Страница 15 из 54
— Если ты собирался проспать всю оперу, — добавила она, — мы могли бы остаться дома и посмотреть фильм. Там ты бы выспался лучше.
БЕСЕДА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Понедельник был одним из тех дней, когда я чувствовал себя не в своей тарелке: казалось, я заглянул внутрь самого себя и увиденное мне не понравилось.
В деле прота было что-то всепоглощающее, всё остальное казалось по сравнению с ним неважным. Кажется, всё моё «свободное» время уходило на размышление о состоянии Роберта. Когда я не изучал заметки в блокноте и не слушал записи наших разговоров, то думал о них.
Некоторые сотрудники института тоже начали соскальзывать в эту тему. На общем собрании по понедельникам многие из них были поражены тем фактом, что прот способен помнить, как появился на свет, и даже то, как находился в утробе. Некоторые, особенно Торстейн, увидели в этом хорошую возможность и предложили провести несколько дополнительных сессий с протом, расспрашивая про самые ранние моменты, какие он сможет вспомнить.
Лаура Чанг, наша новая сотрудница, поддержала предложение. Она и сама хотела «поковыряться в его мозге» в свободное время, подчёркивая, что корень ментальных проблем может лежать в самых ранних моментах человеческого опыта. По её теории, определённые закономерности формирования психических заболеваний могут быть инициированы на поздней стадии развития эмбриона, которого могут сильно озадачить резкие звуки, странные запахи и вкусы, присутствующие в утробе.
Я соглашался с ними в том, что можно многому научиться, опираясь на глубокие познания прота в эзотерических предметах, каким бы ни был источник этих знаний. И всё же я напомнил коллегам, что мы несём ответственность прежде всего перед Робертом, а не протом, и это должно лежать в основе любого протокола лечения.
Собрание закончилось дискуссией о предстоящем походе в Метрополитен-музей[69] для тех пациентов, которые изъявили желание и в состоянии пойти, и обсуждении намеченного визита психиатра, известного как «Американский телевизионный мозгоправ»[70], который внезапно отказался нас навестить два года назад по личным причинам.
Позже я пригласил Гольфарб на чашечку кофе в столовой для докторов, намереваясь обсудить с ней толпу, собравшуюся возле главных ворот. Но у Вирджинии были свои планы, где на первом месте стояла организация бесед прота с её пациентами. Я посмотрел в толстые стёкла очков, за которыми глаза Вирджинии казались точками, и попытался вернуться к обсуждению цирка, собравшегося у ворот института. Но она не была заинтересована в решении проблемы, пока не начались беспорядки. Я напомнил, что она как руководитель несёт ответственность в подобных ситуациях. Гольфарб согласилась и пошла за второй чашкой кофе. Я не знаю второго человека, который так же быстро выпивал бы горячий кофе.
Ещё я хотел попросить у Вирджинии освобождения от некоторых обязанностей необязательного или второстепенного характера, таких как участие в различных комиссиях, в том числе и той, которая отвечает за завершение строительства нового крыла института. Я даже попытался передать пару моих самых трудных пациентов (Линуса и Фрэнки) другим коллегам и попросил подменить меня на лекциях в университете. Подводя черту[71], я сообщил, что хочу выйти на пенсию следующим летом.
Вирджиния разразилась смехом. Допив дымящийся кофе, она поднялась и, посмеиваясь, пошла к выходу. Перед дверью она развернулась и с улыбкой сказала: «Ты никогда не выйдешь на пенсию!»
По пути на вечернюю лекцию в Колумбии я столкнулся с Жизель.
— Разве это не здорово? — прощебетала она.
— Ты о чём?
— Собравшиеся у ворот говорили, что хотят поговорить с протом.
— Прот согласен выйти к ним пообщаться?
— Он уже вышел. Вчера.
— И что же он им сказал?
— Сказал, что у него нет места для всех желающих отправиться на Ка-Пэкс.
— Все они хотят на Ка-Пэкс?
— Не все, но большая часть.
— И как отреагировали на отказ?
— Попросили вернуться за ними!
— Прот обещал вернуться?
— Нет.
— Почему?
— Прот говорил, что улетит навсегда, помнишь? За теми, кто желает отправиться с ним, может прилететь другой капэксианец.
