Страница 18 из 60
— Наплясались, наигрались
Мы для сказки собирались.
И сегодня, не тая,
Скажем вам про всё, друзья!
И, пожалуй, о волхвах,
Бестолковых головах,
Пусть немного невпопад
Послушать каждый будет рад!
Веселина раздражённо поморщилась — одно и тоже каждый раз. Проклятые скоморохи не могли придумать темы лучше для своих пустых проказ. Вот уже целый год они высмеивали в своей шутовской манере восстание княжеских волхвов, которое знатно напугало всех жителей Пряценского княжества прошлой зимой. Она слышала о случившемся лишь с чужих уст, но знала точно — крови тогда пролилось немало. И людской, и волховской. О причинах каждый язык говорил разное: кто-то думал, что княгиня Братислава несправедливо обвинила и казнила воина из Громового взвода, кто-то полагал, что жрецы замыслили заговор против княжеской жены, а потому она не могла стерпеть такую обиду. Говорили, в общем-то, разное. Какая из сторон всё-таки была виновата — никто не ведал наверняка. Однако за своё неповиновение волхвы заплатили дорогую цену. Пожалуй, даже слишком.
Но глупые люди, как и всегда, опошлили всё. Высмеивать смерть — какая замечательная тема для веселья! Но идиотам позади неё нравилось, они улюлюкали и посмеивались на каждое слово бестолкового стихоплёта.
— Веселились колдуны недолго,
Песенка их вдруг умолкла!
Ведь княгиня Братислава
Вдруг устроила облаву!
Полетели бошки с плеч —
Принялись рубить и сечь,
Свои же братья подоспели
И никого не пожалели!
Скоморох в смешной и глупой шапке голосил ещё что-то, но Лина более не могла его слушать. Не трудно было догадаться, что под «своими» он имел ввиду Громовой взвод, который стал причиной, почему восстание окончилось неудачей. Привычная тоска сжала её сердце прохладной ладонью — вспомнилось лицо Яна в их последнюю встречу. Веселина нащупала под платьем громовой медальон и устало вздохнула, понимая, что скучать по человеку, которого она видела единожды в жизни, глупая и бестолковая затея. Их миры были разными, как день и ночь, как солнце и луна. То, что никогда не должно было пересечься, вдруг сошлось в деревеньке на краю Пряценского княжества. И пора бы уже забыть о былом, жить настоящим, стремиться в будущее… Но его лицо Лина забыть упрямо не могла.
Даже привычные видения искажались из-за этого глупого чувства, потому что в них она всё чаще видела Яна. Его образ накладывался на образ юноши из сна — и в какой-то миг она едва ли могла отличить их друг от друга.
Она свернула с шумной улицы и юркнула в проулок, надвинув плащ. Вдали от центральных районов было неспокойно, а потому ухо держать нужно было востро. В больших городах вроде Мирны вольные волхвы существовали вполне себе неплохо, особенно если умели хорошо сливаться с человеческим обществом. Некоторые даже промышляли небольшой торговлей, как она часом ранее. В сельских людях было куда больше предрассудков, чем в городских, а потому здешние жители охотнее прибегали к услугам умелых колдунов. Таких, как та несчастная женщина, здесь сотни. Поэтому те, кто умел правильно вести дела, неплохо наживались на людском горе. И Веселина подобным не брезговала — этот вариант её более чем устраивал.
Лина нервно дёрнула плечом, когда за её спиной мелькнуло несколько теней. Мужчины — подметила она сразу. Их было двое и оба — в тёмной свободной одежде, из-за которой было не видно лица. Веселина удивления уже не почувствовала, потому что странный хвост, которая она впервые заметила ещё в Троянграде, шёл за ней по пятам всюду. Она не знала, как они умудрялись поймать след, и не понимала с какой целью её, в принципе, преследовали. Но узнавать, честно говоря, не желала — и без того проблем хватало. Поэтому Веселина никогда не задерживалась в городах дольше, чем на пару седмиц, чтобы вовремя сбежать куда-нибудь подальше.
Но в этот раз они оказались быстрее.
Не было смысла оттягивать неизбежное, поэтому Лина стрелой рванула к лошади, которая стояла подле постоялого двора. Мысленно она попросила прощения у того, кому принадлежала эта вороная кобылка, но рассудила, что ей сейчас быстрые ноги куда нужнее. Веселина ловко вскочила в седло и пришпорила лошадку, которая с громким ржанием метнулась в нужную сторону. Краем глаза она увидела, как преследователи растерянно бросились за ней, но, поняв бессмысленность своей затеи, остановились.
