка пошли по комнатам. Все просторные, а одна, и правда, самая большая.

– С неё и начнём.

Мария поставила свой чемоданчик у стены, на него – рюкзак.

– Красотища-то какая!

Томка бегала от стены к стене, трогала изразцы на камине, подскакивала смотреть на улицу из разных окон.

– Маша, а здесь печки есть в каждой комнате! А плитка какая на всех красивая! Смотри, здесь – синяя с бабочками и цветами. Богато-то как! Наверно лесник поглавнее всех в поселке был, рыбаков-то, работяг, здесь много, а он – один…

– Да, государственный человек, важный.

Тёмные подвалы.

Прочная деревянная лестница, второй этаж, комнаты, косые, наклонные потолки, большие кровати с тяжёлыми матрасами, деревянные витые стулья, два кресла с обивкой,

Всё целое, только без одеял и простыней.

– А я уж думала, что тут кругом будет разор и беспорядок.

Томка легко, с улыбкой, вздохнула, ещё раз покружилась по большой комнате, оглянулась.

– С чего начнём?

Мария остановилась у солнечного окна.

Широкий свет свободно падал на строганые половицы.

Мелкая лёгкая пыль от их шагов поднялась и уже не опускалась, сверкающее облако занимало всю комнату.

– Тишина-то какая! И тихая, совсем не страшная, не как в том чёрном городе…

Пристально нахмурившись, Томка, совсем по-хозяйски кинула взгляд на пыльные полы, провела пальцем по подоконнику.

– Ага, тишина! Скажешь тоже! Тут, оказывается, такое позавчера случилось! Говорят, стреляли вовсю, немца одного старого наш солдатик молодой убил, крику было! На весь берег. И наши бабы, кто приехал, кричали, и те, немецкие…

В дверь тихо постучали.

Томка вздрогнула, прижалась в уголок.

Мария подняла от печки кочергу.

– Не шуми. И не бойся.

До входной двери – несколько шагов.

Шла тихо, но и не сильно опасаясь.

– Кто там?

– Это я, Зоя!

Тонкий девчоночий голосок, по-русски.

Тяжёлая дверь снова распахнулась, непривычно легко и широко.

На высоком каменном пороге стояла та самая девчонка, хромоножка, что вместе с толпой встречала их грузовик на дороге.

– Здравствуй. Проходи.

– Я, вот… Это вам.

Худенькая стройная девчонка, виновато улыбаясь, протянула Марии синий эмалированный чайник.

– Бабушка Александра велела вам передать. Вода, кипячёная. Она говорит, что вы работать здесь будете, а воды, попить, у вас совсем нет… Вот. Послала меня отнести.

Из угла с улыбкой выскочила Томка.

– Здравствуй! А как тебя звать?

– Зоя.

– А меня – Тамара!

– Мария.

Пожала девчонке узкую холодную ладошку.

– Тётя Тамара! Тётя Мария! Можно я с вами здесь поработаю, помогу?!

Переглянулись, дружно захохотали.

Зоя с недоумением смотрела то на одну, то на другую.

– Какая я тебе тётя?! Зови меня просто Маша. Ты проходи, проходи…

Мария ласково приобняла Зою за плечи, повела в большую комнату.

– Давай знакомиться по-настоящему. Это – …

Договорить не успела, Томка тоже бросилась к Зое обниматься, продолжая звонко смеяться.

– А это я-то – тётя Тамара?! Тётя! Тоже мне удумала – тётя! Называй меня Томкой – не обижусь!

– Хорошо.

Зоя, всё ещё с недоверчивой улыбкой, рассматривала новых знакомых.

– Так я здесь у вас поработаю? Что нужно делать? Вы скажите – я смогу!

– Для начала…

Мария посмотрела на Томку, потом – на Зою.

– У тебя в чайнике кипяток или просто водичка?

– Кипяток. Чайник горячий! Бабушка Александра только что печку затопила!

– Это хорошо.

В том, что сейчас нужно говорить и что нужно делать, Мария нисколько не сомневалась.

Решительно обернулась.

– Томка, у тебя какая-нибудь еда в чемоданах осталась?

– Да, те полбуханки я вчера успела запихнуть с собой. А что?

– Пировать будем! Знакомиться будем. Прибраться успеем, нас ведь уже трое. У меня ещё тушёнка в банке осталась, на донышке… Вполне хватит твой хлеб помазать.

– Знаю! Я сейчас…

Томка вихрем помчалась к лестнице на второй этаж, крикнула уже со ступенек:

– Я в какой-то комнате наверху стакан в подстаканнике видела! В бумагах, в мятых, валяется на полу. Сейчас принесу, ополосну.

Кипяток, наломанный кусками чёрный хлеб, вкусно пахнущий тушёнкой.

Перекусили, поговорили.

Томка устроилась на подоконнике, на солнышке, болтала ногами, с улыбкой поглядывала в окошко на улицу.

Мария и Зоя сидели на чемоданах.

Стакан в металлическом подстаканнике передавали из рук в руки.

Зоя молчала, не смеялась, как весёлая Томка, только изредка у неё дрожали губы, видно было, что девчонка еле сдерживается, чтобы не заплакать.

Ковырнула кусок краски на близком подоконнике, робко взглянула на Марию.

– А можно я сегодня весь день буду с вами? И работать, и так… Мне на работу в рыбцех велели только завтра утром выходить.

– Конечно! Ты только не переживай, всё будет хорошо.

Мария заботливо потрогала, поправила девчоночью косичку.