Страница 78 из 92
Д и м а. Там, понимаешь, почему-то не проявлялись…
И р и н а. Садись и рассказывай все по порядку.
Дима молчит.
С чего ты начал — с Гоголя или Крылова?
Д и м а. Гоголя и Крылова каждый второй читал…
И р и н а (ровным голосом). Что же читал ты?
Д и м а. Монолог Гамлета… Да-да, «Быть иль не быть»! Притом на английском языке.
И р и н а. Ты с ума сошел!
Д и м а. Я мог читать его на хинди. Или на языке глухонемых. Им было все равно, что и как я читаю. Монолог Незнамова перебили на середине.
И р и н а. И правильно сделали! Готовил Хлестакова — вылез с Гамлетом! Представляю, как нелепо ты выглядел!
Д и м а. А я повторяю — это не имело никакого значения. Там бы самого Качалова зарубили без связей! Это тебе и Федя скажет.
И р и н а (саркастически). Ах, и Федя тоже… Тогда другое дело. Ну-ка, где он, твой многоопытный учитель?
Д и м а (открывая дверь в прихожую). Федя, войди, пожалуйста.
Ф е д я (входит с независимым видом). Приветствую.
И р и н а. Вы можете объяснить мне, что произошло?
Ф е д я. Нормальный завал. Пожалуй, даже неизбежный. Ведь на экзамене что главное?
И р и н а. Знания.
Ф е д я. Нахальство! Все должны видеть, что ты ни на грамм не сомневаешься в успехе. А ваш Димочка перед ними как на ладошке, со всей своей интеллигентской рефлексией — быть иль не быть…
И р и н а. Из этого авторитетного поучения следует, что уж вы-то с успехом преодолели второй тур?
Федя молчит.
Д и м а. Понимаешь, Ирина…
И р и н а. Не мешай! (Феде.) Насколько я успела вас узнать, чего-чего, а нахальства… самоуверенности вам не занимать. Вы прошли на третий тур?
Ф е д я. Нет. Это про меня пословица — бодливой корове бог рогов не дает. Наедине я вам что хотите расскажу и покажу. А выйду на аудиторию… На сцену или вот перед комиссией… Все, конец. Мышцы делаются деревянные, и в горле — ком. Трактором слова из меня не вытащишь.
И р и н а. Почему?
Ф е д я. Термин есть такой медицинский — сценофобия. Где я эту «фобию» подцепил — понятия не имею.
И р и н а (с тревогой). Вдруг и у Димки такое?
Ф е д я. Нет, просто опыта маловато. И нахальства, это само собой. Стоит перед преподобным Муравиным голенький и только рот разевает. Вроде рыбы на суше.
И р и н а. Как вы сказали?!
Ф е д я. Ну, как рыба, вытащенная из воды.
И р и н а. Да не это! Вы назвали фамилию… Муравин?
Ф е д я. Он самый. Профессор плюс народный артист плюс председатель экзаменационной комиссии. Главный зверь!
Ирина молча уходит в свою комнату и возвращается с конвертом в руках.
И р и н а. Его зовут Павлом Андреевичем?
Ф е д я. С самого рожденья.
И р и н а (дает конверт). Читайте.
Ф е д я (взглянув на адрес). Такой туз, а живет со мной по соседству… (Вынимает письмо.) «Дорогой Павел Андреевич! С радостью выполняю свое обещание. Подательница сих красивых строк Ирина Ручейкова — моя лучшая студентка в прошлом и аспирантка в будущем. Пока по семейным обстоятельствам учит в школе и подрабатывает репетиторством. Делает это с блеском и полной гарантией. Думаю, она лучше других поладит с твоей Танькой. Всех благ! Когда соберешься на рыбалку — не забудь верного до гроба Ивана сына Миронова».
Д и м а. Что это за сын Миронов?
И р и н а. Иван Миронович — наш декан.
Ф е д я. А Танька?
И р и н а. Дочь Муравина. У нее в школе с английским нелады.
Ф е д я. Ай-ай-ай… И профессор скрыл от нас столь интересный факт… (Задумывается.) Послушайте, Ирина… Неужели вы пойдете к этому холодному убийце, будете натаскивать его рахитичное чадо? За презренный металл?
И р и н а. Я не знала, что это т о т Муравин. Теперь, конечно, не пойду.
