Из рода волхвов

От ярости заскрипели зубы, и Ян едко вздёрнул бровь, словно его безумно посмешил подобный ответ. Что-то тёмное и злое шевельнулось в грудной клетке, потревоженное небрежно брошенными словами. Ревность на поле боя — помощник плохой. Но зато отрезвляет она удивительно быстро, да так, что даже телесная боль перестаёт быть столь заметной.

Быть может, смерть одного человека руны ему всё же простят…

Он стряхнул пару капель на землю и сложил пальцы в знак. Солнце, сокрытое тяжёлыми тучами, погасло — и первые отзвуки далёкого грома сотрясли небосвод. Вёльва предупреждающе стукнула посохом о землю, призывая следовать правилам, но Ян лишь мазнул вдоль неё равнодушным взглядом.

— Решил всё же убить меня, волхв? Неужто девица эта тебе так дорога? — рассмеялся Йоран, который выглядел поразительно расслабленным для человека, которого в любой момент могла настигнуть молния.

Круг вокруг них стал сгущаться, северяне оскалились, готовые в любой миг кинуться на защиту своего Вожака.

Ян лишь хмуро улыбнулся в ответ, но не успел завершить колдовство. Прямо перед ним возникла знакомая спина с русыми кудряшками, которая закрыла его от угрозы. Она раскинула руки в стороны — и мощный ветер отбросил чужеземцев назад. Веселина не использовала руны, но сила бурлила вокруг неё, сотрясая воздух, и требовала выпустить её на волю. Люди со смешанной кровью рождались и прежде, в более древние времена, когда связь между волхвами и людьми была гораздо глубже и теснее, чем сейчас. В такие моменты даже боги не могли быть точно уверены в том, принесёт ли рождённое дитя счастье этому миру или наоборот — лишь хаос. Возможно, Веселина предвещала и то, и другое.

— Если сейчас кто-то осмелится подойти — убью, — угрожающе прорычала Веселина, позволяя дикому ветру растрепать свои волосы. — Я тебе не безделушка какая-то, чтобы так распоряжаться моей жизнью!

— Да ну? — хмыкнул Йоран, явно не воспринимая её слова всерьёз. Для него, прошедшего сотню битв, слова сопливой девчонки стоили меньше, чем ржавая монета. — Спорить со своей судьбой бессмысленно, Веселина. Предсказания…

— Я знаю о предсказаниях больше тебя и твоей ручной колдуньи, — холодно перебила она, заставляя воздух вокруг себя трещать от силы. — Ваших богов здесь нет, они остались там, за морем, а потому не пой мне эти песни.

В голосе ведающей вдруг зазвучала издёвка.

— Удачи моей хочешь, Йоран? Будет ли считаться удачей, если я сейчас прокляну каждого из вас?

Вёльва напряжённо ступила вперёд, что-то зашептала себе под нос, но Веселина лишь дёрнула рукой — и одним махом сбила её с ног. Йоран, мгновение назад расслабленно посмеивающийся над ним, теперь раздражённо взирал на свою несостоявшуюся невесту.

— А духу-то хватит? — спросил он с призрачной усмешкой.

Веселина мрачно улыбнулась и подняла вперёд ладонь, показывая пальцы, испачканные собственной кровью. Она скатывалась вниз по узкому запястью, похожая на вишнёвый сок.

— Хватит, будь уверен. Сперва я убью вас, а после — подниму каждого из твоих воинов, сделаю их своими служивыми. И отправлю на Волчьи острова, где они будут грабить, убивать и насиловать.

С каждым словом Йоран бледнел всё сильнее, а бирюзовые глаза наливались кровью, словно ещё чуть-чуть — и он сбросит с себя личину человека, обернувшись зверем.

— Поменяемся местами, великий конунг? Ты сказал, что наши боги слабы, потому что милосердны. Так давай проверим. Вы достаточно крови пролили на нашей земле — теперь я пролью вашу!

Ветер, повинуясь её воле и мимолётному движению пальцев, раскидал варваров по земле, словно пожухлую листву. Обгоревшая изба, недавно потухшая, вновь загорелась, запестрела, вздымая дым до самых небес. Звана и Вацлав встревоженно пригнулись, спрятавшись за деревенским колодцем и в ужасе смотрели на Веселину, которая, казалось, и в самом деле готова была обратиться к силе Нави.

Беспокойная стихия бесновалась, сносила всë вокруг, не щадя ни людей, ни деревья, ни дома. Словно сам Стрибог вдруг рассвирепел за что-то и ниспослал им заслуженное наказание.

