Хрупкие души

– Добрый день! Как я рада вас видеть! Заходите скорей, не стесняйтесь, а то у меня там в печи индейка! – проговорила весело женщина, которая тут же убежала на кухню. Это была та самая Маргарет, о которой упоминал Генри.

Затаив дыхание, Джулия переступила порог столь знакомого, но в то же время, чужого дома. Двадцать один год прошел с момента, когда вся ее жизнь осталась в этих стенах. Любимые игрушки, наряды, уютная комната, смешные рисунки, и конечно душевное спокойствие. Теперь в доме был сделан свежий ремонт, гармонично подобранная мебель, на полках стояли цветы, а пол у дверей больше не скрипел. Так странно, Джулия не припоминала о любви матери к цветам, возможно это было дело рук Маргарет. И хоть дом выглядел иначе, но расположение комнат, лестница, люстра в гостиной, и книжный шкаф остались прежними. Их явно отреставрировали, потому что выглядели они как новые. Генри смело пересек гостиную, и прошел в кухню, где за огромным кухонным островком хлопотала счастливая Маргарет.

– Ну, где она, Генри? – проговорила женщина, ожидая появления в кухне Джулии.

– Пусть осмотрится. Как сегодня Элис? – спросил он.

– Сегодня не очень. С утра возится в саду, будто чувствует, что что-то должно произойти, но не понимает, что именно. Места себе не находит. Вот, решила порадовать ее любимым овощным рагу.

В этот момент, на пороге кухни появилась Джулия. Маргарет с добротой и грустью посмотрела на нее.

– Значит она не узнает меня? – волнительно спросила девушка.

– Я не знаю, милая. Это слишком сложно предугадать. Если она узнает тебя, скажем всю правду, но, если не узнает, я скажу, что ты моя кузина. Завтра будет новый день, и возможно, все будет иначе. В любом случае она ждала тебя, ждала, кажется всю свою жизнь. Будет лучше не травмировать ее, если вдруг она все же не вспомнит сама, дать ей немного времени. – пожав плечами, проговорила женщина.

– Хм, получается меня можно травмировать, а ее нет? Мне потребовалось потратить большую часть своей жизни, чтобы вылечить эти травмы. – возмутилась девушка.

– Поверь мне Джулия, жизнь достаточно наказала ее. Большего она не заслуживает, так же, как и ты. Я даже не представляю, что тебе пришлось пережить, но позволь ей все исправить. Позволь себе простить свою маму, ведь только через прощение приходит спокойствие. – проговорила Маргарет, у которой вдруг блеснули глаза. Генри молчал. Джулия поджала губы отвернувшись в сторону. Ком горечи был слишком близок, и еще хоть одно доброе слово, могло вызвать водопад слез. Сейчас это было бы лишним.

– Я давно простила ее! С вашего разрешения, могу я осмотреться? – проговорила девушка, и не дождавшись ответа вышла из кухни. Маргарет тревожно взглянула на Генри, тот лишь беспомощно пожал плечами.

Джулия зашла в гостиную, которая раньше была наполнена фотографиями и детскими рисунками, теперь же в ней не было ничего из прошлого, лишь картины и цветы. Всюду царили чистота и порядок, за домом следили, и это было хорошо. После слов Генри о том, что у ее матери Альцгеймер, ей вдруг стало страшно от мыслей как она ухаживает за собой, как живет и как справляется. Однако, на первый взгляд все выглядело неплохо, не считая того, что возможно Элис никогда больше не вспомнит свою единственную дочь. Еще, не менее смущал вопрос финансов матери. Дом выглядел не дешево, а нанять юриста и поселить подругу в качестве помощницы, удовольствие дорогое. Вряд ли у них с отцом были какие-то накопления, может быть какая-нибудь страховка или лотерея, так или иначе, этот вопрос стоило поднять. Ведь если речь идет о кредитных картах, то есть вероятность, что Джулии, как единственной дочери, придется помогать покрывать их.

Обойдя первый этаж дома, девушка испытала не только тоску по родным стенам, но и осознание того, что вся ее жизнь прошла мимо. Просто в один момент, одна ситуация, одно действие – навсегда перечеркнуло такое счастливое детство. Все стало иначе, в ту самую странную ночь. Какая судьба ждала ту пятилетнюю девочку, теперь можно лишь гадать. Была бы она счастлива в этом доме со своей настоящей семьей, сложно сказать, возможно судьба уберегла ее, понять бы только от чего именно.       Подойдя к дверям ведущим во внутренний двор, Джулия увидела женщину, сидевшую у забора в окружении цветов. Рыжие, чуть потускневшие волосы, убранные в аккуратный хвост, темная футболка, на пару размеров больше, чем надо, и легкие светлые шорты. Такая домашняя и уютная, задумчивая и живая. Сердце девушки заколотилось так, что казалось, оно вот-вот вырвется из груди. Знакомые движения рук и покрытое веснушками тело, все это говорило о том, что перед ней человек, которого так долго ждала Джулия. Набравшись смелости, девушка вышла на улицу. Воздух был наполнен свежестью и сладким ароматом спелой вишни, который казалось, пьянил. Внутри росло чувство счастья, плотно граничившее с тревогой и страхом. На заднем дворе стояла летняя беседка и мангальная зона, их построил еще отец девушки. Однако со временем, они тоже дождались обновки и небольших изменений. Справа под яблонькой располагалась качель, а рядом раскладушка с книгой. Между деревьями и домом висели гирлянды, которые видимо включались по вечерам. Когда до женщины оставалось расстояние вытянутой руки, Джулия вдруг пожалела о своем решении подойти, но уходить было слишком поздно.

– Эти пионы прекрасны! – произнесла она, чтобы хоть как-то дать о себе знать. Женщина повернула голову и улыбнувшись посмотрела на девушку.

– О спасибо! Это австралийский сорт пионов. – она встала на ноги и сняла перчатки. – Простите, я не заметила, как вы подошли. Мы с вами знакомы?

Сердце Джулии сжалось, нет, она все-таки не узнала свою единственную дочь. Внутри росла тревога и желание убежать, вернуться в прошлое и отказаться от этой поездки. Однако, смотреть в такое родное лицо, было неким блаженством. Джулия узнала эти зеленые большие глаза, родинку над губой, и веснушки. Рыжие волосы чуть потускнели, их разбавила аккуратная седая прядь, но они все так же были прекрасны. Тонкие руки, худые плечи, острая ключица, шрам от качелей на подбородке, и ямочки на щеках. Ее лицо излучало свет, ровно, как и двадцать один год назад. Элис улыбнулась, и девушка почувствовала, как глаза наполняются слезами.

– Простите, я вас обидела? – проговорила женщина, коснувшись руки незнакомки. От этого касания Джулия замерла, она помнила эти мягкие, нежные руки. Помнила даже выступающие вены и череду родинок от мизинца к большому пальцу.

– Нет, это вы простите меня, все хорошо. Простите… – проговорила девушка, вытирая слезы с покрасневших щек.

– Пойдемте в дом, я дам вам воды. С вами что-то произошло? – Элис внимательно изучала лицо девушки, ожидая хоть какое-то объяснения.

– Эти пионы напомнили мне о моем муже. Он недавно умер, а пионы были его большой любовью. Прошу прощения, я Аманда, кузина Маргарет! – Джулия протянула руку, и женщина пожала ее.

– Очень приятно, Аманда! Я Элис, ваша тетушка мой ангел хранитель. Примите мои соболезнования, мне жаль, что эти цветы вызвали у вас чувство грусти. – она пожала девушке руку и одарила улыбкой. – Вашему мужу повезло, ему досталась такая красивая и добрая сердцем жена. Думаю, эти слезы огорчили бы его, ведь пока мы живы, нужно быть сильным. Спасибо что вы приехали. Уверена, Маргарет предупреждала, а я такая рассеянная, что снова все забыла.

– Ничего страшного, я ненадолго, в городе ждут дела. – ответила Джулия, и они вместе пошли в сторону дома. Это было так странно, словно обрывок какого-то сна.

– Очень жаль, в нашем доме редко бывают гости. Как дорога? Вы, наверное, проголодались? – задумчиво проговорила Элис.

– Спасибо, но я заехала пообедать. – скромно ответила Джулия все еще не веря происходящему.

– Как вы могли! – рассмеялась женщина, и смех этот был все так же беспечен. – Ваша тетушка готовит отменное рагу, а вы перебили весь аппетит, полагаю заехали в придорожное кафе?

– Нет, заехала в заведение «Сочная курочка», там оказались вкусные сырные шарики. – Джулия нарочно это сказала, она хотела понять, что сохранилось в памяти матери, и как далеко ей придется копать, чтобы напомнить о себе.