Подписчики

— Если ты не согласишься на сделку, Марлоу уедет в Атлантис, а оттуда она не вернется, — пригрозила Хани. — Ты никогда ее больше не увидишь и всю жизнь будешь играть свое нынешнее дерьмовое шоу. Но скажи только слово — и, когда завтра утром появится водитель, я отправлю его вместо Атлантиса к твоему отелю.

— Ей не добраться до Атлантиса, — уверенно заявил Эллис.

— Глупое предположение, — ответила Хани. — Говорю тебе, похоже, что ее биологическая мать там. Марлоу хочет ее найти. Инстинкт — мощная движущая сила.

— Именно на инстинкт я и полагаюсь, — возразил Эллис. Голос его, как показалось Марлоу, слегка ослабел — видимо, Эллис удалялся. — Уверен, что она захочет увидеть мать, или кто там ей эта женщина, — добавил он, — но не ценой потери ребенка.

— Эллис, — окликнула его Хани. — А если Марлоу не хочет детей?

Вопрос прозвенел в ушах Марлоу, и она обхватила себя руками. А что, если так и есть? Как характеризует ее тот факт, что она не знает ответа, что она ни разу не подумала о своих яйцеклетках, лежащих в морозилке на другом берегу континента? Они не будут храниться вечно. Должна ли она запаниковать и вернуться, как ожидает Эллис? Марлоу мысленно ощупала темный колодец своих дум, разыскивая инстинкт. Ничего не найдя, она почувствовала, как ее ярость впервые обращается против нее самой, и впилась зубами в губу. Решай!

Эллис открыто предупредил ее, что любит играть на человеческих недостатках. И теперь он как будто читал ее мысли сквозь стену.

— Может, и не хочет, — ответил он, и по голосу было слышно, что он улыбается. — Но она этого не поймет. Такая уж у нее натура, и потому я знаю, что она подчинится. Она не умеет формулировать свои желания. Девочка нуждается в руководстве.

Глава девятнадцатая

Орла

Гроз-Иле, Сент-Люсия

2016

Орла уезжала на Сент-Люсию двадцать третьего декабря, вечером накануне свадьбы Флосс и Астона. Согласно подписанному договору, под покровом темноты.

Амаду подвез ее прямо к трапу маленького белого самолета, который ждал в аэропорту Тетерборо. Когда он открыл дверцу, Орла не смогла сама выбраться из машины и оперлась на протянутую руку шофера. Они поднялись по трапу ко входу, ветер хлестал их по лицам и раздувшемуся животу Орлы. Она заметила, что Амаду озабочен и отпускает ее с неохотой. Но Орле нужно было лететь. На этом настояла Флосс, уломав врача согласиться с ней и нацарапать разрешение.

— Ты полетишь частным самолетом, — пообещала Флосс Орле, — и врач будет находиться с тобой круглосуточно. Для тебя это совершенно безопасно, к тому же кто сказал, что на поздних сроках нельзя летать? Женщины еще не на такое способны.

После того как Амаду помог ей войти в салон, попрощался и дверь закрылась, Орла села и стала кивать пилоту, который показывал ей карту. Она первый раз летела на Карибы и представляла, что все страны там теснятся рядом друг с другом. Но, когда пилот указал на Сент-Люсию, Орла увидела, что летит очень далеко, почти к самой Южной Америке. Позже она уверилась в том, что Флосс выбрала этот остров именно из-за большой удаленности.

* * *

Орла согласилась не сразу. Она неделями не отвечала Флосс и Астону, хотя они писали ей каждый день: короткие умоляющие сообщения с вопросами о ее здоровье, длинные умоляющие имейлы о том, как они преобразились и стали основательными людьми, о комнате на втором этаже, которую они держат на всякий случай. Однажды Флосс прикрепила к письму фотографию, и Орла не устояла. Комната была крошечная, уже выкрашенная в лавандовый цвет, с круглым витражным окном с резной розой посередине.

Астон оказался прав: Орла носила девочку. Во время осмотра на шестом месяце медсестра проговорилась и назвала плод «она».

— Простите ради бога, — чуть не плача, извинилась сестра. — Но что вы чувствуете сейчас, когда знаете пол? — Она вытерла склизкую жижу с живота Орлы. — Девочка — это замечательно, правда ведь?

Орла кивнула. Но чувствовала она только страх. Не зря она оттягивала этот момент: теперь все сразу стало реальным.

