Весь Эркюль Пуаро

— Тони! Милый!

— Я… я не понимаю, — тяжело дыша, произнес Бар-тон Рассел.

— Тут, мистер Рассел, я могу вам помочь! Ваш план провалился.

— Мой план?!

— Да, ваш план. Вы единственный, у кого было алиби, когда погас свет… Единственный, кто вышел из-за стола. Но под прикрытием темноты вы вернулись и, наполняя бокалы, подсыпали цианистый калий в бокал Полин, а пакетик сунули в карман Картера, когда наклонились над ним, чтобы взять бокал. О да, нетрудно сыграть роль официанта — в темноте, когда все внимание обращено на сцену. В этом заключалась истинная цель ужина в ресторане. Безопаснейший способ совершить преступление, ведь вокруг столько людей.

— Какого… какого черта? Зачем мне убивать Полин?

— Возможно, из-за ее денег. Ваша жена избрала вас опекуном своей сестры. Вы сами упомянули об этом. Полин уже двадцать лет. Когда ей исполнится двадцать один или если она выйдет замуж, вы обязаны будете дать ей отчет о том, как расходовали ее деньги. Полагаю, что вам это будет непросто. Вы играли на бирже. Я не знаю, мистер Бартон Рассел, действительно ли вы таким же способом убили свою жену или ее самоубийство подсказало вам идею подобного убийства, но я точно знаю, что сегодня вы пытались убить сестру своей жены. Ей и решать, возбуждать против вас судебное расследование или нет.

— Нет! — резко сказала Полин. — Пусть убирается с глаз долой и… из Англии. Я не хочу скандала.

— В таком случае уходите побыстрее, мистер Рассел, и советую вам впредь быть осторожнее.

Бартон Рассел вскочил, лицо его исказилось.

— Идите вы к черту!.. Бельгийский щеголь… проклятый щеголь, всюду сующий свой нос! Кипя злостью, он зашагал прочь. Полин с облегчением вздохнула.

— Мосье Пуаро, вы были великолепны!..

— Это вы, мадемуазель, достойны восхищения. Как ловко вы все провернули. Ни у кого не возникло и тени сомнения в вашей смерти!

— Ух, — она вздрогнула, — прямо мороз по коже.

— Ведь это вы мне звонили, не правда ли? — тихо спросил он.

— Да.

— А почему?

— Не могу сказать. Я была встревожена… напугана, хотя сама не понимала чем. Бартон сказал, что устраивает ужин, чтобы отметить день смерти Айрис. Я чувствовала, что он что-то замышляет. У него был такой вид… такой странный, и он был так возбужден, что я уже не сомневалась: может случиться что-то ужасное… Но… мне, конечно, и в голову не приходило, что он решил избавиться от меня.

— И что же, мадемуазель?

— Я слышала о вас и подумала… вот если бы мне удалось сделать так, чтобы вы пришли. Я подумала, вы же иностранец… если я позвоню, притворюсь, что в опасности…

— Вы решили, мадемуазель, заинтриговать меня? Это-то как раз меня и озадачило. Ваше сообщение было настолько не правдоподобным… Однако в голосе чувствовался страх… Самый настоящий. Но потом, когда я пришел сюда, вы категорически отрицали, что мне звонили.

— А что мне было делать? Я не хотела, чтобы вы знали, что это была я.

— Но я в этом был почти уверен! Я понял, что только два человека могли знать о желтых ирисах на столе: вы и мистер Рассел.

Полин кивнула.

— Я слышала, как он велел поставить их на стол, — объяснила она. — А потом… он распорядился накрыть стол на шесть персон, тогда как я знала, что нас будет только пятеро… Все это вызвало у меня подозрение.

Она замолчала и прикусила губу.

— Что вы подозревали, мадемуазель?

— Я боялась, — медленно произнесла она. — Мне казалось… что что-нибудь может случиться с мистером Картером.

Стивен Картер кашлянул. Не спеша, но решительно он поднялся из-за стола.

— Гм… я должен… гм… поблагодарить вас, мистер Пуаро. Крайне вам признателен. Полагаю, вы простите, если я вас покину. Это происшествие было… э-э… довольно удручающим.

Глядя вслед удалявшейся фигуре, Полин вспыхнула:

— Ненавижу его! Я всегда думала… Айрис покончила с собой из-за Картера… Или, может… Бартон ее убил из-за него. О, все это так отвратительно!..

— Забудьте, мадемуазель, — тихо сказал Пуаро, — забудьте… Пусть прошлое уходит… Думайте только о настоящем…

— Да, — прошептала Полин, — вы правы.

— Сеньорита, — обратился Пуаро к Лоле Вальдес, — с каждой минутой я становлюсь все храбрее, и если бы вы согласились сейчас потанцевать со мной…

— О да! Конечно! Вы, мосье Пуаро… Вы есть высший класс! Я буду с вами танцевать! Я даже настаиваю!..

— Вы очень добры, сеньорита! За столом остались только Тони и Полин. Через стол они склонились друг к другу.

— Полин… дорогая!

— О Тони! Весь день я была такой противной, злющей, вредной! Сможешь ли ты простить меня?

— Ангел мой! Ты слышишь? Это же опять наша песня! Тони и Полин танцевали, улыбаясь друг другу и тихонько напевая: