Страница 5 из 12
Девчушка подошла к нашему столу и протянула розовую тетрадочку. После того, как ее прозвали Барби, у нее все стало розовым – ручка, тетрадка, кофточка и даже ленточка в волосах.
Так вот, Коултер тетрадку открыл, а в ней ни словечка, ни буковки, ни закорючки. Он даже подпрыгнул от радости: «Как же ты будешь экзамен сдавать, красавица, если даже ума не хватило готовое записать?»
Барби губки надула и захлопала ресничками: «Я не знала, мистер Коултер, что надо записать – в лесу солнце восходит на востоке, а заходит на западе. Я считала, что оно везде так восходит, сэр, а не только в лесу. Хотя, пожалуй, что север находится напротив юга, мне следовало бы записать».
Она старательно сморщила лобик и похлопала по нему пальчиком: «Это очень ценная мысль».
Коултер покрылся красными пятнами, не зная, что быстро ответить девчонке, а та без запинки начала дословно озвучивать всю галиматью из тетрадки. И с такими наивными комментариями, что мы сразу почувствовали себя полнейшими идиотами. И те, кто читал эту чушь, как очень важную лекцию. И те, кто записывал, считая, что иначе не пройдет испытания.
«Описание на пяти листах, как установить трехместную палатку, конечно, очень интересное. А нам дадут палатки, сэр? – невинно поинтересовалась Барби. – И мы будем жить в них по трое? – она бросила оценивающие взгляды на учеников, словно прикидывала с кем ей разделить палатку. – И спасибо, что рассказали, как жарить мясо на костре. А кого нам разрешат убить в Заповедном лесу, сэр?»
«Я сейчас сам тебя убью! – в бешенстве рявкнул Коултер. – Устроила тут представление! – Он изо всей силы ударил по столу тетрадкой. – Ни хрена не знаешь! Не сдала экзамен!»
«Я не знаю? – криво усмехнулась Барби. – Открывайте свой талмуд и водите по нему пальцем, чтобы не сбиться, – и застрекотала, как сорока, у нас даже в ушах зазвенело, а потом остановилась и ехидно сказала: – Махнете рукой, когда хватит».
«Хватит!!! – сразу завопил Колутер. – Иди, о результате сообщим тебе позже».
«О положительном результате», – с нажимом уточнила Барби и не спеша вышла из комнаты.
А нам уже совсем расхотелось принимать экзамен, мы чувствовали себя оплеванными. И кем? Тупоголовой куклой, – усмехнулся Мак Гонегелл, а Келли уже не смог сдержаться и засмеялся во весь голос.
– Смейся, смейся, – беззлобно разрешил Билл и сам расхохотался от души. – Нет, представь, мы годами с умным видом принимаем экзамен о поведении в лесу, а на следующий день говорим – фигушки вам палатки, с собой можно взять только один нож. И зачем определять, где север, а где восток, если им приказывают: «Сиди на месте и не рыпайся. Тебя привели сюда, и отсюда выведут». Но тогда мы так разозлились на Барби, что вместо экзамена ругали ее почем зря и прикидывали, как же ей отомстить. А ученики поддакивали. Ну, оно и понятно, веселей же перемывать кости девчонке, чем сдавать экзамен. Да и нам хотели угодить, типа, не ей, какой-то кукле решать, что рассказывать на лекции. Заведено объяснять, как ставить палатку, значит для чего-то это надо, и нечего строить из себя самую умную. Даже предложили договориться всем и сказать, что Барби завалила экзамен. И ничего она не докажет одна против нас четырнадцати.
– И вы такие честные и принципиальные, не делающие никому поблажек, решили пойти на прямой подлог? – осуждающе покачал головой Келли. – А все эти разговоры о клятве…
– Да ничего мы не решили, мы же не закоренелые сволочи, – резко прервал его Мак Гонегелл, невольно покраснев.
Они почти уже договорились с учениками, что те подтвердят, как Барби лепетала какую-ту чушь, и за это им всем поставят зачет, но Келли-младший помешал им нарушить профессиональный долг.
