Худший из миров

Ортосурб полыхал. Чистоплотные ератофанцы боялись чумы гораздо меньше неверных, но никакой чудесной неуязвимости от заразы у них всё же не было. Поэтому все жители города, имевшие болезненный вид, безжалостно убивались, здоровые горожане брались в плен, самые ценные вещи выносились, всё остальное сжигалось. Пламя и чистота — защита от мора проста. Ерфу фан Гассан предупредил воинов, чтобы они не снимали перчаток и закрытых шлемов, покуда не закончат очищение города.

Сам живорез стоял внутри богатого дома, где собрался для роковой пирушки весь цвет зачумлённого города. Ерфу фан Гассан отдал приказ закрыть двери борделя, согнать в общий зал всех шлюх и прислугу, но до его личного распоряжения неверных не убивать. Развратники заслужили куда более тяжкую участь.

Мясник раздел, вернее, разорвал своими ногтями тонкие одеяния на рыжей девушке с забавными кучеряшками, которую избрал в качестве жертвы. Девушка была напугана сильней прочих, а значит, отлично годилась на роль проводника боли. Ерфу фан Гассан любил страх: пустить врагу кровь — дело нехитрое, а вот заставить человека обделаться от ужаса, ещё не причинив ему телесные повреждения — именно это отличало настоящего мастера от любителя. Упившиеся вином мужчины и женщины широко открытыми глазами наблюдали за приготовлениями живореза.

— Смотрите-смотрите, неверные. Пришёл час расплаты. За разврат положена воистину страшная кара!

Мясник приказал помощникам покрепче держать рыжую девушку, раздвинув в стороны её руки и ноги. Сразу шестеро ератофанцев удерживали блудницу над землёй в горизонтальном положении. Никто из верных Учению ребят не смотрел на срамную щель шлюхи, а вот неверные, напротив, уставились на направленное прямо на них женское чрево.

— Мы, живорезы, лучше всех в мире знаем анатомию тела, — как бы пояснял развратникам Ерфу фан Гассан, хотя понимали его лишь свои. — Мы резали тысячи человеческих тушек всеми возможными способами, потрошили внутренности, исследовали каждый внутренний орган. Могу без всякого хвастовства заявить, что мы точно знаем, как причинить человеку наибольшую боль. За эти неприятные ощущения отвечают так называемые нервы. Они пронизывают тело целой сетью — невидимой снаружи, но вполне материальной, если как следует разобраться во внутреннем устройстве людей. Знаете, где нервных отростков в организме больше всего? Может быть, в сердце, где обитает душа?

Живорез совсем легонько погладил девушку по левой груди. Та пронзительно взвизгнула.

— Не угадали. Да, сосочки весьма чувствительны, но есть куда более пронизанный нервами орган.

Ерфу фан Гассан плотоядно заулыбался:

— Всё правильно. Подумайте об ЭТОМ, и вы сразу поймёте, о чём идёт речь. Уж не знаю, по какому архетипу Господь лепил наше тело, но Вадабаоф явно уделял срамным органам важнейшую роль, — живорез наставительно поднял указательный палец. — В принципе, всё предельно логично, без постыдных плотских утех давно прервался бы род человеческий. Но возможность получения удовольствий вовсе не даёт людям право на бесконтрольное сношение в обход заложенного Господом смысла. Интимная близость дана нам ради рождения детей, а не для преданья разврату. Это одно из важнейших правил Учения нашего! Да и вашего тоже, просто вы не соблюдаете его должным образом.

Собравшиеся за длинным столом люди застыли в напряжённом ожидании воздаяния. Они не понимали ни слова, но не могли не ощущать приближения рока.

— Сперва мы займёмся вашими женщинами, — объяснил Мясник неверным предстоящую процедуру. — Потом схватим больше всех перебздевшего мужичка и поработаем над его причиндалами. О да, это будет чудовищно больно, я вам обещаю.

Живорез встал на колени перед половой щелью шлюхи. Ввёл внутрь женщины свои ногти.

— Ох, сколько же сейчас будет визга…

Ерфу фан Гассан не соврал, собравшиеся в общем зале женщины забились в конвульсиях от невыносимой боли. Многие теряли сознание. Раздирая нежную плоть, Мясник улыбался.

