Страница 97 из 104
(Это подходящая замена для «быть на твоем месте» в этой области? Я понятия не имею.)
Куча людей спросила, пойду ли я на праздник урожая (???) в эти выходные. Можешь объяснить мне это так, будто я посторонний человек, который не устанавливает часы по лунам и тому подобное? Хочу ли я пойти на это мероприятие? Нужно ли мне будет что-то собирать?
Со всей крейзанутой любовью,
★ ★ ★ ★
Мой бывший и будущий спаситель,
Если тебе еще никто не говорил, у тебя самое большое сердце в мире. Даже когда ты ворчливый, как черт (см.: последние две недели подряд), ты делаешь самые милые вещи, например, отвозишь меня домой, когда я застряла после зимней церемонии (спасибо, Бретт Шивли, что оставила меня на танцах, потому что я не хотела ехать в дом ее дяди у озера). Я не думала, что ты вообще пойдешь на танцы, но ты был там в своем шикарном синем костюме.
Я всегда забываю планировать свои выходы из таких ситуаций, но ты никогда не забываешь. Правда, СС, ты мой лучший друг. Никогда не теряй это милое сердце.
Когда-нибудь я спасу тебя.
Всегда твоя,
★ ★ ★ ★
Я пролистывала страницы, пока все одеяло не покрылось подсолнухами, нарисованными синими чернилами, и моим размашистым подростковым почерком.
— Звезды, — прошептала я. — Боже мой. Боже мой.
— Что это?
Я чуть не выскочила из своей кожи от этого звука. Прижала одну из записок к своей груди, когда повернулась лицом к Дженни.
— Я не слышала, как ты вошла, — сказала я, мое сердце билось со скоростью сто миль в час.
Она оглядела меня.
— Что это?
— Несколько старых писем, — сказала я, собирая их.
Она посмотрела на одно, где на обратной стороне я нарисовала карту «Двух Тюльпанов».
— Похоже на карту сокровищ.
— Нет, не сокровища, — сказала я, мои слова звучали так же неустойчиво, как я себя чувствовала. — Я знаю, что обещала поболтать с тобой, но мне нужно сделать телефонный звонок.
— Все в порядке. — Дженни покачала головой, все еще пытаясь взглянуть на письма, пока я убирала их обратно в коробку. — Я собираюсь почитать сказку своим игрушкам.
Конечно, эти записки в развернутом виде не помещались внутрь коробки, и я не собиралась запихивать их туда силой. Этим запискам было пятнадцать-шестнадцать лет. И Ной хранил их по какой-то причине, которую я не была готова постичь.
— Звучит неплохо, — сказала я ей вслед.
Как только Дженни оказалась в своей спальне, я взяла коробку, записки, корзину для белья и направилась вниз. Я закрыла дверь в подвал и на цыпочках спустилась по лестнице, хотя не могла точно объяснить, почему я крадусь. Это не имело смысла, но казалось крайне необходимым.
Спустившись вниз, я нажала на контакт Джейми и держала телефон перед собой, ожидая, пока подруга возьмет трубку. Когда ее лицо наконец появилось на экране, я пролепетала:
— Ной только что сказал мне, что любит меня, и я попросила у него доказательств, и я схожу с ума, потому что забыла о записках, которые писала ему в школе, которые он зачем-то хранил, и все это слишком. Это слишком много, Джейми.
Она откинула волосы на плечо, говоря:
— Помедленнее, притормози. Почему мы так волнуемся из-за этого? Мне кажется, я сказала тебе, что он любит тебя, когда застряла на твоих качелях из покрышек.
— Потому что он также сказал, что любит меня уже очень давно, — сказала я, все слова вырвались сразу. — С тех пор, как мы были подростками. А потом оставил кучу записок, которые я написала ему еще в школе, и я вспомнила, что вместо того, чтобы подписать свое имя, я рисовала в конце звездочки.
Она моргнула.
— И? — Я развернула одну из записок, поднесла ее к экрану. — Подожди, подожди, подожди. Не может быть. Святые бананы, куколка. Он… назвал свою ферму в твою честь?
— Может быть? — Я снова просмотрела записку. — Я называла его Сине-серый потому что он был грустным и угрюмым. А я тогда была странной и думала, что могу читать ауры.
