Худший из миров

В тот же миг ноги нескольких десятков вражеских воинов подогнулись, они попадали на колени. Кое-кто даже свалился в речушку, уже успевшую окраситься в красный свет. Но если до того Рубикония уносила в основном кровь праведных ератофанцев, то теперь её разбавила кровь неверных.

Ерфу фан Гассан улыбнулся:

— Погодите, это только начало. Я люблю сухожилия.

С этими словами он стал буквально пилить пленнику пяточное сухожилие. Сначала на левой, затем на правой ноге. Пленник заверещал куда громче прежнего.

Эти связки на человеческом теле отличались особенной прочностью, некоторые живорезы предпочитали для их повреждения использовать не ногти, а специальные инструменты. Мясник считал это неправильным, плоть следовало разрывать своими руками, это причиняло врагам куда более сильную боль. Укреплённые специальными мазями ногти связка за связкой рвали неподатливую плоть человека.

На дальнем берегу реки творилась настоящая вакханалия. Избежавшие первого воздействия на подколенные связки воины, падали и хватались за ступни. Однако не раз сталкивавшиеся с живорезами гилики быстро оттаскивали раненых товарищей и ставили на их место не поражённых магией воинов. Более того, было известно, что неверные частенько специально прячут под доспехами в передних рядах стариков, чтобы те приняли основной колдовской урон на себя. Уважение к старшим… для неверных это был пустой звук.

— Не переживайте, на всех частей тела хватит, — убаюкивающим голосом приговаривал Мясник, быстро останавливая кровотечение своей жертвы. Преждевременная смерть пленника была для профессионального живореза недопустима.

Первые ератофанцы уже достигли противоположного берега, вступив в ближний бой. Мясник облизнулся, пришла пора взяться за руки.

Вены на кистях, затем на локтевых сгибах, наконец он вонзил свои ногти в подмышки. От непереносимой боли пленник потерял сознание, но жизнь в его теле теплилась. Десятки вражеских воинов потеряли боеспособность, братья-ератофанцы уверенно теснили гиликов от берега, создавая плацдарм для дальнейшего наступления.

Мясник дотронулся пальцем до сонной артерии своей жертвы. Слабак ещё недолго продержится. Пришла пора для последнего удара по войску неверных.

Живорез аккуратно слизнул кровь с кончиков своих пальцев. После чего прорезал между четвёртым и пятым левыми рёбрами жертвы глубокую щель, просунул туда свои руки и с усилием раздвинул кости, обнажая ещё бьющееся сердце обречённого пленника.

— Вот ты какое, сердце неверного, — ухмыльнулся Ерфу фан Гассан, прекрасно и давно зная, что сердце неверного ничем не отличалось внешне от любого другого.

Двумя руками Мясник вырвал из тела отвечающий за душу орган, высоко поднял над своей головой:

— Падите же, неверные! Не оскверняйте своим присутствием землю! Отправляйтесь все в Пекло! — живорез со всей силы сжал сердце, впив в него свои острые ногти.

Остатки гиликов, сдерживавших наступление праведных воинов из Ератофании, после его слов действительно пали. В отличие от жертвы Мясника, их смерть была быстрой и относительно безболезненной. У полусотни вражеских воинов просто внезапно остановилось сердце, и всё.

Они умерли сразу. Очень лёгкая участь. Попавшим в плен к ератофанцам повезло существенно меньше.

Глава 2. Рассадник разврата

Помни: айнрити, как и все народы, именно себя считают избранными, вершиной того, какими надлежит быть правильным людям. Лжи, которая льстит этому представлению, почти всегда верят.

Ричард Скотт Бэккер

Ерфу фан Гассан носком сапога разочарованно отшвырнул ошмётки насекомоподобного демона. Что-то явно пошло не плану.

Повелитель блох должен был превратить град неверных в настоящее пекло, а не лежать размазанным по каменной мостовой. На привратной площади валялось только три трупа: поражённый чумными бубонами зрелый мужчина, изуродованное язвочками тело молодой женщины и обугленная плоть, по которой трудно было определить пол или возраст — значит, демона одолели не числом, а умением. В воздухе витал густой запах кощунственной магии.