– Ладно, признаюсь, это твой сын придержал нас и не дал сподличать. Растолковал, что учился вместе с ней у Броуди, и у девки зверская память. Никто не поверит, что она не смогла пересказать ту мурню, и нам же только хуже будет. Макбрайд заставит всех пересдавать экзамен в его присутствии.
Мы с парнями прикинули, неизвестно еще, что он скажет о наших замусоленных лекциях, да и ученики явно не протарахтят так бойко, как Барби, и решили пока ее не трогать. Поставили ей сдачу экзамена, как и всем. Ничего, сказал я Коултеру, прострекотать эту чушь она смогла, потому что зубрилка. А вот завтра начнутся тренировки в лесу, и тогда посмотрим, что запоет наша красотка, когда столкнется с настоящими трудностями. Тут уж никто не обвинит нас в наездах на Барби, если она не справится, ни Макбрайд, ни даже сам Хозяин. С этим мы и разошлись, с нетерпением ожидая завтрашней потехи.
Келли удобней устроился в кресле, Барби нравилась ему все больше и больше, и он с удовольствием настроился слушать дальше косноязычного Мак Гонегелла.
– На следующий день спектакль продолжился. Мы знали, что девчонка не справится в лесу, это ведь не пикничок, а настоящее испытание. Помнишь, как нам приказали разжечь костер? Несколько часов высекали искру, но ничего не получалось. И мы – грязные, злые почем зря ругали про себя этих гребаных «лесных братьев», скаливших над нами зубы.
Егерь хитро усмехнулся.
– Если бы кто-то сказал мне тогда, что я стану «лесовиком», то я бы плюнул ему в глаза. А сейчас сам с удовольствием скалю зубы над сопляками. Ну, короче, день тогда был препаршивый – сырой и холодный после дождя. Мы расставили всех по участкам и дали им три часа, а сами сидим, пиво потягиваем и гадаем, чей парнишка справится. Каждый своего расхваливал. А затем решили скинуться по десятке для интереса. Один Коултер был злой, как черт, а парни еще его и поддевали. Джек предложил ему монетку кинуть за Барби, так он его чуть не придушил.Ну, просидели мы так три часа и пошли делать обход. Ясный перец, костер никто не разжег, опыта ведь нет пользоваться огнивом. Все уже, как обычные люди, привыкли спичками пользоваться. Да и заклинания сейчас редко кому даются. Поэтому их и запрещают применять, чтобы пожара не было.
Ну, ходим мы, смотрим, кто как постарался. Все были молодцы – ветки натаскали, на кучки разложили, и искру, хоть и с десятого раза, высекать научились. Троим даже удалось пару листьев поджечь, но настоящий костер ни у кого не получился. Одна наша красотка ни хрена не сделала. Принесла для вида несколько веточек, разложила их веером, а сама уселась на пень и подняла мордочку вверх, типа, загорает на выглянувшем солнышке. И вся такая чистенькая, не то, что остальные – потные и чумазые. Она последняя шла в нашем списке, как раз за твоим сыном, вот мы к ней последней и подошли. А заодно, и сопляки с тренерами подтянулись, чтобы посмеяться над Барби.
Келли вопросительно приподнял брови и лукаво усмехнулся, а Билл загоготал:
– Хватит скалиться, умник! Да, в тот день мы наржались, – он скептически хмыкнул, – все по очереди. Сначала мы над девчонкой, а потом она над нами. Короче, слушай. Подруливаем мы к Барби толпой, все двадцать человек плюс Коултер, и ждем представления. И оно началось.
«Что же ты, куколка, костерчик не разожгла? – сладким голосом спросил Коултер. – Я же тебе все объяснил. Да ты и сама умная, вчера как бойко все протарахтела. Так чего сидишь, попку греешь? Поняла, наконец, что бабам в лесу не место? Это тебе не цветочки, ягодки собирать. Давай, дуй отсюда, гасительница хренова, и передай привет Кену».
А девчонка вскочила с пенька, хлопнула ресничками и смущенно сказала: «Простите, мистер Коултер. Я думала, костер надо разжечь у вас на глазах, а оказывается, что он должен уже гореть. Сейчас я быстренько его разожгу».
Мы так и покатились со смеху. Ни у кого и за три часа не получилось разжечь, а эта сейчас быстренько все сделает.