Его трудное счастье

— Всё записали? — раздался глубокий баритон биохимика. — Стираю начало, вы пока передохните, и начинаем следующую реакцию.

Студенты как по команде выдохнули и снова склонились к конспектам, слушая объяснения преподавателя. Но всякая пара когда-нибудь заканчивается, закончилась и любимая девушками биохимия.

— Валь, я побежала! Попробую отпроситься.

Люда выскочила из огромной аудитории и побежала на этаж ниже, надеясь встретить заведующего кафедрой нормальной физиологии. Валя вышла следом и замерла, глядя на широко улыбающегося профессора и смущённую Воеводину.

— Ну так у меня ещё никто с лекции не отпрашивался! — вовсю веселился молодой учёный. — Баланчина, ваша школа? Меня трудно удивить состоянием здоровья ближайших студенческих родственников, но я впервые слышу, что новоиспечённая мама ещё не привыкла к своему ребёнку. Воеводина, идите и привыкайте, надеюсь, что ваша подруга как всегда аккуратно запишет лекцию, и вы сможете подготовиться к семинару.

Люда широко улыбнулась, стремительно развернулась и бросилась бегом вниз по широкой мраморной лестнице, взмахнув рукой на прощание. Валя благодарно кивнула одному из любимых преподавателей и вернулась в аудиторию. Маленькому Мишутке исполнился месяц. Бабушка Марина Михайловна, мама Димы, полностью взяла на себя заботы о внуке, но кормить мальчика могла только мама. Люда старалась не пропускать занятия, иногда на лекциях её страховали одногруппники, Валя писала конспекты так, будто училась за двоих. Но получалось так не всегда. Сегодня ночью Миша плохо спал, хныкал, Люда пришла на занятия с красными от недосыпания глазами, но как бы трудно ей не было, она всегда шёпотом повторяла «Дима хотел, чтобы я училась». И она училась. Стараясь не обращать внимания на новости, на отсутствие писем, на молчание сослуживцев. Но у всех в это тяжёлое время неприятностей полные карманы. Вот и зарплату у Вали задерживать стали всё дольше и дольше, денежное содержание на ребёнка Люде так и не заплатили. Хорошо, что Димкина зарплата помогла им решить некоторые вопросы. Да и у самой Вали тоже проблемы накатывали как снежный ком. И учиться хорошо, и работать качественно становилось всё труднее, дома не клеились отношения с мужем, мама в последнее время совсем отдалилась и неожиданно стала жаловаться на боли в животе. Необходимо показать её хирургам, договориться с Заславским. Он никогда не отказывал, да и его жена Татьяна Борисовна всегда с пониманием относилась к просьбам сотрудников. Вот пройдут новогодние праздники и надо серьёзно заняться маминым здоровьем.

Но оказалось, что просто так обойтись таблетками и всеми любимыми капельницами не удалось. Татьяна Борисовна вышла из смотровой, жестом подозвала Валю и тихо проговорила:

— Боюсь, Валюш, что без операции не обойтись. Пока дообследуем, а там видно будет. Ты вот что — пиши рапорт, я с Денисом Викторовичем переговорю и оформим маму на бесплатное лечение в госпитале как пациентку, представляющую клинический интерес. Я её проконсультирую у нашего профессора Зубова с кафедры, он активно внедряет новый способ операций — лапароскопию. Слышала о таком? — Валя молча кивнула — они видели баллоны с газом и большие мониторы в операционной гинекологии. — Объём операций тот же, а травматизация на порядок меньше. Денис говорит, что за этим методом будущее. Беги пиши рапорт, у командира или начмеда подпишешь, а мы пока весь пакет необходимых анализов возьмём.

Валя молча развернулась и быстро пошла в кабинет мужа. Вадим заполнял операционный журнал, молча поднял глаза, когда Валя зашла в кабинет и прикрыла дверь:

— Вадим, помоги мне рапорт написать — маму надо госпитализировать. — Король чуть заметно поморщился, но указал на стул, протянул лист бумаги и ручку, быстро продиктовал текст документа и поставил первую подпись.

— Тут список врачей, кто должен подписаться, к командиру пойдёшь в последнюю очередь, поняла? Если нужны будут лекарства — я сам переговорю с начальником аптеки. А теперь иди, Валюшка, от греха подальше, у меня действительно полно работы.

