Нильмера

— Твое слово закон, — сказал Плинта.

Все присутствующие за столом начали переглядываться друг с другом. Один Велизарий был невозмутим.

— Показывай печати, — приказал ему Эдекон. Тот повиновался медленно доставая из кармана два листка.

Скиф просмотрел обе бумаги, но не разглядев что там написано подставил поближе догорающую свечу, затем прочитал вслух первое:

Эту бумагу даровал Велизарию Атилла , вождь Гуннов, в благодарность за великую службу.

Эдекон начал внимательно разглядывать печать, а затем прочитал вслух второе письмо:

Да пусть будет устроен сей брак между Велизарием и Нильмерой, ибо нельзя спорить с волей богов... и с моей.

Атилла, вождь Гуннов.

Скиф еще раз внимательно все просмотрел, пробежавшись глазами по обоим листкам и объявил:

— Печать настоящая. Хм. Значит ты и есть Велизарий?

— Да.

— Я хочу добавить, — вмешался князь Плинта. — У меня тоже есть много писем, печатей и документов от Бледы. Не забывайте, что он родной брат Атиллы.

— Приму к сведению, — ухмыльнувшись сказал Эдекон, но тут же снова сделал серьезное лицо и добавил: — Знаешь ли, Бледа последнее время у нас не в почете.

— Как? — удивился князь.

— Да, в голову не бери, твои заслуги я учту, а решать буду по справедливости.

Эдекон еще по одному разу перечитал бумаги и проверил печати, а затем задумался и встал из-за стола. Свеча рядом с ним догорела и он решил взять новую, в другой стороне зала. А когда вернулся за стол обратился к Плинте:

— Знаешь, что Велизарий спас нашего великого вождя Атиллу в битве с Бургундцами?

— Не слышал о таких событиях, — осторожно ответил князь.

— Значит ты его оскорбил, да еще и от поединка отказался.

— Ты же сам еле смог сверить печати, — вмешался Громобой. — А нам почем знать, кого принесло, еще и с требованиями и обвинениями, которые противны всем богам, да еще...

— Не зря ты отказался от поединка с Велизарием, — обратился Эдекон к князю, а затем презрительно посмотрел на Громобоя, дав понять, что тот для скифа словно пустое место, после чего витязь потупил взгляд, а Эдекон продолжил: — Велизарий не простой воин, он выдержал удар когтем от самого дракона, ведь так?

— Да, — тихо произнес Велизарий.

— А ты мне и не говорил! — не сдержался болтливый Валамир, но тут же замолк, почувствовав на себе гневный взгляд Эдекона.

— Давай к делу, — князь не выдержал восхвалений своего соперника, со стороны влиятельного скифа и укоризненно посмотрел на Эдекона, словно между ними заранее был какой-то уговор.

— К делу, так к делу, — вздохнул Эдекон. — Не обещаю что решение тебе понравится, князь окинцев.

— Я приму любое твое решение, — уверенно произнес Плинта. — Твое слово в сегодняшних переговорах закон.

— Тогда решение мое таково, — сказал Эдекон и посмотрел сначала на Плинту, а затем на Велизария. — Обязываю князя окинцев Плинту, выплатить 5 пудов серебром за украденную невесту, но разрывать брак, не по воле богов. И пусть первый из гуннов думает по-другому, но Атилла все же человек, пусть и первый из всех людей, но иногда он может ошибаться, а боги нет!

Эдекон еще раз стукнул по столу, грозно посмотрев сначала на Велизария, а потом на Плинту. Он всем своим вдом показывал, что перечить ему не стоит. Несколько гуннов внимательно осмотрели гостей, с некоторой подозрительностью. Особенно им не понравился Валамир. Тот быстро забегал глазками и толкнув локтем Велизария шепнул ему на ухо, что лучше бы скорее уходить. Но тот не мог. Решение Эдекона, было для него как гром среди ясного неба. Было видно как на его лице собирается гнев. Он попробовал его сдержать и сказал:

— Дайте, мне хотя бы поговорить с моей любимой Нильмерой.

— Если муж ей позволит, то почему бы и нет? — произнес Эдекон.

— Не позволю, — тут же осадил Велизария князь.