— Брать в плен только взрослых и самых здоровых. Всех остальных вырезать без пощады, — отдал Мясник короткое распоряжение вошедшим в никем не охранявшийся город воинам. — Но будьте осторожны! Вполне возможно, здесь всё ещё присутствует победивший демона колдун. Кем бы этот человек ни был, он очень опасен.

Сев на корточки, живорез попытался воссоздать по разбрызганной крови и слизи картину сражения, произошедшего, судя по всему, накануне. Архонт будет недоволен, если выяснится, что замысел по заражению гиликов был раскрыт местными инквизиторами ещё до начала вторжения.

Чума являлась важной частью нынешнего плана очищения земли от неверных. Прямолинейное столкновение в конечном счёте неизбежно приведёт Ератофанию к поражению, но смертельная зараза должна была предварительно ослабить Гилию и лишить её помощи традиционных союзников. Мало кто захочет отправлять своих воинов в чужие земли, где мор выкашивает целые города.

Вербовкой психиков внутри Гилии занимался Оноишт — архонт-полуосёл, возглавлявший великое княжество к югу от двух вечно враждующих стран. Его верноподданные не брезговали изучением чужих языков и торговлей с неверными, поэтому давно и глубоко пустили в Гилии свои шпионские сети. В Оноишрасте разрешалась любая магия, трактовка Учения в этом княжестве не делала разницы между живорезами, психиками или пневматиками, что также облегчало привлечение на свою сторону вражеских колдунов.

«Колдовство приближает нас к Господу, на короткое время делает нас равными Ему», — считали в самой южной стране континента. Ерфу фан Гассан не был с этим согласен, но понимал, что Ератофании нужен союзник, а потому, как и все остальные ератофанцы, смотрел на южных соседей со снисхождением. Каждый понимает Учение в меру своих способностей, неверными гиликов делает в первую очередь не магия, а разврат. В Оноишрасте позволить себе разврат могли только знатные люди, подавляющее большинство населения жили столь же скромно и безрадостно, как ератофанцы.

Ерфу фан Гассан не знал, как и чем именно прельщал вражеских колдунов Оноишт, но предполагал, что большинство укреплённых городков Гилии должна постичь судьба Ортосурба. Нет, самые крупные города всё равно придётся брать штурмом — инквизиция гиликов, несмотря на всю свою продажность, не даст развернуться там психикам, — но чем быстрее ератофанцы возьмут под свой контроль большую часть соседней страны, тем скорее на Гилию обрушится голод. Потакающие всем порокам трусы любят отсиживаться за толстыми стенами, вот пускай и едят свои камни.

Оноишраст должен был открыто присоединиться к вторжению на более позднем этапе, но своими чумотворцами он уже извёл едва ли не четверть населения Гилии. Хороший союзник, можно до поры до времени закрыть глаза на его грешки касательно магии и половой распущенности среди знати.

Мясник подошёл к трупу мужчины. На месте разорвавшихся бубонов тело буквально сочилось гноем, да и во многих других местах уже почернело. Руки и ноги мужика были разведены широко в стороны, живорез догадался, что тот был вписан в пентаграмму — в ещё не до конца восстановившейся ткани реальности виднелся явственный след колдовства.

— Финальная жертва, — кивнул Ерфу фан Гассан, дотронувшись своим длинным ногтем до не тронутого чумой кусочка кожи. — Воин-психик. Вероятно, инквизитор довольно высокого ранга.

Хороший выбор для жертвоприношения. Вот только тогда вдвойне странно, что демон повержен. Если психикам Оноишта удалось вывести из строя такого противника, то кто же тогда мог разорвать на части Повелителя блох? Интересно.

— Эх, знали бы треклятый гилийский язык, могли бы кого-нибудь допросить, — вздохнул живорез, поняв, что не может сложить полную картину произошедшего. — Ну да ладно. Пойдём, поищем здешний бордель. Рассадник разврата должен быть показательно уничтожен.