Лина не сдержала торжествующей улыбки и, минуя перепуганных жителей, направила вороную красавицу в сторону главных ворот. За ней устремились несколько городских стражей, которые что-то кричали ей и приказывали остановиться, но Веселина лишь сильнее пришпорила лошадь. Пусть подавятся — её так просто не взять!
Сбегать таким образом, конечно, было не очень хорошо, но выбора другого не было. Миновав городские ворота, она, не сбавляя скорости, устремилась вдоль тракта. А после свернула в сторону поля, решив, что так можно неплохо срезать путь. Если память ей не изменяла, то недалеко отсюда, за хуторами, располагался небольшой городок с милым названием Зоряново. Веселина планировала переждать там пару деньков и отправиться дальше — куда-нибудь, где легче затеряться.
Солнце сегодня пекло что есть мочи, и даже лёгкое платье не спасало её от этого зноя. Лина утомлённо вздохнула, пожалев, что не успела набрать воды в Мирне, но возвращаться уже было нельзя. Мало ли чью она кобылку угнала…
Внезапно лошадь, испуганно всхрапнув, встала на дыбы, и Веселина, которая этого совершенно не ожидала, с визгом вылетела из седла. Она болезненно приложилось спиной о землю и, приподнявшись на трясущихся руках, испуганно огляделась. Сердце пропустило удар, когда её взгляду предстала красивая женщина в полупрозрачном белом одеянии. Она смотрела на неё немигающими неживыми глазами, от которых хотелось скрыться, сбежать как можно скорее. В светлых волосах виднелись полевые цветы и травы. На первый взгляд в ней не было ничего примечательного, но стоило опустить глаза ниже — и всё вставало на свои места. Просвечивающие ноги незнакомки не касались матушки-землицы, словно не имели наглости ступить на неё. Лина испуганно дёрнулась, пытаясь отползти назад, и для женщины это стало призывом к действию.
Истошно заверещав, она бросилась на неё — и острый серп сверкнул в ладони. Веселина судорожно вскочила на ноги и отпрыгнула в сторону. Отвратительный у неё сегодня выдался день — с одной стороны неизвестные преследователи, а с другой — сумасшедшая полудница, желающая разорвать её на лоскутки. Про злобных духов-покровителей полей она слышала немного, но знала — шутить с ними опасно. Они приходили тогда, когда солнце стояло в зените и, как и любая нечисть, с людьми не церемонились. Несколько черепков, хрустнувших под её спиной при падении, говорили об этом громче любых слов.
Нечисть склонила голову к плечу, с секунду поглядела на Лину немигающим взглядом, и вновь кинулась к ней, замахиваясь на этот раз когтистой ладонью. Веселина увернулась и, пользуясь секундной заминкой, расцарапала свою руку до крови. Пальцы сложились в знакомые руны сами собой, и она лишь мысленно вознесла молитву к Стрибогу, покровителю всех ветров, чтобы он помог ей ещё разочек.
И он помог. Налетевший вихрь пригнул высокую траву к земле и отбросил растерявшуюся полудницу назад. Но с ног сбить не получилось — силы не хватало. Боевые руны Лине ещё предстояло освоить, потому что пока что она едва ли могла победить хоть кого-то с таким хилым колдовством. Полудница вновь заверещала, словно гневаясь на негодную девчонку, и, замахнувшись, бросила в неё свой серп. Веселина отпрыгнула в сторону, но запоздало поняла — оружие нечисти тоже было зачарованным. Оно, просвистев мимо неё, вдруг развернулось на ходу и стремительно полетело обратно, метя ей прямиком в шею. Где-то сбоку завыло и заулюлюкало довольное чудовище.
— Кто. Украл. Мою. Лошадь?!
Разъярённый крик на мгновение ввёл в заблуждение их всех, даже полудница удивлённо заозиралась по сторонам. В небе сверкнула яркая вспышка — и серп, вовремя сбитый с траектории, вонзился в землю подле Веселины. Высокая трава зашевелилась — и к ним выглянула белокурая девушка, маленькая и красивая. Она, недолго думая, сложила окровавленные пальцы в знак — и нечисть вдруг отлетела назад, истошно заверещав. Только тогда Лина заметила, что на небе сгущались тёмные тучи. Первая молния угрожающе прорезала облака — казалось, сам Перун гневался на них за что-то.