Она сделала паузу. Её коричневые глаза мерцали как у кошки, которая только что прикончила канарейку.
— О, и когда же он прилетит?
— Прот не сообщил. На самом деле он не может гарантировать, что кто-то с Ка-Пэкс захочет снова посетить Землю.
— Это обострило ситуацию?
— Прот сказал, что мы уже находимся на Ка-Пэкс. По его словам, Земля может быть точно такой же, если мы сильно этого захотим. В толпе все молчали, пока мальчик двенадцати или тринадцати лет не спросил, как мы можем этого достичь, — Жизель снова выдержала напряжённую паузу.
Мимо прошёл Милтон, ворча: «Геморрой — заноза в заднице…»
— Хорошо. Я заинтригован. Каков был ответ?
— Он ответил, что всё зависит от нас.
— Я так и думал.
— И затем он вернулся в палату.
— Тогда почему они всё ещё здесь?
— Они ушли. Но это ничего не меняет.
— Почему?
— Потому что на их месте собралась новая толпа. И они тоже хотят поговорить с протом.
— Боже, когда это кончится…
— Эти люди — не сумасшедшие, доктор Брюэр. Ты должен как-нибудь выйти и поговорить с ними. Среди них сантехники, домохозяйки, бухгалтера, рабочие. Напишу о них статью, как будет время.
— А чем ты занята?
— Если прот заберёт с собой Роберта, я полечу с ним.
— На Ка-Пэкс.
— Да.
— Ты уверена?
Она посмотрела на меня, как будто в неё только что стреляли.
— Не совсем. Думаю, мне лучше спросить об этом прота.
— А если прот не найдёт Роба, ты останешься с протом?
— Он найдёт Роберта!
— И ещё. Не позволяй ему разговаривать с кем-то из газет или телевидения. Нам и без этого проблем хватает.
— Легче сказать, чем сделать!
Вечерняя лекция прошла на удивление хорошо. Когда я рассказал студентам, что мой коллега в Германии будет готов встретить и сфотографировать прота в 9:15 утра, «Оливер Сакс» предложил свою кандидатуру на пост главы «комитета по надзору», который будет мониторить все входы и выходы из МПИ во время эксперимента.
Ещё один ящик Пандоры, но терять было нечего, и я согласился.
— Но будьте осторожны. Не хочу, чтобы люди слонялись у входов и выходов института раньше девяти утра. И вы не должны заходить в отделение. По рукам?
Предложение всех устроило, и я смог продолжить лекцию, которая, полагаю, была самой запутанной из прослушанных в этих стенах. Тем не менее, студенты слушали меня внимательно, никто не разговаривал между собой. Или они, как и я, просто задумались о возможном месте рождения прота.
Время от времени по ходу лекции меня посещала леденящая душу мысль: как детство прота на Ка-Пэкс связано с трагическим прошлым Роберта на Земле?
Я тщательно подготовился к новой встрече прота, прослушав все наши прошлые беседы, перечитав его «отчёт»[72] и посмотрев запись его выступления на ток-шоу. На этот раз я не дам ему соскочить с темы с помощью его блестящей памяти и манеры придираться к деталям. Дабы подчеркнуть всю серьёзность момента, я решил в этот раз не приносить фрукты.
— Это главная причина, по которой я здесь! — взвыл прот.
Он сел и мрачно посмотрел на меня, от «чеширской» улыбки не осталось и следа. Мне пришло в голову, что он меня разыгрывает.
Я нажал на кнопку записи.
— Ты нашёл Роба?
— Искал в каждом туалете и под каждым деревом. Его нигде нет. Может, он вернулся в Гуэлф.
— Как он мог покинуть институт незамеченным?
69
Музей искусства «Метрополитен» (другое название — Метропόлитен-музей) (англ. The Metropolitan Museum of Art) — один из крупнейших и четвёртый по посещаемости художественный музей мира. Расположен в Нью-Йорке, США. С 2018 года право на свободное посещение музея было оставлено только жителям Нью-Йорка, для всех остальных была введена плата в 25$.
70
В оригинале «America’s TV shrink».
71
В оригинале «Hoping this would be the coup d’etat…». «Coup d’etat» — фр. «государственный переворот», также употребляется в значении «подвести черту».
72
Имеется в виду рассказ Отчёт Прота (Prot's Report to K-PAX, 2003 г.).