Возле них в опасной близости вдруг оказался воин с разрисованным чёрным лицом, который замахнулся мечом, намереваясь разрубить тонкую женскую шею одним ударом. Ян хотел оттолкнуть Веселину, но она лишь сжала тонкие пальцы — и чужеземец замер, хватаясь за горло. Воздух стремительно покидал его тело, а он хватал его, не в силах насытиться. Чужак метался так, словно его душили, но на деле — душил себя сам.

— Лина, стой!

Он развернул её к себе, но увидел лишь пустые карие глазницы, подсвечнные магией. Но в них не было и намёка на жизнь. Колдовство — палка о двух концах. Или ты подчинишь его, или оно — тебя. Чувства — это то, что делает их руны сильнее. Но чем они темнее и яростнее, тем смертоноснее чары. И Веселина, по всей видимости, совершенно утратила контроль над своими, вознамерившись упокоить здесь всё войско Волчьих островов. За их спинами трещало пламя, которое угрожающе зарычало и перекинулось на соседние дома, подгоняемое ветром.

— Командир, нет времени! Уходим! — взволнованно крикнул подскочивший к ним Вацлав, прижимающий к себе Звану. — Привести её в чувства можно будет и потом…

Веселина вдруг подняла на него опустевшие глаза и дёрнула пальцами. Что-то дурное скользнуло в её намерениях. Видят боги, Ян делать этого не хотел, но судьба, как и всегда, не оставляла ему ни малейшего выбора. Он замахнулся, желая привести её в чувство, но в последний момент замялся, засомневался. Тогда Звана, окончательно потерявшая терпение, подскочила к нему и бестактно пихнула в сторону, со всей силы влепив ладонью по девичьей щеке. Головы Веселины дёрнулась в сторону — и они все замерли. Но стихающий ветер и тихий стон, сорвавшийся с её губ, успокоил их.

— Почему щека так болит…

— Потому что ты редкостная бестолочь! — взвизгнула Звана и, заметив, что северяне стали приходить в себя, махнула в сторону лошадей. — Берём коней и уходим отсюда, быстрее!

Веселина, которая стояла с растерянным лицом и, видимо, всё ещё мало понимала, окинула его непонимающим взглядом. Ян, криво улыбнувшись, подхватил её на руки и закинул на плечо, несмотря на слабый протестующий писк. Лошади были чужими и взволнованными, но они, к счастью, смогли их оседлать. Он усадил ослабевшую девицу перед собой и оглянулся в последний раз.

Йоран наблюдал за ними, пока за его спиной догорали последние уцелевшие дома. Белый волк скалил зубы, но не рисковал бросаться следом за лошадьми. В бирюзовом взгляде Вожака не было смирения, но не было и осуждения. Казалось, именно такой итог он предвидел, вопреки всем увещеваниям вёльвы.

Ян мрачно улыбнулся ему напоследок. Веселина нужно была слишком многим — и Яну в том числе. Но он, пожалуй, был слишком жаден, чтобы делиться.

Глава 20

Перед глазами мелькали вспышки, чьи-то лица и кровь, много крови и боли. Веселина слышала голоса, крики и стоны тех, кто более уже никогда не сможет поднять веки. Она видела Радовида и Миру, которые смеялись и светились от счастья, но в один миг их улыбки обращались в горькие слёзы. Образ светловолосой жрицы рассыпался прахом раз за разом, песком утекая сквозь пальцы, а её изящная подвеска с кулоном в форме лунницы одиноко тонула в грязи и алой воде.

«Чему быть — того не миновать. Вместе не гулять — счастья более не знать».

Лина сделала вздох — и очнулась, вынырнув из видения, словно из-под толщи ледяной воды. Холодный ночной воздух обжёг лёгкие, звёзды на чёрном небосклоне равнодушно воззрились на неё со своей неприступной высоты. Всё её тело ныло и болело, словно за время сна по ней потопталось целое стадо коров. Память возвращалась обрывками — она всё ещё слабо понимала, что произошло вчера. Или, быть может, позавчера…

— Веселина?

Голос Яна и его лицо, возникшее вдруг перед взором, окунули в неожиданное спокойствие. Всё в нём внушало странную уверенность, призрачную надежду на то, что любые преграды — преодолимы. Но, видимо, он её чувств не разделял, потому что серебряные глаза мерцали волнением. Лина хотела разомкнуть губы, сказать, что с ней всё в порядке, но с них сорвалось лишь невнятное мычание. Язык прилип к нёбу и совсем не хотел слушаться.