Валя благодарно улыбнулась и вышла. Она быстро шла по длинным коридорам и думала — как в одном мужчине могут уживаться два разных человека? Семейный тиран и безотказный врач. Или ему не хватает именно этой безграничной власти над другими? И он пытается реализовать это в семье? Только вот врач и муж в её случае не совпали. Валя вздохнула и набросила полушубок на плечи — чем быстрее она оформит документы, тем ближе момент выздоровления мамы. Она выбежала из корпуса, не замечая наблюдавших за ней прищуренных глаз из окна отделения реанимации.

Глава 17

Валя прикрыла глаза, выдохнула и постучала.

— Войдите, — раздался глухой голос профессора, Валентина открыла дверь и вошла в небольшой кабинет. — Я вас слушаю.

— Добрый день, Игорь Станиславович, моя фамилия Баланчина. Сегодня вы оперировали мою маму. Можно узнать, что с ней?

Зубов оглядел её с ног до головы и неожиданно выпалил:

— Вы с кем говорили изначально об операции? С Заславскими? Ну так и поинтересуетесь у них её состоянием.

После этих слов Валя прямо посмотрела на врача, слегка пожала плечами и усмехнулась, будто ничего странного в его словах и не было, затем резко развернулась и вышла. Она быстро пересекла длинный коридор и уверенно постучала в кабинет Дениса Викторовича Заславского.

— Да! — рявкнул главный, на что Валя без опаски толкнула дверь и заглянула в кабинет:

— Можно, Денис Викторович?

Заславский улыбнулся и махнул рукой:

— Заходи, Валюша. Что хотела-то?

— О маме узнать, — Валя опустилась на стул и сложила руки на коленях.

— Не понял. — Заславский нахмурился и удивлённо уставился на сидящую женщину. — А тебе Зубов ничего не сказал, что ли?

— А он, как бы помягче выразиться, послал меня. — Валя усмехнулась и уточнила: — К вам послал. Он, наверное, хотел меня унизить, что ли, да только я уже на это даже внимания не обращаю. После Резникова и… короче, плевать уже на всё, ей-богу! Только бы с мамой всё было хорошо.

Заславский открыл рот, чтобы задать провокационный вопрос, но замер и покачал головой. Валя открыто посмотрела на врача и спокойно продолжила:

— И вы правы, когда хотели спросить, кого я имела в виду под «и…». Да, это мой муж, Денис Викторович. Но мне уже плевать.

— Ты очень быстро повзрослела, Валюша. И изменилась.

— Наверное. — Баланчина равнодушно пожала плечами. — Учителя хорошие были.

— О-о-о, депрессия! — Заславский выпрямил спину и сложил руки на столе. — Проходи, чай, кофе или сразу водочки?

— Да ну вас! — широко улыбнулась Валя.

— Так, теперь слушай меня, козявка. С мамой твоей всё хорошо, правда, кое-что пришлось убрать, но думаю, что мысли о детях уже у твоих родителей не возникают, не так ли? Полежит в реанимации часика три, потом можно переводить в отделение. Через дней пять снимаем швы и на выписку. Наблюдаться будет у моей Танюши, извини, у Татьяны Борисовны. А что до Зубова… Иди к себе, готовь перевязочную, я сейчас.

Валя вскочила, улыбнулась хирургу и выбежала из кабинета. Заславский на её памяти никогда не лгал, значит, операция прошла успешно и с мамой всё будет хорошо. Она зашла в перевязочную и сняла зажимы со стола со стерильными инструментами, проверила флаконы с растворами и удивлённо подняла брови, услышав голоса Заславского и Зубова у двери:

— Проходите, Игорь Станиславович, покажу вам наше хозяйство, а то вы пока только с операционными имели дело. А это наша Валюша Баланчина, студентка вашего медина, между прочим. Вот выучится и будет нас стариков лечить, да, Валюша?

Зубов остановился, внимательно посмотрел на внешне спокойную медсестру и тихо поинтересовался:

— А почему вы не сказали мне, что вы студентка?

Валя подняла голову и спокойно спросила:

— А что изменилось бы? Какая разница — кто я? Медицинская сестра или будущий врач? Разве моя сестринская специальность как-то унижает меня? Или окружающих? По-моему, главное, быть просто человеком, не так ли?