— Ты все еще странная, но мы не можем притворяться, что это совпадение, что логотип его фермы состоит из тех самых звезд, которые ты нарисовала, на сине-сером фоне.
— Зачем ему это делать?
Она подмигнула мне.
— Кроме как для того, чтобы постоянно напоминать о тебе?
— Он никогда ничего не говорил. То есть, мы были друзьями, но… — я вздохнула, потерла лоб, — но я ничего не знала.
— Похоже, он простил тебя за это упущение. — Когда я ничего не ответила, Джейми на секунду задумалась. — Я буду чертовски по тебе скучать.
— Что?
— Я буду навещать тебя так часто, как только смогу. Длинные выходные, праздники, лето. Возможно, тебе придется меня забирать — есть ли поезд до Род-Айленда? Я не уверена, но обязательно буду приезжать. Ты для меня семья. То, что у тебя есть твой сказочный город и сказочный муж, не значит, что ты можешь отмахнуться от хаотичной бисексуальной подруги.
— О чем, черт возьми, ты говоришь?
Она закатила глаза.
— Ной любит тебя, Шей. Он любит тебя даже дольше, чем я, и у него есть доказательства, подтверждающие это. Добавь к этому тот факт, что он женился на тебе, чтобы ты могла получить ферму своей бабушки, и он уничтожил Ксавьера посреди фермерского рынка, и ты знаешь, что будет дальше.
Слезы наполнили мои глаза, когда я сказала:
— Но я не знаю.
— Да, куколка, знаешь. Ты позволишь ему любить тебя. Будешь жить счастливой жизнью со своей причудливой маленькой фермой тюльпанов и его драгоценной племянницей-пиратом. Ты устроишься на работу в ту школу — в первый класс, чтобы мы могли делиться планами, пожалуйста, — и останешься там. С мужем, который любит тебя так сильно, что хотел видеть твой маленький звездный рисунок каждый день, даже до того, как ты вернулась к нему.
— Но что если…
— Нет. — Она подняла руку. — Нет. Мы не будем играть в «Что если…». Мы играем в «Папочка-хлебопек любит тебя». Мы не тратим наше время на поиски оборванных нитей или провалов. Мы не сравниваем его с бывшим и его огромным количеством красных флажков. Мы берем неопровержимые доказательства, которые твой муж предоставил сегодня — доказательства, о которых ты просила, — и верим в них.
— Но что, если он передумает?
— У тебя большая практика в игнорировании всех причин, по которым ситуация для тебя неправильная, поэтому потребуется некоторое время, чтобы понять, почему она правильная. Тебе просто придется довериться мне в этом. — Джейми вздохнула. — Ты просто не видишь, как Ной смотрит на тебя. Иначе, ты бы знала то же, что знаю я, а именно, что он принял решение уже очень, очень давно и ждет, когда ты примешь свое.
Я с минуту разглядывала подвал. В одном углу были сложены коробки, в другом — старая мебель. Все было точно и аккуратно, как и хотел Ной. В конце концов, я сказала:
— Я не знаю, как это сделать.
— Тогда скажи ему об этом.
— Я просто… не знаю… я знаю, что он уйдет. Или поймет, что хочет уйти, но не может, потому что застрял в этой ловушке со мной, или это причинит боль Дженни, или…
— Скажи ему и это, — сказала она. — Скажи ему, что ты испытала на себе множество проблем, связанных с отказами, и бывший действительно довершил эту ситуацию. Особенно когда встретилась с ним вопреки моему совету несколько недель назад. Скажи ему, что у тебя все перепуталось и перемешалось в голове после этого, и ты пытаешься найти выход. Расскажи ему, что у тебя сейчас на уме.
— А что, если я не оправдаю фантазию, которую он вынашивал со старшей школы?
Подруга фыркнула.
— На самом деле это забавно, потому что это не было фантазией уже несколько месяцев. Ты замужем, куколка. Ты живешь с ним, у вас много бурного секса, и вроде как есть общий ребенок. Я думаю, что ты можешь положить конец своим заботам — если только он не сунет свой конец в тебя раньше.
— Джеймс.
— Кстати говоря, почему он не набрасывается на тебя прямо сейчас? Такого рода заявление требует немедленного снятия одежды и всех запретов. Вам следует вести этот разговор голыми. Так будет намного лучше.