Мой Проклятый Север

Еще раз хмыкнув, Шарим щелкнул пальцами. В глазах потемнело.

Глава 20

Первое, что я услышала, очнувшись, были голоса друзей. Сознание возвращалось ко мне медленно, неохотно, будто в голове находился не мозг, а вонючая жижа, созданная Эйджелом.

Лежа с закрытыми глазами, я пыталась понять, сколько времени прошло, где я, и как я здесь оказалась.

— Сколько она будет валяться в отключке? — раздался тревожный голос Киша.

— Лейра, ты уверена, что она в порядке? — занудно просипел староста.

— Не уверена, — нервно рявкнула та. — Я в этой гнатской комнате, без своего дара, чем должна ее прощупывать? Если такой умный, иди сам проверяй!

— Вот и пойду!

Топ. Топ. Топ.

До ладони дотронулась теплая рука Эйджела. А затем староста сделал нечто неожиданное: со всей силы ущипнул меня за запястье.

— Ай! — вырвалось у меня.

Я резко открыла глаза, встретившись с ошалевшим взглядом друга.

— Получилось! — хихикнул он. Поправив скатившиеся к кончику носа очки (левая дужка слегка треснула и не держалась на ухе), староста почесал переносицу. Осторожно, самым кончиком пальца, чтобы не задеть глубокую царапину возле брови. Обернулся к Лейре: — Ну и кто из нас целитель?

Ребята обступили меня. Рыжий и староста, Лейра и Нэйр, хмурый Иллат. Одни Одаренные. Отсутствовали Арон с Лусом и наши друзья-Проклятые.

— Где «близнецы»? Они живы? — мгновенно уточнила я.

— Мы не знаем, — буркнул Нэйр.

— А братьями Ариджи? Гиил? Что с ними? — продолжала забрасывать вопросами я. Лейра шмыгнула носом и беспомощно пожала плечами. — А Тарий? Кто-нибудь видел куратора? Киш, что с Элирой?

Но друзья молчали, отрицательно мотали головой и отводили глаза. Ни у кого не было ответов.

Окинув взглядом помещение, в котором мы находились, я приуныла. Комната почти один в один совпадала с той, куда меня однажды отправили в наказание, по приказу Дейрена. Только больше.

Вирриловые стены, не пропускающие ни капли магии, несколько стульев, стол, кровать — на ней я и лежала, и маленькая дверка на противоположной стене, вероятно, ведущая в туалетную комнату.

Мда. Прорвавшись в лагерь, Шарим (при мысли о предателе профессоре руки сжались в кулаки), видимо, решил запереть меня в камере.

Но как сюда попали ребята, которые во время битвы находились в разных местах?

— Как вы все тут оказались? — спросила я, переводя взгляд с одного на другого.

И ребята рассказали невеселые новости.

На группу аналитиков напал не кто иной, как профессор Джирут. Маги и не думали защищаться, увидев его в своей лаборатории. А когда следом зашел отряд Проклятых, не смогли ничего сделать — борьба закончилась, не успев начаться. Аналитики приготовились к тому, что их убьют, но Шарим приказал отправить их в камеры.

— Меня кинули сюда. Ты уже была тут, лежала без сознания на кровати. Я так напугался! — Староста прижал ладонь к сердцу.

С целителями произошло почти то же самое, только в лечебницу сразу ворвались незнакомые Лейре Проклятые.

— Но Ойра, целительница, шепнула мне, что одного она знает, он пропал год назад в Пустоши, — добавила подружка. — Да и вели они себя так, будто прекрасно знали, что где находится. Я попала в камеру сразу после Эйджела.

У Киша и Нэйра истории оказались схожими. Их отряды — как и мой — не успели добраться до самой гущи битвы, развернувшись на середине пути и отправившись защищать один из секторов вокруг лагеря. Видимость из-за метели была отвратительной, и напавшие чудовища успели подойти слишком близко, прежде чем их заметили. А последовавшие за животными Проклятые легко справились с теми бойцами, кто еще мог сражаться.

— Надели браслеты и повели в лагерь, в подземелья, — буркнул Нэйр.

— А на лестнице мой отряд и его столкнулись! — воскликнул рыжий. — Нас отделили от остальных и притащили сюда. С того момента прошло, наверное, несколько часов. Иллата привели последним, совсем недавно. Мы тоже еще не знаем, как его поймали.