Ф е д я. Правильно! (Выдержав паузу.) Пойдет Димочка. Вот с этим самым письмом. (Диме.) Раз ты Гамлета по-английски шпаришь… Для какой-нибудь шестиклассницы твоих познаний с походом хватит.
Д и м а. Да ты что?! Там же написано — Ирина Ручейкова…
Ф е д я. Умница, дошло наконец. Ты и будешь — Ирина Ручейкова!
Д и м а (начинает понимать). Ты хочешь, чтобы я…
Ф е д я (с воодушевлением). Именно! Докажешь нашему самодовольному экзаменатору, способен ты к перевоплощению или не способен! И кто из нас прав насчет твоего таланта — он или я! Ну-ка, станьте рядом! (Подводит Ирину к Диме.) Роста вы одинакового, — значит, ваше платье подойдет…
И р и н а. Извините, Федя, но это бред! Как только Дмитрий явится к Муравину в женском платье… Да его тут же вытолкают в три шеи!
Ф е д я. Конечно, риск есть. Дать по шее свободно могут. Я и сам сначала предлагал взять справку о температуре, чтоб допустили к пересдаче.
И р и н а (испуганно). Обмануть приемную комиссию?
Ф е д я. А то, что предлагаю я сейчас…
Д и м а. Дикая авантюра!
Ф е д я. Но если она удастся… Ты что, боишься? Да тут работы — на пятнадцать минут. Явишься пред светлые очи, договоришься об условиях, познакомишься с дитем. А когда этюд на тему — приход бедной учительницы в дом богатого артиста — закончится с блеском, в чем я не сомневаюсь, ты и припрешь Муравина к стенке. У вас с ним другой разговор пойдет о перевоплощении! Без всяких быть иль не быть!
Д и м а. О каком блеске ты говоришь? Я никогда не играл женских ролей и играть не собираюсь. Да еще перед Муравиным!
Ф е д я. Именно перед Муравиным и сыграешь! Как говорится, попытка не пытка. Отличная проверка, на что ты способен. Точно говорю! Ты с парашютом прыгал?
Д и м а. Нет. А ты?
Ф е д я. Тоже нет, но представление имею. Так вот, твой визит к Муравину — прыжок из горящего самолета. Страшно, дух захватывает, но другого спасенья нет. Главное — не забудь за кольцо дернуть!
Д и м а. А если не сумею?
Ф е д я. Шмякнешься. И актером тебе не быть.
И р и н а (внезапно). Ой, Димка, у меня на кухне чайник кипит! Выключи, пожалуйста!
Дима поочередно смотрит на Ирину и Федю, молча выходит.
Вы правда верите в Димку?
Ф е д я. А вы правда хотите, чтоб он стал актером?
И р и н а. Очень хочу!
Ф е д я. Что вы для этого сделали?
И р и н а. Как — что?! Да я…
Ф е д я. Знаю — жизнь ему посвятили. В аспирантуру не пошли. Сейчас этого мало. Надо помочь ему снова поверить в себя! Это куда важней, чем моя или ваша вера.
Возвращается Д и м а.
Д и м а. Ира, спасибо, что дала мне подумать в одиночестве. Мне начинает нравиться Федина затея.
И р и н а (не сразу). Мне тоже. Но меня смущает…
Ф е д я. Никаких «но»! Говорите прямо — вы боитесь, что он не справится?
И р и н а. Справится! Только вот с морально-этической стороны… Все-таки обман… Мистификация.
Ф е д я (внушительно). Актер — всегда мистификатор. Играет Гамлета, да сам-то он не принц, верно? Нормальных рабоче-крестьянских кровей. Словом, наша мистификация — единственный способ спасти положение. Атаковать Муравина надо по горячим следам, чтоб впечатление было контрастней. Ну, Ручейков, превращаемся в Ручейкову! Как говорят шахматисты, жертвуем качество ради прямой атаки на короля!
И р и н а. Так вы и в шахматы играете?
Ф е д я. А кто в них не играет? Тащите какое-нибудь платье и прочие аксессуары, прикинем все это хозяйство.
И р и н а. Сейчас. (Уходит в свою комнату.)
Ф е д я. Поджилки трясутся? Только честно?
Д и м а. Еще как… Ведь я и девчонок-то плохо знаю…
Ф е д я. Знаешь! Пока просто не догадываешься об этом.