— Вот видишь, как все просто, — добавил Эдекон. — Муж против, значит не поговоришь.

Глаза Велизария наполнились кровью. Он заметил, как Эдекон взял вторую бумагу от Атиллы и поднес к пламени горящей свечи, все мигом вспыхнуло и сгорело.

— Ты что наделал? — гневно спросил Велизарий.

— Решение принято, — сурово ответил скиф.

Велизарий вспыхнул. Тут же он встал и ударил со всех сил кулаком по столу, разбив его вдребезги. Он начал кричать на Эдекона и Плинту:

— Обманщики! Лжецы! Решили сыграть в дурачка! Я вижу насквозь, что вы заранее сговорились.

— Ты с кем так разговариваешь?! — заорал на него Эдекон.

Но Велизарию было все равно, он хотел броситься на скифа и придушить. Но гунны сидящие за столом окружили его и обнажили мечи.

— Стойте! — приказал скиф. Он строго посмотрел на Велизария и тихим, но уверенным голосом сказал: — Даю тебе последний шанс. Убирайся отсюда.

Валамир тут же оттащил своего друга в сторону выхода. Велизарий оттолкнул его, но гнев постепенно иссяк. Теперь он чувствовал только боль и настоящее отчаяние. Он больше не сказав ни слова, развернулся и пошел прочь.

Одинокая яблоня, стояла в чистом поле. Осенний ветерок раскачивал последние плоды, а яркое солнце бабьего лета грело двадцатилетнюю крону. По полю ходили две женщины закутанные в осенние плащи. По походке можно было определить знатных особ. Целое утро они расхаживали по диким осенним цветникам и пригоркам, безудержно болтая. Но иногда они расставались друг с другом, на какую-нибудь четверть часа, ибо одну из них интересовала и яблоня, а другую исключительно цветы.

— Помочь сорвать? — предложил добрый молодец.

— Ой, испугал ты меня, — разозлилась на него молодая, но очень знатная особа, с жемчужными косами и восхитительными ямочками на щеках.

— Возьми, — сорвал добрый молодец плод.

— Как тебя хоть зовут?

— Валамир, — сказал добрый молодец и завязал долгий разговор.

— Нильмера, — сказал почти шепотом Велизарий, незаметно подобравшись к осеннему цветнику.

— Я ждала тебя, — с некоторой грустью ответила она, перебирая оранжевые и синие лепестки.

Они заговорили о цветах. Нильмера рассказывала о каждом, что рос в этом поле. Она любила ходить сюда, вместе с подругой, дальней родственницей своего мужа. Она это делала в тайне от Плинты, говоря что посещает утром ярмарку. Конечно же он без проблем бы отпустил ее и в чисто поле, но как всегда приставив десяток дружинников. Он боялся, что ее похитят, как самое драгоценное его сокровище, поэтому за городище она всегда ходила с вооруженным сопровождением. Нильмера привыкла, к характеру своего мужа, порою она даже думала, что любит его. Но ей нужно было, хотя бы немного свободы, а где же ее взять, как не в чистом поле с осенними цветниками?

Как он любовался во время разговора ее прекрасными глазами! Всей душой и сердцем он тянулся к ее выразительным губам. Ее речи, для него были ярче самых солнечных дней. Но Велизарий сдерживал себя. Он почувствовал некоторую холодность, в выражение лица Нильмеры.

Он слушал ее точно во сне, убаюканный осенним восходом. Он мечтал о ней, так вот же она перед ним. Он решился на поцелуй. Нильмера убрала свои губы, подставив щеку и сразила Велизария словно гром, среди ясного утра:

— Извини меня Велизарий, я больше не люблю тебя.

— Не любишь, — проговорил он и взор его стал не влюбленным, а грустным.

— Я чувствую так… Мы не виделись слишком долго, все изменилось.

— Кого же ты любишь?

— Моего сына Сенежу, — уверенно сказала Нильмера.

— Неужели в твоем сердце не осталось места для меня?

— Я люблю своего мужа Плинту, извини меня Велизарий… Я так чувствую… Своим сердцем, прямо в груди. Не могу объяснить…

— Не можешь объяснить, — задумался Велизарий.

— Мне лучше уйти.

— Тебя заговорили, — произнес Велизарий.