— Иллат, расскажешь? — обратилась я к Иртону-младшему, который стоял немного в стороне от всех и выглядел ужасно напряженным: зубы стиснуты, руки скрещены на груди.

— Это все теперь неважно, — глухо сказал он. — Король убит. Аррух захватил власть. Проклятый клан победил.

— Это шутка? — всхлипнула Лейра. — Несмешная!

— В смысле убит? — нервно воскликнул Нэйр.

Я же молча буравила Иллата взглядом.

— Откуда ты знаешь?

— Услышал, пока меня тащили сюда, — скривив губы, процедил он. — Проклятые очень громко этому радовались.

— Не верю, — мотал из стороны в сторону головой Киш.

— Замечу, что если бы Аррух захватил власть, с нами бы разделались на месте, — вскинув вверх указательный палец, произнес Эйджел. — Зачем так заморачиваться, конвоировать нас в вирриловые камеры?

— Потому что Аррух уважает магию, — с замирающим от страха сердцем ответила я. — Он не позволит драгоценному дару пролиться просто так. Ведь силу Одаренных можно использовать для подпитки Проклятых.

— То есть нас оставили в живых в качестве деликатеса? — вяло возмутился рыжий.

И так мрачное настроение опустилось еще ниже. В камере стояла тишина. Мы тревожно переглядывались, читая друг у друга в глазах один и тот же вопрос: «Это конец»?

Нам уготована роль беспомощных кукол, существующих, чтобы «кормить» магов с серебряными глазами?

Иллат с силой ударил кулаком в стену.

— Гнатовы Проклятые, чтоб их разорвали скрофы! — громко заорал он. — Давно надо было истребить весь их проклятый вид! Не маги, а мерзость природы.

— Не все Проклятые плохие, — заревела Лейра.

— Все! — резко повернулся в ее сторону Иллат. Подошел, схватил за плечи и слегка потряс. — Все, понимаешь? А король — король только и делал, что послабления выпускал, заставляя Совет подписывать навязанные законы! Разрешить Проклятым селиться, где захотят, работать, где захотят, верховным главнокомандующим Проклятого назначил! И остальные Одаренные радуются. Равенство в мире! Справедливость! Идиоты!

— Иллат, — одернул его Нэйр. — Ты переходишь границу.

Но друг нас не слышал. Он продолжал взбешенно говорить, в глазах горел нездоровый фанатичный блеск.

Кое-как отцепив парня от Лейры, Нэйр и рыжий усадили его на стул. Эйджел поставил перед Иртоном-младшим эликсир спокойствия.

— Пей, — твердо сказал староста. — Мы не знаем, сколько нам в этой камере сидеть. Может, часы, а может — дни. Нужно научиться держать эмоции под контролем. Пей.

После произошедшего инцидента в комнате повисло тяжелое молчание. Тишину нарушало лишь едва слышное всхлипывание Лейры и недовольное сопение Киша.

Я размышляла о том, как, оказывается, мало я знала Иллата. Мы никогда не дружили близко, и я не представляла, что его ненависть к Проклятым настолько велика. Грустно усмехнувшись, подумала, что еще совсем недавно и я так же сильно ненавидела магов с другим цветом дара.

С Иртона-младшего мысли перетекли на Иртона-старшего. Мне не давало покоя то, что в Королевском Совете, в самой его верхушке, находились предатели.

В голове выстраивались вопросы.

Кто отправил восемь лучших студентов Академии в Гнатскую Пустошь?

Кто из Одаренных лишил памяти Тария — и зачем?

Кто из Совета на стороне Проклятого клана — и почему?

Как в этом всем замешана Элира, которая — я лишь сейчас вспомнила — в конце бала произнесла странное «началось», будто уже зная об исчезнувшей границе?

Ни на один из вопросов я не находила ни ответов, ни предположений.

Мог ли Илаир Иртон быть тем самым предателем-Одаренным? Однозначно мог. И высокая должность, и уровень силы позволяли мужчине как наслать на Тария «забвение», так и скармливать Арруху нужную информацию.

Но если ненависть к Проклятым у Иллата передалась от отца, вряд ли Иртон-старший стал бы заключать сделку с Проклятым. Особенно с тем, кто мечтал изменить расстановку сил, забрав власть у Одаренных.