Через четверть часа он повторил сходную процедуру с мужчинами.

К вечеру в борделе живых гиликов не осталось.

Ератофанцы не вынесли из богатого дома ничего ценного. Осквернение этого места зашло слишком далеко, никакое золото и драгоценные камни не стоили того, чтобы пачкать о них свою душу. Здание сгорело в очистительном пламени вместе с десятками тел развратников и блудниц.

Ерфу фан Гассан был доволен. Он не спешил смывать с рук кровь неверных. Пусть сама засохнет и отпадёт.

Ему донесли, что часть неверных успела покинуть город. Нескольких удалось настичь, но они бились словно одержимые, пока не умерли в неравном бою. Мудрое решение.

Все фанатики выкрикивали какую-то тарабарщину, судя по всему, чьё-то имя. То ли Рихар, то ли Рисхар, то ли ещё как. Вторая часть имени звучала более чётко: Сидсус.

Рихар Сидсус. Ты ещё кто такой?

Ерфу фан Гассан любил разгадывать загадки, но не любил, когда тайны угрожали делу всей его жизни. Что за человек убил демона? Чьё имя выкрикивают не боящиеся смерти фанатики?

Как плохо всё-таки не знать язык тех, кого убиваешь.

Ненависть. Иногда её нужно отбрасывать.

Чтобы убивать врагов ещё эффективнее.

Глава 3. Ненасилие

Они разят слабых и именуют это правосудием. Они распоясывают свои чресла и именуют это возмещением. Они лают как псы и именуют это рассудком.

Ричард Скотт Бэккер

Дицуда смотрел в ночное небо, пытаясь уловить в разрывах облаков свет от звёзд. Получалось не очень, далёкие светила лишь изредка подмигивали ему, постоянно скрываясь за низкими осенними тучами. Наблюдать за пламенем костра было бы и то увлекательнее, но Дицуде не хотелось лишний раз встречаться взглядом со своим компаньоном, доедающим ужин. Юноше нужно было побыть наедине со своими мыслями, хоть немного привести в порядок свои обострённые чувства.

Надо отдать ему должное, Рисхарт Сидсус прекрасно понимал состояние своего спутника, а потому за всю прошлую ночь и весь день их совместного путешествия не проронил практически ни единого слова. Хороший пророк не читает нравоучений по каждому поводу, он ждёт момента, когда его слова лягут на благодатную почву.

Тем не менее им предстоял долгий путь, а потому поняв, что спать Дицуда не собирается, ересиарх достал свою флейту:

— Мы провели почти сутки в дороге, тебе следует хотя бы немного поспать до рассвета. Я наиграю мелодию, которая на время приведёт в гармонию твои чувства. Ты уснёшь быстро, так что советую лечь поудобнее…

— Погоди! — встрепенулся Дицуда. — Не надо колдовства, оно оставляет следы. Передовые отряды ератофанцев, отправленные на разведку, могут нас вычислить. У живорезов настоящая мания на преследовании психиков и блудниц. Конрад считал, что ты не психик, а пневматик, но я видел твою битву с демоном и не уверен в источнике твоей силы…

Рисхарт Сидсус одарил юношу приятной улыбкой. Поиграл в руках простенькой флейтой. Казалось, что сумасшедшие события последних недель нисколько не поколебали его безмятежность:

— Не беспокойся об этом. Я использую свои способности крайне редко. Я мог бы раскрыть тебе их природу, но боюсь, сейчас ты всё равно не поймёшь. Что касается этой флейты, она вырезана из ветки Древа Незнания. Спокойно! Не спеши с обвинением в святотатстве, — остановил Рисхарт юношу, готового дать выход вспышке праведного гнева. — Поверь, к Древу Незнания у меня самое почтенное отношение из всех, живущих на свете. Сейчас важно то, что действие этой флейты никак не связано с искажением ткани реальности. Мелодия отзывается в душе каждого, кто её слышит, но это не магия в привычном смысле этого слова, воздействие музыки скорее сродни озарению. Ты понимаешь то, что всегда и так знал, но не мог выразить словами. Ощущаешь своё единство, связь с истинным мирозданием. Кого-то это может и испугать, но душу, не успевшую погрязнуть в настоящих пороках, такая мелодия, как правило, успокаивает.