По чистой случайности Флосс и Астон в тот же день прислали ей розовые пионы. На карточке не было ничего, кроме их имен. Орла задвинула квадратную вазу в дальний конец стола и взяла ноутбук. Она подумывала написать Дэнни в «Фейсбук» и сообщить ему о беременности. Но потом она совершила ошибку: посмотрела новые фотографии, которые он разместил. Она сама была из Миффлина и понимала его логику: он хотел искупить свое пребывание в ее гламурном мире, где он создал впечатление деревенского жлоба. Снимки показывали, что он приобрел пикап и высоко поднял корпус. На заднем стекле красовалась наклейка с надписью: «Поднимай повыше пушку, чтоб не допрыгнула толстушка».

— Нет, — вслух сказала она, увидев это, и навсегда рассталась с идеей рассказать Дэнни о ребенке.

Полли прислала ей с курьером замечания по книге. Страницы испещряли пометки красными чернилами: безжалостные двойные обводки, недоверчивые вопросительные знаки. Глаза Орлы затуманились слезами. Она сунула бумаги назад в оранжевый пакет, перевернула его и обнаружила, что к нему приклеен еще один листок: чек с оплатой аренды квартиры за следующий месяц.

Внизу в холле управляющий Мэнни сидел с сыном Линусом, только что пришедшим из школы. Орла заметила, как взгляд мальчика скользнул к ее груди, когда она спросила, почему ей возвратили чек.

— Потому что ваша соседка купила квартиру, — ухмыльнулся Мэнни, изгибая губу над темнеющим передним зубом. — Разве вы не знали?

«Я просто не хотела, чтобы ты волновалась насчет аренды и всего такого, — написала Флосс, когда Орла спросила ее, правда ли это. — Считай, что квартира твоя до конца жизни».

«„Я“, — подумала Орла, — а не „мы“». Едва ступив на Пайнэпл-стрит, она заподозрила, что весь этот банкет — на деньги Флосс. Аренда дома в Бруклине, покупка обшарпанной квартиры в Челси… Флосс уже много лет хлестала бесплатную водку и брала напрокат платья, как будто жила ни о чем не заботясь. В действительности она всегда знала, что делает. Она копила на стоящие покупки.

«Независимо от того, какое решение ты примешь», — добавила Флосс, когда Орла не ответила.

«Ладно», — написала наконец Орла. Она прошла по коридору и заглянула в комнату Флосс в первый раз с тех пор, как грузчики забрали оттуда ее вещи. Какая она большая! А ведь Орла поселилась здесь раньше Флосс. Почему ей никогда не приходило в голову взять ее себе?

«Как сказал Астон, — продолжила Флосс, — мы семьей».

Пальцы Орлы сами напечатали ответ, исправляя ошибку:

Семья

А мне кажется, семьей

Нет, МЫ (есть) семья

Знаю, я просто дурачу тебя

Орла не придумала, что написать дальше. Флосс начала другую мысль, маленький серый пузырь с текстом колебался, исчезал, снова появлялся. Когда Орла больше не могла на него смотреть, она снова спустилась в холл. Мэнни ушел, но Линус сидел там, медленно крутясь на отцовском стуле.

— Я хочу снести в своей квартире стену, которую построила, чтобы приспособить помещение для двоих, — сказала она мальчику. — Не знаешь, что твой отец говорит на это жильцам?

Линус взял со стола визитку и протянул ей.

— Обратитесь к этому мужику, — сказал он. — Думаю, это будет стоить тысячу двести долларов.

— О нет. — Орла покачала головой. — Я платила вперед.

— Ага. — Линус печально улыбнулся. — Они берут тысячу двести, чтобы построить стену, и тысячу двести, чтобы ее снести.

— Да ты издеваешься, — возмутилась Орла, потом спохватилась: — Извини. — Она на минуту забыла, что это просто подросток. — Слушай. — Она изменила тон и наклонилась к нему, выставляя вперед грудь. — Совсем о другом. Можно позаимствовать у твоего отца топор?

Через час стена была снесена. Она лежала на полу кусками, которые, падая, неправдоподобно позвякивали. На потолке и настоящей стене остались зубчатые края, напоминавшие о былом сооружении. В воздухе висел туман из частичек гипса, пляшущих в солнечных лучах, которые впервые за долгое время освещали обстановку гостиной — диван, ковер. Все казалось еще более потертым и дешевым, чем представлялось Орле.